– Мужики, ну что? Сделаем? У нас застава именная и по всем показателям впереди планеты всей. На хрен мне отморозки эти, которых на восстановление системы[90] присылают? Сами бы управились, так нет… Пролётчиков сейчас навезут…
– Тащ капитан! Да конечно, сделаем! Нам самим интересно. Главное, чтобы не очень больно было.
– Чайники… Что ж я совсем дурак? Своих лучших бойцов до смерти убивать? Давайте ещё раз отработаем. Чтобы сбоев не было…
Этот не совсем понятный нам разговор происходил в канцелярии заставы.
Перед подтянутым капитаном стояли двое: сержант и ефрейтор. У сержанта на грудине «крест», а у ефрейтора «щит».[91] Отглаженные ПШ со стрелками и аккуратная подшива явно выдавали в них дембелей.
…– Ладно, мужики. Пойдёт. Похоронную группу я уже проинструктировал. Самую грязную подменку найдите, а то когда хоронить поволокут, придётся извазюкаться. ДОТ уже приведён в порядок. Барахло перенесите прямо сейчас. Баню я уже организовал. Удачи, Матросовы хреновы.
– Есть!
– Есть!
– Свободны, мужики…
– Есть!
***
Отпустив сержанта и ефрейтора, капитан занялся совсем уже непонятным делом.
Вынув из ящика стола два патрона от пистолета, он очень осторожно плоскогубцами вывернул пули. Аккуратно высыпал порох на тетрадный листок и отодвинул его в сторону.
Затем достал стирательную резинку и другим, уже отстрелянным патроном набил из неё два кругляша диаметром ровно 9 целых и 2 десятых миллиметра. Потом на свет появился стержень от ручки с красной пастой, из которого капитан и выдул эту пасту в маленький стаканчик с несколькими каплями одеколона.
– Кажись, консистенция нормальная, – констатировал капитан и принялся за главное.
Отсыпав в каждый патрон по нескольку крупиц пороха, он накрепко запыжил их резинками, затем сделал ещё бумажные пыжи и залил в патроны «консистенцию».
Освободив магазин, вставил в него оба патрона «уф…» сказал, дослал патрон и пошёл на ужин.
***
– Тащ капитан! Там этих привезли, дембелей из отряда, которые у нас на системе будут работать. Три человека.
– А-а-а… Появились, голубчики… Сюда их…
В канцелярию вошли трое рядовых. Разрешение на вход они не запросили. Просто вошли и всё.
– Я не понял? Товарищи пограничники, а вас что, не учили входить к старшему по званию?
– А нам пох… Капитан, мы уже давно домой готовимся, – нагло ответил широкоплечий детина с рыжими усами и огненной шевелюрой. – Где тут твой дембельский аккорд? За неделю управимся и чао-какао.
– Ах… Вот как… Ну, понятно тогда… Я тут это… Мужики… Вы около стеночки вон там постойте. Мне тут кое-какие дела надо завершить, а то завертелся я уже совсем. Двоих корифанов тоже надо на дембель собрать. Дежурный! Дежурный!! Давай сюда пациентов!
***
В канцелярию дежурный по заставе ввёл двух измождённых, с отвесившимися, как у бабуинов, и грязными руками бойчил. Лица у них были чумазыми, а волосы всклокоченными. Фуражки они как зэки держали в руках. Ну, типа шапки ломали перед барином.
– Ну чё, дембеля? Как служба? Домой сегодня? Хе-хе… – Капитан встал и подошёл к обормотам.
– Нет уж, ребятки… Нервов вы мне много попортили, а я и так нервенный. Тут вон ещё троих долболомов прислали, которые думают, что домой поедут скоро, «чао-какао». Никуда вы не поедете. Здесь и останетесь. Помещение для вас уже есть. Как раз на шестом участке, где «Скалу» нашу снесло. «Секрет»[92] ямку выкопал дивную. Пилюгин, я тебя сколько раз предупреждал, что в канцелярию входят со словами: «Товарищ капитан, разрешите войти? Рядовой Пилюгин по вашему приказанию прибыл!»? А ты? Ну, как ты ко мне, так и я к тебе! А ты, Руденко? Ты у меня на заставе всего три недели, но уже умудрился украсть у повара дрожжи и сахар и нажраться с этим Пилюгиным! Хрена лысого вам.
С этими словами капитан вынул из кобуры пистолет и приставил его ко лбу Руденко.
Пах!
Выстрел в замкнутом помещении канцелярии прозвучал особо громко, и на лбу Руденко образовалось красное пятно. Руденко отлетел к сейфу НЗ и тяжело осел на пол. Полетели какие-то ошмётки. Обалдевшим новоприбывшим дембелям показалось, что это разлетелись мозги бедняги Руденко.
Пилюгин упал на колени и что-то пытался закричать, но НЗ хладнокровно произвёл выстрел. Выстрела не произошло. В актёрском запале НЗ забыл, что отдачи от столь малого количества пороха не произойдёт и ПМ повторно не взведётся.
Впрочем, начальник заставы доиграл свою роль до конца, так сказать, уже экспромтом:
– Хех.. Ну, что ж… Повезло тебе, Пилюгин. Два раза не расстреливают. Поможешь нашим бойцам закопать это дерьмо, и чтобы духа твоего не было на заставе. На! Вот твои документы на увольнение. До трассы дойдёшь сам, 25 километров для бешеной собаки не крюк. Буду я ещё машину гонять с тобой. Пошёл вон! Дежурный! Двух бойцов ко мне! Пусть вынесут это падло отсюда! А с этими господами я ещё поговорю! – НЗ нервно передёрнул затвор, и выскочившая при этом гильза доказала засранцам, что всё было «по-честному».
***
Пилюгин выполз из канцелярии на ватных ногах постоянно оглядываясь на лежащего без признаков жизни Руденко.
***
А Руденко действительно было плохо.
НЗ не рассчитал количество пороха, ибо делал это на глаз, но и тех крупиц хватило, чтобы вывести сержанта в нокаут простой ученической резинкой. Он даже не очнулся, когда «похоронная команда» не очень вежливо, за ноги, протащила его через порог канцелярии, а потом и через всю заставу.
***
– Ну что, товарищи бойцы… Эй, ты! Рыжий! Ко мне!
– Товарищ капитан! Рядовой Шульга по вашему приказанию прибыл!
– Другое дело. И смотри мне. – НЗ поводил перед веснушчатым носом Шульги пистолетным стволом. – Сейчас вас покормят и спать уложат. Завтра нас ждут великие дела по восстановлению шестого участка электосигнализационного комплекса С-100. Свободны!
Шульга смотрел побелевшими глазами, а два других пролётчика непроизвольно встали по стойке «смирно».
– Свободны, я сказал!.. То-то, салобоны… Дежурный! Ко мне!
***
– Ну, что там с Серёгой?
– Да нормально всё, тащ капитан, очухался уже. Они сейчас с Сашкой в бане отмываются. Шишига под парами. Вещи мы из дота уже вытащили и загрузили. Парадки в баню принесли. Эти козлы ничего не заметили вроде. Только очень Серёга с Пилом на вас матерятся, что обещали «не больно», да и лоб у Руда… э-э-э… того… красный совсем, хрен отмоешь… Нормально впечатали вы ему!
– Ладно, пойду попрощаюсь с мужиками. Иди уж, службу неси.
– Есть!
***
… Воровато оглянувшись на дверь, НЗ достал из сейфа кусок ваты и бутылку со спиртом, ткнул её за брючной ремень и пошёл в баню.
…– Ну, и чего надулись на меня? Ну не рассчитал, прости, Серёга… Дай я тебе лобик спиртиком помажу… Ну вот, все и отмазалось. А синяк пройдёт. До свадьбы заживёт. Серёга, на свадьбу-то позовёшь? Да не дуйся ты на меня, сержант! Искусство требует жертв, тем более что Станиславский был бы вами доволен. Уж больно видок у вас был хороший, да и роль Пилюгин исполнил, как положено, опосля твоего расстрела, Серый! Верю! А вот эту бутылочку уложи в дипломатик свой. Учтите, черти, что здесь чистый. Не дай-то бог, нажрётесь в поезде, тогда точно расстреляю. Хотя, чего я вас тут уговариваю, орденоносцев, блин… Всё, мужики, давайте… С Богом! Мне было приятно служить с вами, за что и спасибо вам огромное… Машина готова, «кардан»[93] в кабине. Застава уже вышла, а отморозки спят праведным сном агнцев. Удачи, мужики!
Мэйджо
Был у нас НШ.[94] Боевой такой. Прошедший огонь, воды и медные трубы.
Подполковник, повоевавший «за речкой»[95] и послуживший на многих участках Государственной Границы Союза Советских Социалистических Республик.
Хороший мужик, кстати. Нормально вникал в нужды бойцов, прапорщиков и офицеров, за что его любили и уважали практически все те, кто носил зелёные фуражки.
Один только бзик был у товарища подполковника: не переносил он «пиджаков»,[96] попавших в пограничные войска. Ну, вот не любил он их и всё!
***
А ещё у нас был лейтенант Петя (фамилию называть не буду, ибо Петя уже давно полковником стал, да и не Петя он, конечно, а это так… псевдоним…)
К сожалению, Пете выпала суровая участь быть именно «пиджаком»…
Драл Петю НШ нещадно.
Особенно не любил он, когда Петя в официальной обстановке не совсем по уставу обращался к нему, другим офицерам и своему личному составу.
– Товарищ лейтенант! Я уже сколько раз вам говорил, что нет в уставе слова «можно»! Уже который раз подходите ко мне и спрашиваете «можно?» Я для тупых ещё раз объясняю, что можно Машку через промокашку, да ещё и козу на возу!! А в уставе есть только слово «разрешите»! Чего вы ко мне заходите с гражданской просьбой «можно зайти»? Запомните, лейтенант, что в стародавние времена гусары даже к дамам в интимной обстановке обращались: «разрешите ввести», и только по желанию дамы и ответа «вводите» они могли произвести какие-то действия, а вы входите ко мне в кабинет как к себе домой, да ещё и спрашиваете можно ли, мать вашу растак!
Эта тирада была знакома каждому офицеру и прапорщику, которые подпадали под слово «можно».
Петя краснел, стеснялся, но привычки своей «пиджачной» не терял.
***
Мандатная комиссия. Молодых пограничников распихивают по учебным заставам. Всё как всегда. Курсанты Ивановы распределяются в подразделение НЗ Иванова, Бобровы и прочие бойцы с фамилиями грызунов идут на заставу, которой командует старший лейтенант Бобёр и прочая и прочая… Группы бойцов заводили, быстренько опрашивали, а потом распределяли.