На вечернем совещании у фюрера, как отмечал в своем дневнике Франц Гальдер, среди прочего обсуждался вопрос наступления 2-й танковой группы на Москву через Тулу.
Поздним вечером этот вопрос обсуждался с фон Боком, и было принято следующее решение: «фон Бок отдаст Гудериану приказ оседлать шоссе Орел — Брянск, которое необходимо для снабжения танковой группы, занять Мценск и обеспечить переправу через Оку в районе Белева. В остальном Гудериан должен подготовиться к наступлению как восточнее, так и западнее Оки».[330]
Федор фон Бок в своем дневнике не без злорадства прокомментировал планы ОКХ, отметив, что когда он высказал идею о продвижении группы Гудериана на Тулу, то ее отвергли. В любом случае первостепенной задачей для 2-й танковой группы было окружение основных сил Брянского фронта:
«После того, как я передал Гудериану директиву Верховного командования сухопутных сил оставаться на левом берегу Оки и Тулу ни в коем случае не атаковать, мне позвонил Гальдер и сделал удивившее меня заявление относительно того, что Генеральный штаб рассматривает возможность наступления группы Гудериана на Тулу! Интересно, что, когда я в начале наступления высказался в пользу продвижения Гудериана в направлении Тулы и Калуги, Верховное командование сухопутных сил отвергло эту идею!
В этой связи я сообщил Гудериану, что данные ему директивы могут быть изменены, и предложил провести разведку в направлении Тулы, так как существует вероятность поворота группы в этом направлении. В настоящее время, однако, его главной задачей является захват Брянска».[331]
Можно предположить, что, проанализировав сложившуюся к 4 октября обстановку на фронте высшее немецкое командование пришло к выводу, о скором разгроме трех советских фронтов, поэтому приступило к проработке вариантов дальнейшего наступления на советскую столицу.
А пока в высоких штабах решали дальнейшую судьбу наступления. Боевые действия продолжались.
Немецкая 4-я танковая дивизия получила приказ 4 октября оставаться в районе Орел — Кромы, создав на восточном берегу Оки Предмостное укрепление.
Таким образом, советское командование получило время на укрепление обороны на мценском направлении и развертывание 1-го гвардейского стрелкового корпуса. Еще накануне вечером, 3 октября в Мценске стали разгружаться первые эшелоны 4-й танковой бригады. На 3 октября 1941 года в бригаде числился 61 танк (7 КВ-1, 22 Т-34 и 32 БТ).
Командир бригады полковник М.Е. Катуков о прибытии в Мценск вспоминал:
«Мценск встретил холодным дождем и пронзительным ветром.
На улицах уже кое-где торчали на пепелищах прокопченные трубы и зияли воронки — следы недавних бомбежек. Война, словно смерч, переворошила и разметала размеренный быт тихого городка, летом утопавшего в садах и зарослях бузины.
Выбравшись из привокзальной сутолоки, выехали с Кондратенко на Симферопольское шоссе. Со стороны Орла непрерывным потоком тянулись машины и подводы.
Остановили трехтонку с военными. Из кабины вышел высокий человек в мокрой шинели с петлицами генерал-лейтенанта. Познакомились. Оказалось, что передо мной командующий Орловским военным округом А.А. Тюрин. Вместе со своим штабом он направлялся в Мценск. Что происходит в Орле, каковы силы немцев и где они сосредоточены — ни сам Тюрин, ни его штабисты толком сказать не могли. Твердо они знали только одно: город занят врагом. Там наблюдается большое скопление танков и бронетранспортеров. Вероятнее всего, крупные механизированные силы неприятеля вот-вот двинутся на север.
Вернулся я в свой штабной автобус в большой тревоге. Решил, не дожидаясь прибытия остальных эшелонов бригады, выслать в район Орла разведку.
Уже заканчивалась разгрузка первого эшелона, когда на станции появился приземистый, широкоплечий человек в плащ-палатке и каске, с которой струилась вода.
— Чьи танки? — спросил он, подойдя к командиру батальона капитану В.Г. Гусеву.
Командир окинул незнакомца подозрительным взглядом.
— С кем имею дело? И как вы здесь оказались?
— Генерал Лелюшенко, — представился незнакомец. — Проведите меня к командиру.
Гусев привел командира корпуса в мой штабной автобус. Так мы познакомились с Дмитрием Даниловичем Лелюшенко. Тут же, в автобусе, провели первое совещание. Командира корпуса, как и меня, беспокоила полная неясность обстановки.
Я всегда придавал разведке первостепенное значение. Любые усилия, затраченные на выяснение действительных сил противника, всегда оправдывали себя. Поэтому на первом совещании с Лелюшенко мы решили прежде всего прощупать силы гитлеровцев в Орле и организовать оборону».[332]
До подхода основных сил 1-го гвардейского стрелкового корпуса оборона в районе Мценска строилась исключительно на основе имевшихся здесь частей. Помимо танковой бригады М.Е. Катукова это был 34-й полк НКВД и 5-й воздушно-десантный корпус, который был специальной Директивой Ставки ВТК подчинен командиру корпуса генерал-майору Д.Д. Лелюшенко.
Утром 4 октября командир 4-й танковой бригады выслал в направлении Орла две разведгруппы. Первая, в составе 13 танков и роты мотострелков в качестве танкового десанта имела задачу «…действием по шоссе Мценск — Орел, боем установить систему огня и силы противника в Орле».[333] Вторая группа, в составе 8 танков и роты мотострелков должна была «…обходными действиям с востока и юго-востока установить силу и состав противника в г. Орле, взаимодействуя с группой № 1».[334] Первую группу возглавил капитан В. Гусев, вторую — старший лейтенант A. Бурда.
Основные силы танковой бригады с батальоном 34-го полка НКВД заняли оборону на восточном берегу реки Оптуха в районе Ивановское — Богослово.
К вечеру 4 октября разведгруппа капитана B. Гусева вышла к северо-восточным окраинам Орла. При попытке проникнуть в город завязался бой, в ходе которого группа потеряла 4 танка (2 КВ-1 и 2 Т-34). Согласно немецким данным в ходе боя танкистами 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии, артиллеристами 49-го противотанкового дивизиона и двумя приданными 88-мм зенитными орудиями были подбиты 4 советских танка, в том числе два «52-тонных», так обычно в немецких документах обозначали танки КВ. Немцы признали потерю одного Pz.IV и гибель в бою командира 4-й роты 35-го танкового полка вместе с экипажем. Оторвавшись от противника, группа В. Гусева в ночь на 5 октября соединилась с основными силами бригады. М.Е. Катуков был недоволен действиями своего подчиненного, так как тому не удалось добыть необходимых сведений о противнике.
Группа старшего лейтенанта А. Бурды в ночь на 5 октября вышла к юго-западным окраинам Орла и установила наблюдение за противником.
«Действуя из засад, группа старшего лейтенанта Бурда в течение 5.10.41 г. неоднократно вступала в бой с разведывательными отрядами противника, не показывая действительного состава своих сил и вводя в заблуждение противника… За время боевой разведки в р-не юго-вост. окр. г. Орел, группа, кроме установления сил и направления движения противника, действиями из засад нанесла ему значительное поражение. За 5.10.41 г. группой уничтожено: 10 средних и малых танков, 2 тягача с 2-мя ПТО и расчетами, несколько автомашин с мотопехотой, два ручных пулемета и до девяноста человек солдат и офицеров противника».[335]
По немецким документам 5 октября в районе Домнино (деревня в 10 км восточнее Орла) рота 33-го стрелкового полка 4-й танковой дивизии при поддержке двух орудий 49-го противотанкового дивизиона вела «огневой бой с вражескими танками». Вот только в этом бою не участвовали танки 35-го полка, соответственно никаких потерь от действий группы А. Бурды они понести не могли.
Практически сразу советская разведгруппа потеряла связь с бригадой и в течение суток действовала в тылу противника в отрыве от основных сил бригады. И М.Е. Катуков, и Д.Д. Лелюшенко считали группу погибшей, но 6 октября после выполнения поставленной командованием задачи и без потерь группа соединилась с главными силами 4-й танковой бригады. Вот только принесенные А. Бурдой разведданные были уже устаревшими. В первых числах октября 1941 года обстановка на московском направлении менялась с молниеносной быстротой.
К вечеру 4 октября командование немецкого 24-го моторизованного корпуса предложило 4-й танковой дивизии выдвинуть передовой отряд к Мценску. К этому времени разведка дивизии достигла моста в Ивановском и удостоверилась в его исправности. Для захвата моста был сформирован передовой отряд в составе танкового батальона и роты 12-го стрелкового полка 4-й танковой дивизии при поддержке батареи 103-го артиллерийского полка. Стремительным ударом к 19.00 4 октября немецкий передовой отряд захватил мост через реку Оптуха у Ивановского, отметив передвижение на восточном берегу советских тяжелых танков.
В ночь на 5 октября перед 4 танковой дивизией были поставлены следующие задачи: удержать участок от Кромы до Орла; захватить плацдарм и создать предмостное укрепление на восточном берегу реки Оптуха в районе Домнино; занять Мценск сильным передовым отрядом при поддержке артиллерии; переправиться через реку Неполодь и произвести разведку в направлении Болхов.[336]
Таким образом, 4-й танковой дивизии отводилась роль заслона на пути возможного контрудара советских войск по правому флангу и тылу немецкой «клешни», нацеленной на Брянск.
В 11.45 4 октября 3-я танковая дивизия начала движение от Дмитровск-Орловского на север и к 17.00 по плохим дорогам в промозглую и прохладную погоду достигли деревни Рабье (30 км севернее Дмитровск-Орловского). Особенно тяжело пришлось колесному транспорту, который увязал в песчаных дорогах и никак не поспевал за вырвавшимися вперед танками, что в итоге привело к перебоям в снабжении топливом. Например, топливозаправщикам 6-го танкового полка понадобилось шесть часов, чтобы преодолеть семь километров. Учитывая сложившееся положение, командующий дивизии реши