79 гв. сд 4 августа была усилена 565-м истребительно-противотанковым артиллерийским полком (майор Зайцев Петр Иванович). В 17:30 батальон пехоты и 30 танков вышли на скаты высоты 199,5 и двинулись в направлении сада. Все атаки были отбиты. Противник потерял 400 солдат и офицеров, а также 6 танков подбитыми и 3 сожженными (почему-то три из них указаны как «Тигр»), взято в плен три немецких солдата из состава разведывательного батальона 387 пд и 40-го панцергренадерского полка 17 тд. Потери 79 гв. сд за 4 августа – 432 человека (14 и 418 ранено), разбито 5 45-мм ПТО и 3 76-мм дивизионных пушки.
Мазный Юрий Макарович – командир 120-го гвардейского стрелкового полка 39-й гвардейской стрелковой дивизии
Немецкие свидетельства о бое 4 августа не так красочны и многословны, как скажем в описании событий 3 августа. Оно и понятно, хвастаться было особо нечем. Вот как это описано в немецких документах:
«На участке 40-го танкового корпуса дивизия СС «Викинг» в 3.00 приняла фронт у Голой Долины и южнее. Один панцергренадерский батальон и танковый батальон 17-й тд (без одной роты) были временны подчинены дивизии СС «Викинг». В результате контрудара частей дивизии СС «Викинг» и 17-й тд старая линия фронта восточнее и севернее Голой Долины в целом была восстановлена еще ночью. Обе дивизии подбили с начала русского наступления 35 вражеских танков. В 8.00 дивизия СС «Викинг» с подчиненными ей частями 17-й тд снова выступила на восток и через короткое время вернула прежде потерянные позиции. Роща в 3 км южнее Богородичного была занята после упорного боя, причем было взято 100 пленных. Кроме того, враг потерял много людей убитыми, но и наши потери были немалыми. Противник еще несколько раз предпринимал контрудары против высоты и леса в 3 км южнее Богородичного, но каждый раз был отбит. Начавшаяся в 16.00 атака дивизии СС «Викинг» для захвата окончательно запланированного рубежа (по минимальному решению) была остановлена боем у фруктовой плантации и сильным огнем вражеской артиллерии. Русскую артиллерию не удалось подавить в полной мере, потому что наш авиакорректировщик не мог работать из-за сильной русской истребительной авиации. Атака была прекращена в 17.00».
Что касается советской стороны, штаб Юго-Западного фронта остался, мягко говоря, не в восторге о действиях 28 гв. ск 3 августа. Была направлена шифровка № 3026 от 05.08.1943 года, в которой сделаны соответствующие организационные выводы, при чем это, видимо, один из немногих случаев такого дисциплинарного решения. Боевым распоряжением штаба БТ и МВ 8 гв. А от 5 августа «нерешительный» 17 гв. отп, который меньше всего пострадал в бою 3 августа передавал свою матчасть тем частям, которые могли и хотели драться с врагом: 16 гв. отп получил 17 Т-34 и 7 танков Т-70, 224 отп – 16 Т-34. Сам 17 гв. отп выводился в резерв фронта.
Таким образом, безвозвратные потери танковых полков составили 44 машины: 11 КВ, 17 Т-34, 3 Т-70, 11 матильд и 2 валентайна. Немецкие танкисты 17 тд претендовали на 23 танка, уничтоженными 3 августа и еще на 2 танка – 4 августа. Учитывая, что число безвозвратных потерь в матильдах возросло с восьми на 3 августа до 11 к 5 августа, скорее всего именно матильды были уничтожены немецкими танками 4 августа, когда активных боев уже не велось.
У немцев после двух дней боев на 5 августа в составе 17-й танковой дивизии еще числились боеспособными 23 танка – 4 Pz.IIIlg, 2 Pz.III (75-мм), 16 Pz.IVlg, 1 командирский. Таким образом, минимальные потери 17 тд после отражения советского наступления составили 18 танков подбитыми и уничтоженными. Почему 18 танков указаны как минимальные потери – так это потому, что ремонтные службы работали как всегда на износ, поэтому и восстанавливали подбитые танки уже вечером 3 августа, весь день 4 и скорее всего даже часть 5 августа, когда цифры о боеспособных танках попали в отчет дивизии.
Потери в личном составе за 3–4 августа составили:
дивизия СС «Викинг»: 28 (по другим данным 42), убито, 80 (по другим данным 119) ранено и 19 (по другим данным 20) пропало без вести;
17 тд: 40 (по другим данным 98) убито, 246 (по другим данным 908) ранено и 3 (по другим данным 20) пропало без вести;
387 пд: 191 убит, 862 ранено и 253 пропало без вести.
Таким образом, всего два дня боев обошлись немцам: 259 (331) человек убитыми, 1188 (1889) ранеными и 275 (293) пропавшими без вести, всего 1722 (2513), из которых 534 (624) безвозвратные.
Таблица 39. Численность танков 8 гв. А на 5 августа 1943 года
Стоит отметить, что очень часто немецкие потери передавались с задержкой и более или менее установить их подлинность можно только за период с 17 июля по 8 августа 1943 года:
387 пд – 2102 человека, из них 309 убито, 1488 ранено и 305 пропало без вести;
46 пд – 3134, из них 563 убито, 2262 ранено и 309 пропало без вести;
257 пд – 3318, из них 582 убито, 2405 ранено и 331 пропало без вести;
333 пд – 4422, из них 587 убито, 2455 ранено, и 1380 пропало без вести; дивизия СС «Викинг» – всего 1213, из них 248 убито, 908 ранено и 57 пропало без вести;
17 тд – 3516, из них 476 убито, 2833 ранено и 207 пропало без вести;
корпусные части 40 тк – 1581, из них 217 убито, 1311 ранено и 53 пропало без вести.
Таким образом, за указанный период в полосе обороны 40 тк противник потерял 19286 человек, из которых 5624 безвозвратно. Хотя и данные цифры не окончательные, так как в документах 40-го танкового корпуса указаны иные потери некоторых дивизий. Например по 46 пд – 568 убито, 2572 ранено, 341 пропало без вести, итого 909 безвозвратные и 2572 раненные, а общие 3481 Как видим до 27 июля 46-я пд потеряла на 347 больше, чем до 8 августа, что конечно же абсурд.
По итогам неудачной немецкой атаки 4 августа некоторые участники событий были несколько шокированы такими потерями и упадком морального духа вверенных подразделений. Особенно это было заметно у панцергренадеров полка СС «Германия», которые шли в атаку в качестве танкового десанта, и понесли основные потери. Гилле, когда предоставил свой устный доклад командиру 40 тк генералу Хенрици, сказал по телефону, что более не заинтересован в совместной работе под его командованием. Учитывая, что инициатива этого контрудара полностью принадлежала штабу 40-го танкового корпуса, а полевые командиры были против этой затеи, то реакцию Гилле понять можно.
Выводы по окончанию операции
Что же, в итоге, помешало реализации всех этих замыслов Ставки ВГК и ГШ Красной армии в отношении Донбасса в июле 1943 года:
1. Ввиду внутри фронтовых дисциплинарных моментов, связанных с негативным поведением некоторых командармов и комкоров, командующий Воронежским фронтом генерал Николай Ватутин не смог создать достаточного напряжения в полосе 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф» для того, чтобы немецкое Верховное командование одобрило идею фон Манштейна о вводе в бой 24-го танкового корпуса. Корпус был возвращен в полосу Юго-Западного фронта и этим сорвал все атаки частей 1 гв. А и 8 гв. А.
2. Захваченные плацдармы на западном берегу реки Северский Донец, в районе Изюма и Привольное, оказались малыми по площади и не позволили скрытно накопить на них большое количество артиллерии и бронетехники. Хотя, по мнению автора, «Изюмский» и «Привольненский» плацдармы, в плане наступления с них, могли быть использованы более качественно – здесь явная недоработка командармов В. И. Кузнецова и Д. Д. Лелюшенко, которые эти плацдармы захватывали, но не дали им достаточного развития по площади, а также не покрыли эти плацдармы сетью траншей, блиндажей и иных укрытий для достаточного накопления там боеприпасов, танков и стволов артиллерии. В итоге наступление с «Привольненского» плацдарма даже не планировалось, а на «Изюмском» плацдарме прошли самые неудачные бои, что привело к затягиванию операции и, как следствие, минимизации фактора внезапности и отсрочило ввод в бой танкового корпуса.
3. Не были созданы специальные боевые группы для быстрого захвата и удержания населенных пунктов и высот на стыках армий, корпусов и прибрежной полосы в целом, как негативные примеры можно назвать Каменку и высоту 148,9. Хотя, имея 11-ю штурмовую инженерно-саперную бригаду «панцирной» пехоты, можно было интересно сыграть против немецких гарнизонов, например, в той же Каменке. Тем более на примере Пришиба, в полосе 33 ск, видно, что даже обычная пехота стрелковых полков вполне могла вести успешный бой за укрепленный населенный пункт.
4. Не покидает ощущение какой-то поспешности в действиях частей после форсирования реки. Усматривается странное желание переправившихся скорее уйти с берега, наступать в глубь обороны противника вместо того, чтобы контролировать реку и побережье, обеспечивая постоянный поток войск и стабильного снабжения всем необходимым. Хотя, учитывая слабое зенитное прикрытие всей операции, данное поведение войск вполне объяснимо. На все гвардейские армии, участвовавшие в операции, было выделено 9 зенитно-артиллерийских полков и 3 отдельных зенитных дивизиона, что давало чуть больше сотни 37-мм пушек и чуть больше 70 пулеметов ДШК, а также некоторое количество орудий более крупного калибра. Как таким количеством зенитных стволов обеспечить надежное прикрытие всех переправ через Северский Донец от ударов немецких штурмовиков и бомбардировщиков – загадка. В иных условиях советские войска могли спокойно форсировать реку под ураганным огнем своей артиллерии, захватить все побережье до последней высоты и населенного пункта, что дало бы возможность построить значительное число реальных и ложных переправ, прикрыв их дымами не частично, а по всей реке. После чего, разведав оборону противника, накрыть ее артиллерией и авиацией, продвинутся вперед, захватив командные высоты и доведя глубину обороны до 5–7 км, организовать на них и круговую оборону, а уже потом переправить на плацдармы всю дивизионную-корпусную-армейскую артиллерию, танки 23-го танкового и 1-го гвардейского механизированного корпусов и подготовиться к решительному удару. Самое интересное, что в этой ситуации становился не страшным не только возврат 24-го танкового корпуса в полосу 1-й танковой армии, но даже переброска всего танкового корпуса СС. Дело в том, что после переправы, продвижения вперед и закрепления на местности – местность на западном берегу реки Северский Донец начинала работать уже против немцев. Наглядным примером являются бои марта 1943 года на «Залиманском» плацдарме, которые провела 20-я гвардейская стрелковая дивизия против 15-й пехотной дивизии и боевой группы «Диттмер» из состава 3-й танковой дивизии. Овраги, балки и пересеченная местность позволили гвардейцам в упор расстрелять танки и бронетранспортеры, а также повыбивать StuG.III и сорвать все атаки немцев. Аналогично произошло и 4 августа 1943 года в районе Голой Долины, когда ни одна атака немцев не привела к успеху – все они захлебнулись в огне всего двух полков ИПТА, оставив после себя массу битых и сожжённых немецких танков. Именно поэтому описанные варианты развития событий – это не плод фантазии автора, а реальные примеры из практики боев на западном берегу реки Северский Донец весной и в августе 1943 года.