я. Однако в этой директиве командюж хотя и направляет армии на юг, но сдвигает их к западу, к Донбассу (группа Кожевникова направляется на фронт Ясноватое — Колпаково — Первозвановка — Красновка) и ничем не выражает своих намерений в отношении характера их действий. Поэтому уже 13–15 февраля главное командование считает нужным вмешаться в распоряжения товарища Гиттиса. В директиве главкома прежде всего выражается неудовлетворенность назначением в резерв за группой Кожевникова одной лишь бригады 13-й дивизии, направленной на Сватово; главком требует, чтобы весь главный удар был произведен в Луганском направлении и был обеспечен сильными резервами. Затем отмечается, что фронтовое командование растягивает свои армии в одну линию с весьма слабыми резервами и нигде не собирает своих сил, однако в силу почти полного разложения войск Донской армии фронт наступления мог бы быть значительно сокращен и освободившиеся части Южного фронта следовало бы выделять в сильные кулаки для сосредоточивания их на важнейших направлениях. Таковыми являлись: Кантемировка — Ростов, Царицын — Лихая и Царицын — Великокняжеская. Впервые здесь главное командование указывает новый метод наступления на широком фронте сосредоточенными группами на важнейших направлениях и подчеркивает, что центром внимания должен явиться Донецкий бассейн.
Последующими распоряжениями фронтового командования к концу февраля фронт окончательно меняет свое направление на Донбасс, и директивой командующего Южфронтом от 26 февраля № 1875 ближайшей задачей армиям фронта ставится овладение Донбассом.
Этим завершается первый период борьбы на Южном фронте кампании 1919 г. Донская армия была разбита, но момент окончательной победы над силами контрреволюции Юга не приблизился, а, наоборот, отдалился. Перед войсками фронта встали новые трудности и новые объекты борьбы.
Краткая оценка разобранного периода приводит нас к следующим выводам:
1. Действия войск имели своим результатом ухудшение положения фронта, несмотря на занятие обширной территории Донской области.
2. Сама по себе эта территория не давала существенных выгод красному командованию, ибо настроение казачества никоим образом не было сочувственным по отношению к советской власти. Кажущиеся здесь противоречия (бунты в пользу советской власти в некоторых районах, переход частей Донской армии на сторону соввласти и т. д.) объясняются нежеланием казаков продолжать борьбу против большевиков до полного уничтожения советской власти и затем возобновлять войну с Германией. Донское казачество вообще хотело мира и готово было идти на компромиссы с советской властью, лишь бы Дону были обеспечены его привилегии; до безоговорочного же признания советского строя дело не доходило.
3. Царицынская группа и часть Воронежской вышли из окружения и отошли за реку Дон, хотя разложение армии было несомненным; Деникин отмечает это, указывая, что «Донская армия отошла за Дон с 15 тысячами»[85].
Таким образом, сильно потрепав части Донской армии, красное командование не достигло полного ее уничтожения. Появление же в феврале в Донецком бассейне частей Добровольческой армии сыграло, как мы уже указывали, крупную роль в деле поднятия боеспособности донцов.
4. Значение Донбасса было осознано Южфронтом только к середине и даже к концу февраля. Но и тут мы не видим крутой перемены в развертывании армий, и фронт постепенно, нерешительно переносит свое внимание к западу от Царицына. Эта нерешительность сыграла крупную отрицательную роль и существенно отразилась на всем дальнейшем ходе кампании.
Глава седьмаяВЕСЕННЯЯ КАМПАНИЯ
В начале марта противник группировал свои силы, как показано на схеме 4.
Положение белых армий было следующее:
1. На Царицынском направлении — донские части под командой генерала Мамонтова. Находясь под сильным нажимом нашей 10-й армии, группа эта численностью в 5–6 тысяч бойцов занимала положение в районе между реками Сал и Маныч, упираясь своим левым флангом в реку Дон у станицы Константиновская. За ней у Великокняжеской располагалась группа генерала Кутепова, которая должна была составить резерв для Мамонтова. Наиболее боеспособной частью здесь был 2-й Кубанский корпус генерала Улагая.
2. На южном берегу Донца стояли донские части (генерал Сидорин) численностью в 12–13 тысяч.
3. Наконец, от станции Колпаково на Волноваху (на половине расстояния между Юзовкой и Мариуполем) тянулся фронт Кавказской армии[86] численностью в 12 тысяч бойцов.
Силы всех белых армий на юге составляли, по данным Деникина, до 45 тысяч штыков и сабель[87]. Красные армии занимали следующее положение:
1. Переименованная в 13-ю армию группа Кожевникова располагалась на правом берегу Донца в направлении на Никитовку.
2. 8-я армия располагалась на фронте Митякинская — Калитвенская — Усть-Белокалитвенская (на левом берегу Донца).
3. Далее на восток располагалась 9-я армия, из состава которой 23-я дивизия, продвигаясь от станицы Екатерининская, успела захватить плацдарм на правом берегу Донца, но поблизости от нее была лишь 16-я дивизия, остальные части протягивались в тыл на 70–90 км до станицы Нижне-Чирская на Дону.
4. 10-я армия достигала станицы Ремонтная на реке Сал.
5. К югу от Юзовки за правым флангом 13-й армии выходили отряды Махно, подчиненные в оперативном отношении Южному фронту. Задачи сторон выражались в следующем:
Генерал Деникин 2 марта отдает директиву, по которой его войска должны были, обороняясь на западном фронте Донецкого бассейна и по Донцу и Дону, нанести главный удар правым флангом Добровольческой армии и левым флангом Донской (группа генерала Коновалова) в направлении линии фронта Луганск — Дебальцево[88].
В свою очередь, красное командование, осознав теперь полностью всю важность занятия Донецкого бассейна, указывало армиям Южного фронта основную задачу — овладение Донецким бассейном.
Таким образом, обе стороны имели одну и ту же цель, что и определило весьма упорный характер борьбы на Донецком театре военных действий в продолжение всей весны 1919 г.
Бои, впрочем, начались уже в феврале, но не приводили ни к каким результатам, несмотря на усиление состава 13-й армии бригадой 13-й дивизии, взятой из фронтового резерва. Малоуспешность действий Южного фронта объясняется, во-первых, недостаточной увязкой боевого сотрудничества 13-й армии и группы Махно и, во-вторых, не отвечающей целям группировкой армий фронта. 11 марта командюж, очевидно, сознавая это, директивой № 2289 пытается придать фронту более отвечающее обстановке положите и, не изменяя задач, указывает армиям: 8-й — сосредоточиться на участке Веселогородск — Луганск, Луганская — Митякинская для наступления на Новочеркасск; 9-й и 13-й — в целях обеспечения этого наступления занять более широкие фронты, а именно — 9-й до Митякинской, а 13-й до Гундоровской включительно. Ввиду того, что Гундоровская лежит, как и Митякинская, на реке Донце, но южнее, оказывалось, что 13-я армия своим левым флангом должна была прикрыть 8-ю и правый фланг 9-й армии.
Беглый взгляд на карту показывает всю путаность указанной директивы. 8-я армия отводится к западу и занимает фронт около 50 км, 13-я и 9-я армии растягиваются в пространстве (9-я армия свыше 200 км), причем эта растяжка требует ряда длительных передвижений по фронту и ненужной смены одних частей другими. И вместе с тем ясного и определенного сосредоточения усилий против сильнейшего противника в Донбассе все же не оказывается.
Вмешательство главного командования было поэтому вполне естественным. Директивой от 12 марта № 115[89] главное командование резко ставило вопрос о скорейшем выполнении основной задачи — захвата Донбасса и овладения Ростовом, причем командюжу предлагалось отказаться от столь непроизводительной траты времени и сил и внести надлежащую ясность в задачи армий. Надо было также устранить ту путаницу, какая наблюдалась в разграничительных линиях.
Эти указания не были, однако, восприняты командюжем[90], и перегруппировка по директиве № 2289 начала осуществляться. Армии были поставлены в неимоверно трудные условия, причем эти трудности усугублялись еще разливом реки Донец, что совершенно не было предусмотрено командованием, и 13-я армия, находясь на правом берегу реки, оказалась предоставленной самой себе.
Противник этим воспользовался, и усилия добровольческих частей с этого момента переносятся исключительно на 13-ю армию, которая в непосильной борьбе, неся крупные потери, стойко отбивала все атаки белых, переходя сама нередко в контрнаступление. Наконец такие непосильные для 13-й армии действия, вконец ее измотавшие, обращают на себя внимание командюжа, который 27 марта (телеграмма № 155) приказывает армии перейти к обороне, пользуясь для этого благоприятными естественными условиями. Это указание следовало бы оценить как весьма положительную сторону руководства армиями со стороны командующего фронтом, если бы на другой же день, 28 марта, командюж сам не отменял этого указания, опираясь на незначительный успех 13-й армии в направлении на Никитовку[91].
Дело в том, что главком продолжал требовать более решительных действий (телеграмма 22 марта). К концу марта 1-я Московская рабочая и Инзенская дивизии были уже подтянуты к левому флангу 13-й армии, ожидалась 12-я дивизия, к правому флангу 13-й армии подошла украинская дивизия Махно. Поэтому 26 марта был намечен новый план действий — обрушиться двойным охватом через Рутченково (южнее Юзовки)