Около 1836 г.
Пушкин… не одобрял стиля гоголевского.
«В этом есть что-то недосказанное, – говорил он, – ибо растянутость речи уменьшает впечатлительность читателя, дает ему случай скоро забывать только что прочитанное… Совсем другое – сжатость письма, это – сама сила, дающая себя чувствовать каждому, когда она его поглощает… Как выражение ума, речь должна быть конкретна… Абстрактность же Гоголя нам этого не дает. Живые типы, им выведенные, далеко ненатуральны; напротив, они сказочны… Делать повесть из быта данной среды нельзя в образе кузнеца Вакулы с чортом под небесами… Это нечто в духе бабушкиных сказок, рассказанных на печи, под влиянием кирпичного жара, пылко действующего на живое сновидение человека…»
В.И. Любич-Романович. Гоголь в Нежинском лицее (из воспоминаний). ИВ 1902, № 2, стр. 553.
* На одном из вечеров, когда общество разъезжалось, и я также хотел идти, меня остановил Пушкин:
– Останьтесь еще: нам одна дорога! За мною приедет экипаж: я вас отвезу!
Бар. Е.Ф. Розен. Ссылка на мертвых. «Сын Отечества» 1847, июнь, отд. III, стр. 25.
Мне рассказывал… в 1838 году Гончаров, брат Пушкиной, сцену, бывшую у Пушкина с графом Литтою[376], обер-церемониймейстером. Литта однажды вздумал сделать Пушкину замечание насчет несоблюдения им формы и сказал:
– Il y a des règles pour tout, mon cher ami [Есть правила на все, любезный друг].
Пушкин вспыхнул и отвечал ему:
– Pardon, monsieur le comte, je pensais toujours qu’il n’y avait de règles que pour les mesdemoiselles d’honneur! [Извините, граф, я полагал всегда, что регулы (règles) существуют только у фрейлин].
Вот как он исполнял свою должность.
«Русские достопамятные люди». Рукопись из собрания С.Д. Полторацкого. РС 1892, № 7, стр. 31.
Неожиданное, небывалое, фантастически-уродливое, физически отвратительное, не в натуре, а в рассказе, всего скорее возбуждало в нем [т. е. в Пушкине] этот смех; и когда Гоголь или кто-либо другой не удовлетворял его потребности в этом отношении, так он и сам, при удивительной и, можно сказать, ненарушимой стройности своей умственной организации, принимался слагать в уме странные стихи – умышленную, но гениальную бессмыслицу. Сколько мне известно, он подобных стихов никогда не доверял бумаге. Но, чтобы самому их не сочинять, он всегда желал иметь около себя человека милого, умного, с решительною наклонностью к фантастическому: «Скажешь ему: пожалуйста, соври что-нибудь! И он тотчас соврет, чего никак не придумаешь, не вообразишь!»
Бар. Е.Ф. Розен. Ссылка на мертвых. «Сын Отечества» 1847, июнь, отд. III, стр. 27.
…Когда я начал читать Пушкину первые главы из «Мертвых душ» в том виде, как они были прежде, то Пушкин, который всегда смеялся при моем чтении (он же был охотник до смеха), начал понемногу становиться все сумрачнее, сумрачнее, а наконец сделался совершенно мрачен. Когда же чтение кончилось, он произнес голосом тоски: «Боже, как грустна наша Россия!»
Н.В. Гоголь. Четыре письма по поводу «Мертвых душ».
А.С. Пушкин узнал от меня о существовании романа[377] и приехал к нам просить эту книгу… По прочтении первой части он сказал мне, что почти не выпускал книгу из рук, пока не прочел. «Как все это увлекательно, – говорил он, – но как до сих пор décousu! [несвязно]. Как-то она сведет концы?» Но когда он прочитал всю книгу, то сказал: «Удивляюсь, как все, что мне казалось décousu, y нее прекрасно разъяснилось и как интерес всей книги до самого конца увлекателен. Старайтесь издать книгу скорее, а я напишу к нескольким главам эпиграфы».
А.А. Жандр[378] (1865). ИВ 1900, № 7, стр. 195.
Вот что Пушкин говорил мне о гоголевском творчестве:
– «Ревизор» – тоже моя идея. Это как раз относилось к двадцатым годам, когда я был в Новороссии… Тип Хлестакова у меня был намечен в живом лице… Это своего рода Митрофанушка, только более обтесанный и менее отрочен… Но по характеру своему так же наивен и скромен… чего, однако, Гоголь не дал своему Хлестакову, вложив в его речь дозу нахальства и уверенной глупости… Да, именно «уверенной глупости», потому что Хлестаков сознает свое глупое положение среди семьи глупого городничего, но все-таки его поддерживает, уверенный в том, что его глупый ум, по сравнению с глупостью уездного начальства, много значительнее… Даже высшая одесская губернская власть, в ведении которой я находился тогда, как полуссыльный, и та ничем не уступала гоголевскому Сквознику-Дмухановскому… По своему мягкому и доброму характеру, знаменитый административный муж в эпоху «николаевских войн», граф Киселев[379], этот господарь Молдавии и Валахии и впоследствии министр государственных имуществ, тоже был Сквозник в своем роде, потому что он весь уходил в авторитет своего камердинера, который ему говорил, что «этого» надо наказать, а «того» помиловать и т. д.
В.И. Любич-Романович. Гоголь в Нежинском лицее (из воспоминаний). ИВ 1902, № 2, стр. 553.
Первая половина года
…Я его встретила с женою у матери, которая начинала хворать: Наталья Николаевна сидела в креслах у постели больной и рассказывала о светских удовольствиях, а Пушкин, стоя за ее креслом, разводя руками, сказал шутя:
– Это последние штуки Натальи Николаевны: посылаю ее в деревню.
А.П. Керн П.В. Анненкову. ПС V, стр. 150.
10 января
Интересно, как Пушкин судит о Кукольнике[380]. Однажды у Плетнева зашла речь о последнем, я был тут же. Пушкин, по обыкновению, грызя ногти или яблоко – не помню, сказал:
– А что, ведь, у Кукольника есть хорошие стихи? Говорят, что у него есть и мысли.
Это было сказано тоном двойного аристократа: аристократа природы и положения в свете. Пушкин иногда впадает в этот тон и тогда становится крайне неприятным.
А.В. Никитенко[381]. Записки и дневник. СПб., 1905, I, стр. 270.
Март – апрель
Едва Кольцов[382] сказал ему свое имя, как Пушкин схватил его за руку и сказал:
– Здравствуй, любезный друг! Я давно желал тебя видеть!
«Поэт Кольцов и его стихотворения». Соч. Александра Юдина в сборнике «Опыты в сочинениях студентов императорского Харьковского университета», т. I. Харьков. 1846, стр. 220–221. Перепечатано «Изв. Отд. рус. яз. и слов. И.А. Н.», 1907, т. XII, кн. 4, стр. 225.
После апреля
Пушкин не только не заботился о своем журнале [ «Современник»] с родительскою нежностью, он почти пренебрегал им. Однажды прочел он мне свое новое поэтическое произведение.
– Что же, – спросил я, – ты напечатаешь его в следующей книжке?
– Да, как бы не так, – отвечал он, – pas si bête: подписчиков баловать нечего. Нет, я приберегу стихотворение для нового тома сочинений своих.
Ен. П.А. Вяземский, II, стр. 371.
Апрель – май
…Мы начали говорить о начатом им издании «Современника».
– Первый том был слишком хорош, – сказал Пушкин. – Второй я постараюсь выпустить поскучнее: публику баловать не надо.
Гр. В.А. Соллогуб. Воспоминания. РС 1880, № 6, стр. 323.
Май
В мае 1836 года Пушкин гостил у нас в Москве у церкви Стар. Пимена в доме Ивановой. Мой муж всякий день почти играл в карты в Английском клубе, и играл крайне несчастливо. Перед отъездом в Петербург Пушкин предложил однажды Павлу Войновичу этот бумажник, говоря:
– Попробуй сыграй с ним на мое счастье.
И как раз Павел Войнович выиграл в этот вечер тысяч пять. Пушкин тогда сказал:
– Пускай этот бумажник будет всегда счастьем для тебя.
В.А. Нащокина. «Русский библиофил» 1916, № 8, стр. 71.
Дети Пушкина уже спали; он их будил и выносил ко мне поодиночке на руках. Это не шло к нему, было грустно, рисовало передо мной картину натянутого семейного счастия, и я его спросил:
– На кой чорт ты женился?
Он мне отвечал:
– Я хотел ехать за границу – меня не пустили; я попал в такое положение, что не знал, что делать – и женился.
К.П. Брюллов[383] по записи худ. М.И. Железнова. «Живописное обозрение» 1898, № 31, стр. 625…Н.К. Козмин. «Сборн. Отд. рус. яз. и слов. Академии наук СССР» т. CI, № 3, 1928, стр. 108.
10 мая
On raconte que l’auteur Pouchkine, qui est ici, demande à quelqu’un [Рассказывают, что писатель Пушкин, который теперь здесь, спросил у кого-то]: «Что нового?» – «Приехал граф Петр Александрович[384]». – «Да, répondit l’autre, en coupant la parole [ответил тот, перебивая его], – приехал граф Петр Александрович, только не Румянцев-Задунайский, а Толстой».
А.Я. Булгаков кн. О.А. Долгоруковой. РА 1906, III, стр. 435.
19–20 мая. Москва [разговор с В.А. Нащокиной]
…Пушкин между прочим сказал, что, когда рыли могилу для его матери в Святогорском монастыре[385], он смотрел на работу могильщиков и, любуясь песчаным, сухим грунтом, вспомнил о Войныче (так он звал его иногда): «Если он умрет, непременно его надо похоронить тут; земля прекрасная, ни червей, ни сырости, ни глины, как покойно ему будет здесь лежать».
П.В. Нащокин по записи П.И. Бартенева. Бартенев, стр. 49.
Москва
…Часто между моим мужем и Пушкиным совершенно серьезно происходил разговор о том, чтобы по смерти их похоронили рядом на одном кладбище, и один раз поэт, приехав из своего любимого имения Михайловского, с восторгом говорил Павлу Войновичу: «Знаешь, брат, ты все болеешь, может, скоро умрешь, так я подыскал тебе в Михайловском могилку сухую, песчаную, чтобы тебе было не сыро лежать, чтобы тебе и мертвому было хорошо, а когда умру я, меня положат рядом с тобой».