В моей памяти 9 апреля 1944 года остался как день, который принес и огорчения и бурную радость решающей победы. Оба эти чувства жили во мне одновременно, так как в одно и то же время происходили события, их порождавшие. Все началось утром, когда Конно-механизированная группа вышла к рубежу Фрейденталь, Петер-сталь, Юзефсталь.
Эти пункты расположены в долине некогда полноводной реки Барабой. Теперь рекой ее не назовешь, но долина вполне солидная, и на ее скатах до самого моря тянутся хутора и села. Отчаянное упорство и огневое бешенство, с которыми противник встретил нас здесь, были понятны. Вражеское командование, боясь полного и, так сказать, плотного окружения одесской группировки (а захват нами Овидиополя и выход к Одессе с запада в его глазах именно это и означал), начало отвод всех своих войск из города. Об этом говорили сведения и показания пленных. Об этом говорил и ход боевых действий 9 апреля. Когда мне вспоминаются слова Маршала Советского Союза Малиновского, сказанные им несколько дней позже о том, что «у Конно-механизированной группы генерала Плиева особая военная судьба, с нее особый спрос», то перед моим мысленным взором всплывает именно этот день — 9 апреля, а вернее, последние сутки, когда наша военная судьба приготовила нам самые тяжелые испытания, самые знаменательные победы.
…Бой в долине Барабой вспыхнул словно молния, мгновенно и ярко. Из лесопосадки, где расположился наш пункт управления, мы наблюдаем за его развитием и перебрасываемся мнениями.
— Если Жданов не ворвется в Петерсталь, то может возникнуть угроза… — произносит генерал Пичугин и умолкает, что-то обдумывая.
— Угроза?.. — иронизирую я. — Грозить — право сильнейшего. А в этом упорстве противника есть что-то от зайца, который в схватке с орлом ложится на спину и с отчаянием обреченного бьет «супостата» задними лапами быстро и сильно. Но говорить в этом случае о затяжном бое…
Мне было, однако, ясно, что Петерсталь с ходу взять будет трудно. Дивизия генерала Тутаринова тоже имеет мало шансов на быстрый успех. «А что если обойти этот рубеж с юга, хотя бы для этого потребовалось спуститься к самому морю». Эта мысль, возникнув, сразу же оформилась в решение.
— Владимир Иванович, — обратился я к комкору, — перегруппировку следует провести по ходу наступления на Одессу. Продолжайте решительно выполнять свою задачу в прежнем направлении. Поддерживайте тесное взаимодействие с генералом Тутариновым. Ему будет отдано необходимое распоряжение. 30-я кавалерийская дивизия совершает широкий маневр для удара на Татарку через Мариенталь.
Командир 30-й кавдивизии, когда я к нему прибыл, готовил очередную атаку вражеских позиций.
— Прорвемся? — спросил я у него.
— Сделаем все, что от нас зависит, — уклончиво ответил Головской, и мне почему-то показалось, что ответил он слишком неуверенно.
— Так обычно отвечает хозяин состарившегося жеребца, к которому привели на случку молодую кобылицу, — мгновенно выпалил я и, взглянув краем глаза на комдива, понял, что следует точнее выразить свою мысль. — Если ты уверен в успехе — атакуй, а коли сомневаешься, будем совершать обходный маневр через Мариенталь и юго-восточнее.
— Маневр через Мариенталь, — коротко ответил Василий Сергеевич.
— Хорошо, с твоей дивизией пойдет моя оперативная группа и резерв группы.
— Понял, товарищ командующий.
Может возникнуть вопрос: оправдан ли этот маневр? Ведь одна дивизия группы действует в районе Овидиополя, теперь еще одна дивизия и резерв группы начинают действия на относительно самостоятельном направлении. Правильно. Но дело в том, что противник в данном случае не ставит перед собой задачу разгромить Конномеханизированную группу. У него на вооружении иные категории войны: эвакуация, прикрытие, отход… Короче — он весь поглощен стремлением спасти одесскую группировку. К тому же, когда меня осенила мысль осуществить более глубокий обходный маневр, мне вдруг представилось, что командование противника выделяет достаточное количество войск для прикрытия только тех направлений, где возникает наибольшая опасность. Эти направления уже определились, и я был уверен, что в промежутках между ними находятся менее сильные боевые заслоны и прикрытия войск. Конечно, если бы противник почувствовал, что направление действий наших войск меняется, он сразу бы среагировал на это. Вот почему главным силам была оставлена прежняя задача. Более того, мы имитировали переброску 30-й кавдивизии в район Петер-сталь. Конно-механизированная группа, действуя на более широком фронте, перехватывала все дорожные направления, даже полевые дороги на путях отхода противника за Днестр. Наконец, рассредоточение нашей группировки на большом пространстве уменьшало эффективность действия вражеской авиации.
…Полки устремились к югу, на Мариенталь. Впереди боевых порядков двигались танки и самоходки, а усиливая их огневую мощь, в передовых линиях шли истребительно-противотанковые дивизионы, батареи МЗА, подразделения ДШК, части реактивных минометов «Катюш». Внушительная картина боевых порядков отражалась на лицах бойцов. Рядом с нами двигались орудийные упряжки артбатарей старшего лейтенанта Мюсина и лейтенанта Калоева. Уже миновали отдельные хаты на дальнем склоне, а противник все молчал. Я ждал, что вот-вот злобно зальются пулеметы, ударят орудия. Передние эскадроны вслед за танками достигли крутого спуска, а Мариенталь безмолвствовал. Стало ясно, что теперь даже огненный ураган не остановит нас. Не задерживаясь в Мариентале, дивизия устремилась на Болгарские хутора, которые являлись как бы продолжением на юг большого пригородного села Дальник.
Столь стремительное и совершенно неожиданное для противника развитие событий подстегнуло генерал-полковника Холлидта с отводом войск из Одессы. Действительно, судя по захваченным нами приказам, он почти одновременно получил донесения и о захвате казачьими частями Овидиополя, и о появлении их в районе западных пригородов Одессы. А если иметь в виду, что ему, очевидно, было известно об ожесточенном бое, развернувшемся в районе Петерсталь, то можно предположить, что большой пространственный охват района боевых действий, предельное ожесточение, огромные потери, которые несли его войска в этих боях, убедили командующего неудачливой «армии мстителей», что надо немедленно покидать Одессу, ночью будет уже поздно. Ведь он и его соратники имели достаточно большой и достаточно печальный опыт «ночных свиданий» с Конно-механизированной группой. То, что подобный ход предположений был правильным, показали дальнейшие события.
После Одесской операции. Подполковник Н. А. Шутковский вручает бойцам комсомольские билеты.
В этих условиях очень важно было организовать прочную оборону в районе Овидиополя и Александрегильф. К сожалению, после первого сеанса радиосвязи, когда генерал Горшков доложил мне, что оба эти пункта захвачены, и дивизия переходит к их обороне, начались перебои в радиосвязи с 10-й гвардейской дивизией. В душе моей родилось чувство неясной тревоги и беспокойства. Дело в том, что по прибрежной дороге туда отходило большое количество частей и подразделений противника, а главные силы Конно-механизированной группы все время удалялись от Овидиополя на восток к Одессе.
Еще на подходе к Болгарским хуторам на нас навалилась штурмовая авиация генерала Дехлоса. Двадцать два «Юнкерса-87» вбивали в наши боевые порядки свой смертоносный груз и улетали. Через 20–30 минут появлялась новая партия штурмовиков. А в промежутках между бомбо-штурмовыйи ударами — атаки пьяных, лезущих напролом через наши боевые порядки гитлеровцев. Такие столкновения очень яростны и кровопролитны. Дерутся все, вплоть до раненых. Каждый шаг вперед добывается огнем и кровью. Несколько раз налеты «Юнкерсов» захватывали нас в тот момент, когда, сломив встречную атаку, мы на плечах немцев рвались вперед. Тогда вражеская авиация бомбила и расстреливала с таким же остервенением и своих, и чужих. Но не это было главным источником наших горьких дум. Перед нами открылась панорама горящей Одессы. Мы не видели той светлой улыбки Одессы, которая всегда пленяла поэтов и писателей. Над истерзанным городом клубился черный дым пожарищ, слышались, как тяжкий стон, взрывы на заводах, складах, портовых пакгаузак. Мы не видели стройных рядов пирамидальных кленов и каштанов вдоль ее пригородных дорог. По ним густым, мутным потоком двигалось воинство Гитлера и Антонеску.
Мне казалось, что угрозы и осложнения в связи с выходом 30-й Краснознаменной кавалерийской дивизии и резервов группы в тыл противника, противодействующего наступлению главных сил Конно-механизированной группы, вызовут характерную для таких положений реакцию — отход. Но увы, это последовало не сразу.
Командиру корпуса генералу Жданову и комдиву генералу Тутаринову направлялись энергичные боевые распоряжения с требованием: смелой и дерзкой атакой сломить сопротивление противника и выйти в район села Дальник. В ответ поступали короткие донесения о кровопролитных боях, о том, что противник несет тяжелые потери, но быстро восполняет их за счет отходящих из Одессы новых сил. И как пример отчаянного упорства был, помнится, приведен такой случай. Наши танки и мотопехота ворвались в населенный пункт. Бой пришлось вести за каждый дом, боеприпасы быстро таяли. Три танка, командирами которых были офицеры Клушин, Федотов и Пахомкин, вели бой в центре села. Они смело маневрировали, уничтожая гитлеровцев огнем орудий и пулеметов, давя их гусеницами. Неожиданно для них горючее кончилось. Танкисты, а их было двенадцать человек, объединились и заняли около своих танков круговую оборону. Я не помню подробностей этого неравного боя, но знаю, что героические экипажи предпочли смерть позорному плену. Они дрались до последнего патрона и погибли в последней атаке.
Отчаянное упорство, с каким дрались части противника в районе Петерсталь, то, что даже выход в их тыл усиленной кавалерийской дивизии и возникшие в связи с этим опасные угрозы не принудили их к отходу, объяснялось просто: отходить им было некуда. С севера, от верховья Хаджибейского лимана, угрожающе надвигался гул ожесточенного боя. Оттуда под ударами 8-й гвардейской армии генерала Чуйкова медленно откатываются на Петерсталь немецкие дивизии, которые не смогли прорваться на северо-запад. Они наваливаются на наши фланги и тылы. Южнее, по всем дорогам, идущим вдоль побережья на Каролино-Бугаз, отходит одесская группировка немцев. Значит там с востока надвигаются (6-я и 5-я ударная армии) нашего фронта. «Отступать некуда, обреченность…