В это же время дивизии 24-го моторизованного корпуса прощупывали советскую оборону в районе Мценска, и занимались зачисткой территории от Севска до Орла от разрозненных отступающих групп красноармейцев.
Днем 5 октября после короткой артиллерийской подготовки передовой отряд 4-й танковой дивизии перешел в наступление с захваченного накануне плацдарма на восточном берегу Оптухи. Прорвав оборону мотострелкового батальона 4-й танковой бригады, пограничников 34-го полка НКВД и десантников 201-й воздушно-десантной бригады, противник начал продвижение на север в сторону Мценска. Вскоре он был контратакован ударной группой 4-го танкового полка и отошел за Оптуху.
В свою очередь сменил позиции и М.Е. Катуков, который решил организовать новый оборонительный рубеж за рекой Лисица, в районе Нарышкино — Первый Воин.
В ночь с 5 на 6 октября командование немецкого 24-го моторизованного корпуса поставило перед 4-й танковой дивизией задачу, обеспечив защиту Орла, главными силами выдвинуться в направлении Мценска и занять его. Однако, оценив обстановку, командир дивизии генерал-майор Виллибальд фон Лангерман-Эрленкамп решил, что «удар главными силами из Орла в этот момент невозможен, вопреки приказу корпуса, так как для удержания самого Орла потребны весьма значительные силы», и принял решение дополнительно усилить выделенный для решения задачи по захвату Мценска передовой отряд. В него вошли 1-й батальон 35-го танкового полка, усиленный ротой 2-го батальона, мотоциклетный батальон, рота разведывательного батальона, два дивизиона 103-го артиллерийского полка, взвод 88-мм зенитных орудий 11-го зенитного батальона, батарея корпусного 69-го артиллерийского полка и батарея 53-го полка реактивных минометов. Созданную боевую группу возглавил прекрасно нам знакомый полковник Генрих Эбербах.[349]
Отметим, что, несмотря на неудачу с захватом Мценска 5 октября 4-я дивизия прекрасно справлялась со своей основной задачей, надежно прикрывая фланг и тыл 47-го моторизованного корпуса, который приступил к реализации финальной стадии окружения войск Брянского фронта.
Примерно в 10.00 передовой отряд 3-й танковой дивизии в составе 2-го батальона 6-го танкового полка, батареи 75-го артиллерийского полка и батареи 521-го противотанкового дивизиона вышли из Шаблыкино и через Бунинский двинулись по шоссе в сторону Карачева. Остальные части дивизии зачищали район Шаблыкино — Молодовое от мелких отрядов отступающих красноармейцев и готовились продолжить марш на следующий день по раскисшим осенним дорогам.
Тем же самым занималась и 10-я моторизованная дивизия, которая в течение дня прочесывала значительную территорию между Севском и Дмитровск-Орловским, одновременно надежно прикрывая с востока рвущийся к Брянску корпус Йоахима Лемельзена.
Продолжала обостряться ситуация на правом фланге 50-й армии. К утру 5 октября по приказу командующего армией 217-я стрелковая дивизия была отведена на рубеж Олыианица с задачей предотвратить прорыв противника на Дятьково. Командирам других стрелковых дивизий поручалось, сдерживая натиск противника, одновременно приступить к устройству завалов и заграждений на лесных дорогах. Начальник инженерных войск армии силами подчиненных ему подразделений создавал заграждения на дорогах южнее Жиздры и восточнее Дятьково. К 16 часам 5 октября противник, развивая наступление в стыке 43-й и 50-й армий, занял Жиздру. Тем самым он получил возможность нанесения удара с севера с последующим выходом в тыл 50-й армии. М.П. Петров отреагировал на эту угрозу выдвижением полка 154-й стрелковой дивизии, усиленного артиллерийским дивизионом на участок Улемец — Пупково с целью оборонять южный берег реки Овсорок и не допустить прорыва противника на Брянск с север.
В полосе обороны 260-й стрелковой дивизии было оставлено Жирятино. На остальных участках вражеские атаки были отбиты.
В полосе 3-й армии, как и в предыдущие дни наиболее активные боевые действия шли в полосе 280-й стрелковой дивизии, которая к исходу дня выбила противника из Федоровки и закрепилась на достигнутом рубеже.
После того, как накануне из состава армии изъяли 4-ю кавалерийскую дивизию и перебросили ее на рубеж реки Нерусса, Яков Григорьевич Крейзер понял, что «дело пахнет керосином» и ситуация на фронте ухудшается с каждым часом. Он решил снять две дивизии с не атакованных участков и развернуть их фронтом на восток: 137-ю стрелковую дивизию в районе Яковлевское, а 143-ю дивизию — в районе Алтухово.
Одновременно он отправил в штаб фронта запрос об общем плане действий войск фронта:
«В связи с создавшейся сложной обстановкой, возможностью изолированных действий, когда потребуется принимать исключительно самостоятельные решения, прошу сообщить намеченный вами общий план дальнейших действий».[350]
Вот только в это время в штабе Брянского фронта было не до обращений командующего 3-й армии. После четырех дней отсутствия на КП фронта наконец-то вернулся А.И. Еременко. В своих мемуарах Андрей Иванович описал как проходило это возвращение, сюжет достойный приключенческого фильма:
«5 октября танки противника все же вклинились в наши боевые порядки (по сведениям А.И. Еременко в это время он вместе с членом Военного совета фронта дивизионным комиссаром П.И. Мазеповым координировал действия 287-й стрелковой дивизии и 42-й танковой бригады — прим, автора) и прижали ВПУ (временный командный пункт) к болоту. Машины, на которых мы приехали, и рация застряли в трясине. Мы с членом Военного совета и офицерами оперативного отдела штаба оказались пешими и без связи. Обстановка же требовала немедленных переговоров с Москвой и принятия ряда других мер по упорядочению управления войсками и их перегруппировке. Переправившись вброд через реку и отыскав грузовую машину, добрались до г. Локоть, оттуда на самолете По-2 полетели в штаб фронта. Этот полет по прифронтовой полосе был далеко не безопасным, учитывая господство противника в воздухе и то, что в самолете, рассчитанном на одного пассажира, мы оказались вдвоем с Мазеповым. Добравшись до аэродрома под Брянском, к вечеру 5 октября мы вернулись на КП фронта в районе ст. Свень».[351]
За то время, что командующий фронтом руководил действиями отдельных соединений, а не всеми своими силами обстановка стала катастрофической. С занятием Жиздры и началом движения к Брянску боевой группы 17-й танковой дивизии до полного окружения войск фронта оставались считанные часы. В сложившейся ситуации требовалось готовить войска к прорыву из окружения.
На состоявшихся вскоре переговорах по прямому проводу со Ставкой ВГК Б.М. Шапошников сориентировал А.И. Еременко в обстановке на московском направлении. Поддержал его решение накопить резервы за счет вывода части дивизий с не атакованных участков фронта и предложил использовать их для нанесения контрударов с целью отрезать прорвавшиеся немецкие танковые соединения от следующей за ними пехоты, с последующим их окружением и ликвидацией:
«Я считаю, что Вы правильно ставите себе задачу — вывод как можно больше дивизий в резерв. Теперь является важным не пропустить за танковыми дивизиями пехоты противника, а для этого надо сжать его у пятки, т. е. так, как атакует Городнянский в юго-восточном направлении…»[352].
Предложение Бориса Михайловича соответствовало духу маневренной войны, которым была пропитана Великая Отечественна война. Вот только оно не учитывало ряд моментов. Во-первых, на фронте назревала катастрофа. Немецкие танки вышли на тылы Брянского фронта, перехватили все линии коммуникаций, со дня на день войска фронта должны были попасть в «котел». Немногочисленные фронтовые резервы были разбиты. При этом «пятку» прорыва начали усиливать пехотные дивизии. В сложившихся условиях вести речь о каком-то «сжатии у пятки» противника, было бессмысленно. На повестке дня все четче вырисовывалась необходимость готовить войска к прорыву из окружения. Во-вторых, для осуществления операций, подобных предложенной Б.М. Шапошниковым, были необходимы соединения аналогичные по подвижности и структуре немецким моторизованным корпусам и танковым дивизиям, но таковых в составе Красной Армии осенью 1941 года не было. Также, для организации таких контрударов необходим опыт маневренной войны, которого на тот момент не имели советские военачальники. Только после двух лет войны, побед и поражений, советские войска будут способны не только эффективно бороться с немецкими танковыми прорывами, но и сами проводить операции на окружение.
А пока обстановка диктовала совсем другие решения. Проанализировав сложившуюся ситуацию А.И. Еременко, направил в Ставку ВТК не план «сжатия у пятки», а «план отвода армий Брянского фронта в связи с серьезностью положения на фронте и возможностью оперативного окружения войск фронта».[353] Одновременно с разработкой плана отвода войск, была начата подготовка нового оборонительного рубежа, куда они должны были выйти. В соответствии с Директивой Инженерного управления Брянского фронта «О развертывании строительства оборонительных рубежей фронта на следующем рубеже», специальным службам поручалось подготовить для обороны следующий рубеж:
«Силами УОБР-10 (УОБР — Управление оборонительных работ — прим. автора) развернуть ст-во оборонительного рубежа по линии Белев и далее на юг по вост. берегу р. Ока, Тшлыково, далее по восточ. берегу р. Зуша, Новосиль, Скородно, Крутое, Круты, по восточному берегу р. Тим, Ворово, Гремячье и по вост. берегу р. Тим до стыка с УОБР НКВД-4 в районе Меньшино.
Начальнику УОБР НКВД-4 развернуть строительство оборонительного рубежа Круты, Веденское по восточному берегу р. Тим, Долгое, Липовское, Кшень, Доропенск и далее по восточ. берегу р. Оскол до ст. Оскол — стыка с Юго-Западным в районе ст. Оскол…