Кононович Василий Константинович – командир 140-го гвардейского стрелкового полка 47-й гвардейской стрелковой дивизии
На правом фланге оборонялся 179-й гренадерский полк полковника Вильгельма Соммерлада (Dr. Wilhelm Sommerlad): 3-й (в Пролетарске) и 2-й (в Лисичанске) батальоны, 1-й батальон капитана Ноймана (Neumann) составлял резерв дивизии. Также в резерве находились 13-я рота пехотного вооружения обер-лейтенанта Леонарда Зборона (Leonhard Zboron – погиб 20 ноябре 1943 года), 14-я истребительно-противотанковая рота обер-лейтенанта Менгеле (Mengele) и 1-й артиллерийский дивизион 162-го артиллерийского полка капитана Херберт Франке (Herbert Franke). Передовые полки и батальоны дивизии поддерживались батареями 162-го артиллерийского полка подполковника де Ондарса (de Ondarza).
Во втором эшелоне дивизии располагались: 162-й саперный батальон, 162-й разведывательный и 162-й полевой запасной (капитана Вернера Менцеля (Werner Menzel)) батальоны и 162-й истребительно-противотанковый артиллерийский дивизион. Кроме того, в дивизии было пять моторизованных «тревожных» рот.
Фактически, накануне советского наступления, штаб 62-й пехотной дивизии имел в подчинении 11 «сильных» батальонов, 95 стволов артиллерии, 18 средних установок реактивных минометов Nebelwerfer, 12 зениток 88-мм, 30 зениток 20-мм и три счетверенные зенитные установки 20-мм, также в подчинении было восемь исправных StuG. III из состава 3-й батареи 232-го дивизиона штурмовых орудий (командир батареи обер-лейтенант Карл Брокшмидт (Karl Brockschmidt). Кроме того, была сильнейшая противотанковая составляющая в виде 44 орудий Pak 38 и 30 Pak 40.
Кроме I./94 «туркестанского» батальона, в составе корпуса был аналогичный I./371 «туркестанский» батальон. Такие батальоны были созданы из советских военнопленных и перебежчиков, пожелавших служить немцам – по одному батальону для каждой дивизии 6 полевой армии, воевавшей зимой 1942–1943 годов в районе Сталинграда. Однако, 6-я армия погибла в Сталинградском котле, но ее «туркестанские» батальоны уцелели и теперь использовались немцами в южном секторе Восточного фронта. Впрочем, в немецких документах есть постоянные требования убрать эти части с передовой в виду «обратного перебегания» на сторону Красной армии – бывали и массовые переходы численностью до 13 человек за раз.
В подчинении штаба корпуса также была одна моторизованная «тревожная» рота, а также 1-я и 2-я батареи 232-го дивизиона штурмовых орудий (всего 24 StuG.III) – командир дивизиона капитан Готфрид Гейслер (Gottfried Geissler).
Также в резерве корпуса числились:
1-я рота тяжелого истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона «В» – 12 Pak43/41;
525-й гренадерский полк из состава 387 пехотной дивизии;
511-й полковой саперный штаб;
213-й саперный батальон;
2-я рота 387-го истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона;
1-я рота 138-го истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона;
3-й батальон 112-го гренадерского полка.
Артиллерия корпуса была представлена ArKo 110 – I./127 артиллерийский дивизион 75-мм пушек FK-16 (две батареи – семь орудий), 711-й тяжелый «моторизованный» артиллерийский дивизион 100-мм пушек (три батареи – 12 орудий), батарея 736-го артиллерийского дивизиона – две 210-мм мортиры. Кроме того, под командование ArKo 110 было 12 батарей 387 артиллерийского полка (39 орудий 75–105-мм).
Согласно немецким данным, 30-й армейский корпус для отражения советского удара имел в боевых порядках 387 пд – 43 дивизионных и корпусных орудия (21 на моторизованной тяге), в 38 пд – 30 (5 на моторизованной тяге) и в 62 пд – 70 (из них 25 на моторизованной тяге), всего 143 орудия 75–210-мм. Напомню, что две советские ударные группировки для артиллерийской подготовки имели в полосах 34 гв. ск и 32 ск имели 65 122-мм и 18 152-мм гаубиц.
Не было у советских ударных группировок преимущества и в танках. Против 58 Т-34 243 отп и 11 тбр немцы имели 33 StuG.III 232-го дивизиона штурмовых орудий, а затем перебросили до 10 StuG.III 209-го дивизиона соседней 6-й полевой армии (дивизион насчитывал 29 самоходок, командир дивизиона майор Руперт Грубер (Rupert Gruber). Кроме того, немцы имели большое количество противотанковых орудий в составе дивизий и отдельных подразделений 30-го армейского корпуса – только в боевых порядках 62-й пехотной дивизии находилось 44 Pak 38, 30 Pak 40 и 12 Pak 43/41. При этом нашим танкам необходимо было еще переправиться, разобраться на месте в обстановке, найти противника и его уничтожить, а немцы действовали на своей территории и имели все необходимые данные и подготовленные позиции. Стоит также отметить, что немецкая артиллерия работала по данным, полученным с аэростата наблюдения, который, к сожалению, так и не был сбит советской авиацией.
Соседом справа от 62 пд были позиции 335-й пехотной дивизии (13149 человек) 4-го армейского корпуса 6-й полевой армии. Учитывая, что 62-я и 335-я дивизии проводили совместные операции, стоит сказать и о ней. Дивизией командовал генерал-лейтенант Карл Каспер (Karl Casper), который был ветераном боев на Восточном фронте, и до назначения на 335 пд, командовал 118-м моторизованным полком 36-й моторизованной дивизии. В дивизии было три гренадерских полка и все необходимые по штату отдельные батальоны. К сожалению, установить численность всех участвующих в боях немецких дивизий не удалось, но некоторые данные имеются.
Напомню, что по документам, общая численность обеих советских ударных группировок 3 гв. А составляла 33544 человека. Но на самом деле, если исключить отсюда полки 78 сд (6395 человек), которая имела оборонительные задачи, а также два гвардейских стрелковых полка (183 гв. сп и 189 гв. сп – в общем около 2600 человек) которые не должны были участвовать в операции, имея задачу держать широкий фронт, то численность наступающих частей составит всего около 24500 чел.
Кроме того, на довольствии в 335 пд состояли 3350 военнослужащих, не относящихся к полевым частям вермахта.
Учитывая, что 38 пд была аналогична по составу 62 пд, думаю уместно будет ее численность также определить в 13000 чел. Несмотря на то, что в отличие от 38 пд и 62 пд, крайняя левая 387 пд была трехполковой ее численность мы также определим в 13000 по аналогии с такой же трехполковой 335 пд При чем исключить из подсчета 387-ю пехотную дивизию, аналогично советской 78 сд нельзя, так как наша дивизия точно никуда не наступала, а 387 пд не была связана боями, и могла действовать, как в полосе 333 пд, так и в полосе 38 пд.
Потапенко Владимир Степанович – командир 279-й стрелковой дивизии
Таким образом, 30-й армейский корпус имел в трех дивизиях около 40000 человек для отражения удара. Предположительно, еще около 10000 дают различные корпусные части и военнослужащие, не относящиеся к полевым частям вермахта. Итого, чтобы отразить удар 24500 человек советской 3 гв. А, генерал артиллерии Максимилиан Фреттер-Пико имел под своим началом до 50000. Забегая вперед, дополню, что удар 32-го советского стрелкового корпуса отражали и части соседней армии из подразделений 335-й пехотной дивизии (чью общую численность мы указали ранее), что еще более увеличивало численность обороняющихся и, естественно, уменьшало шансы советского командования на успех.
Интересно следующее – показаниями захваченных пленных было установлено, что даже немецкие солдаты в окопах знали о предстоящем советском наступлении за два дня до его начала, а штабы и высшие офицеры возможно еще и раньше, то есть ни о какой внезапности и речи идти не могло.
17 июля – первый день наступления
Из всех участвующих в наступлении советских дивизий полноценно первую часть плана выполнила только 61-я гвардейская дивизия. В ночь на 17 июля дивизия переправила свое боевое охранение, которое обеспечило переправу передовых частей дивизии и с первыми залпами артиллерийской подготовки 181 гв. сп пошел на Белогоровку и высоту 143,4, а 187 гв. сп пошел на высоту 125,0 и силами 2-го батальона начал ее штурм, переходящий в рукопашные схватки. Фактически в бою участвовали пять стрелковых батальонов от двух полков, шестой батальон (3-й стрелковый 181 гв. сп) был в резерве комдива.
В момент атаки два полка не были поддержаны никем из соседей потому, что в своей полосе 47 гв. сд смогла переправить только один батальон, и в итоге, из-за сильнейшего артиллерийского огня, вынуждена была воспользоваться переправами 61 гв. сд, что привело к колоссальной потере времени.
Немцы, для отражения удара 34 гв. ск, приняли ряд экстренных мер. 38 пд и 62 пд сразу получили под свое начало по батарее штурмовых орудий 232-го дивизиона. 1-я батарея ушла в 62-ю пд, а 2-я батарея поддержала 112-й гренадерский полк 38 пд, на который пришелся основной удар 34 гв. ск.
К моменту, когда 47 гв. сд смогла начать боевые действия, два полка 61 гв. сд уже были остановлены огнем противника у Белогоровки и высоты 125,0. Части 61 гв. сд встретил плотный огонь, а из района Большой Суходол наши батальоны были контратакованы 138-м разведывательным батальоном поддержанным штурмовыми орудиями. После успешной контратаки 138-й батальон вошел в подчинение 112-го гренадерского полка и усилил его оборону. В свою очередь командир не атакованного 108-го гренадерского полка полковник Пауль фон Майер докладывал о незначительных боях в полосе своих подразделений.
Из состава 47 гв. сд в первом эшелоне наступали два полка – 140 гв. сп начал форсировать реку и успел переправить 2-й батальон, который даже взял высоту 119,6 – в захвате высоты отличилась 6-я рота лейтенанта Сычева Анатолия Петровича (за что он был награжден орденом Александра Невского). Однако места переправ дивизии были накрыты артиллерийским огнем и командир 34 гв. ск генерал-майор Николай Маковчук принял решение переправлять 47 гв. сд в полосе 61 гв. сд 2-й батальон, оставшись без поддержки дивизии, хоть и взял высоту 119,6, но был остановлен огнем с высот 157,0 и 126,5 и дальше продвинуться не смог. 142 гв. сп в результате боев застрял у высоты 143,4.