Так как генерал-фельдмаршал фон Клюге считал исключенным возобновление наступления 9-й армии и, более того, считал необходимым вернуть ее на исходные позиции, Гитлер решил, одновременно учитывая необходимость снятия сил для переброски их в район Средиземного моря, остановить осуществление операции «Цитадель». 24-й тк в связи с угрозой вражеского наступления на Донецком фронте был подчинен группе, однако, не для свободного его использования».
14 июля 1943 года, в полдень, группа армий «Юг» сообщила, что по приказу ОКХ в состав 1-й танковой армии обратно передается командование 24-го танкового корпуса с 23-й танковой дивизией, прибывающее в ночь с 14 на 15 июля. Использование подвижных соединений было допустимо только по согласованию со штабом группы армий «Юг». Дивизия СС «Викинг» пока оставалась в распоряжении штаба группы армий «Юг».
Эберхард фон Макензен – командующий 1-й танковой армией
В 16:15 поступил уточняющий приказ о передаче в состав 1-й танковой армии 24-го танкового корпуса вместе с 23-й дивизией, и с включением в него 17-й танковой дивизии. 23-я танковая дивизия к 16 июля должна выйти в район Архангельская – Ново-Николаевка – Лозовский в населенные пункты Берека – Доброполь – Рождественское – Червонный Шпиль.
В 19:20 штаб 1-й танковой армии издает свой приказ – на основании указания ОКН 24-й танковый корпус вместе с 23-й танковой дивизией возвращается с 16 июля в состав 1-й танковой армии.
15 июля 1943 года вечером группа армий «Юг» приказала дивизии СС «Викинг» незамедлительно перебраться в район населенных пунктов Алексеевка – Мерефа – Берека.
16 июля 24-му танковому корпусу был назначен новый район сосредоточения для 23-й танковой дивизии: населенные пункты Артемовск – Никитовка – Покровское – Швертловка.
На основании приказа группы армий «Юг» в 15:20 дивизия СС «Викинг» была подчинена 24-му танковому корпусу. Она переводилась в прежний район, где ранее дислоцировалась 17-я танковая дивизия. Все перемещения дивизий 24-го танкового корпуса осуществлялись только ночью.
В 18:00 штаб 1-й танковой армии издает свой приказ по 1-й танковой армии – дивизия СС «Викинг» подчиняется 24-му танковому корпусу.
Таким образом, если бы у Э. Манштейна все получилось, и он бы бросил 24-й танковый корпус в бой в полосе армейской группы «Кемпф», то на момент советского наступления 17 июля 1943 года под Изюмом нашим войскам противостояла бы только 17-я танковая дивизия, которая имела всего один танковый батальон и занимала широкую линию фронта. В свою очередь, ударная группа Юго-Западного фронта включала в себя мощные и хорошо укомплектованные 23-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса. А на реке Миус войскам Южного фронта противостояла бы только одна 16-я панцергренадерская дивизия, также имевшая лишь один танковый батальон, при этом ударная группа Южного фронта включала в себя полнокровные 2-й гвардейский и 4-й гвардейский механизированные корпуса.
Больше подвижных резервов в полосе 1-й танковой и 6-й полевой армий просто не было – освобождение Донбасса и разгром двух немецких армий в этой ситуации становились очень вероятным.
В реальности же оба наших удара были остановлены именно вернувшимися дивизиями 24-го танкового корпуса. Под Изюмом панцергренадерская дивизия СС «Викинг» остановила 23-й танковый корпус, а собранная в один кулак 17-я танковая сорвала планы 1-го гвардейского механизированного корпуса.
На Южном фронте 2-й гвардейский механизированный корпус был сначала задержан 16-й панцергренадерской дивизией, а вскоре ей на помощь прибыла и 23-я танковая. Обе дивизии объединил штаб 24-го танкового корпуса, также переброшенный на реку Миус.
Как развивались события в Миусской операции мы, в рамках настоящей книги, рассматривать не будем, так как уже давно существует работа А. В. Исаева, и любой желающий может с ней ознакомиться.
В любом случае планы Ставки ВГК и советского Генерального Штаба освободить Донбасс и разгромить две немецкие армии в июле 1943 года были сорваны благодаря мнению А. Гитлера, не желавшего бросать в бой против войск Воронежского фронта дивизии 24-го танкового корпуса.
Кроме всего вышеизложенного был еще один фактор, негативно влияющий на выполнение задачи войсками Юго-Западного фронта – это сама природа. Неотъемлемой частью операции являлось форсирование реки Северский Донец. Природный ландшафт имел очень интересную конфигурация – занятый немцами западный берег возвышался на десятки метров над восточным берегом, на котором находились советские части. Сам по себе западный берег и местность за ним имеет большое количество балок, оврагов и высот, что сводило к минимуму возможность просматривать хоть на какое-нибудь расстояние глубину обороны противника, делало малоэффективным артподготовку и огонь орудий прямой наводкой: многие огневые точки немцев находились на обратных скатах высот. А резервы противника перед контратаками накапливались в балках и оврагах, и в момент контрудара не испытывали на себе длительного артиллерийского воздействия. Не могли в этой ситуации оказать помощь и танки, так как форсировав реку они оказывались на незнакомом берегу и либо бросались вперед без разведки, попадая под губительный огонь немецких противотанковых орудий, либо вынуждены были вести разведку самостоятельно, в результате чего утрачивался элемент внезапности.
Рассуждения
Теперь касательно позиции автора книги и его несогласия с тем, что удары на реке Миус и под Изюмом – это всего лишь частные операции, которые должны были оттянуть на себя резервы противника из-под Курска.
Во-первых, один из основных аргументов автора это наступления – 17 июля 1943 года. Если вы планируете помочь, как, например, генералы Маркиан Попов и Василий Соколовский помогали генералу Константину Рокоссовскому на северном фасе Курской дуги, то вы не будете ждать почти две недели, пока ваш товарищ истекает кровью, а ударите намного раньше по наступающим войскам противника – как это было под Орлом 12 июля 1943 года. Так же было всю осень 1942 года, когда фронт генерала Рокоссовского атаковал северный фланг 6-й армии генерала Ф. Паулюса, чтобы облегчить положение в Сталинграде и оттянуть на себя резервы, которые немцы могли бросить на штурм города.
В данном случае, ничего подобного не было – мало того, что наступление началось 17 июля (то есть почти через две недели с начала немецкой операции «Цитадель») так еще и удар был нанесен совсем в другом месте. То есть правый фланг Э. Манштейна от этого наступления никак не пострадал, в отличие от ситуации под Орлом, где левый фланг 9-й армии В. Моделя, оказался реально под угрозой, и он был вынужден прервать наступление.
Во-вторых, если считать, что Воронежский фронт не только останавливал удар Манштейна, но и доложен был оттянуть на себя все подвижные части противника на юге, в том числе и 24-й танковый корпус с Изюмского направления, то становится понятным, почему генерал Н. Ф. Ватутин постоянно вводит в бой танки, пытаясь создавать немцам кризисы на флангах их ударных группировок. Например, отмененный лично И. В. Сталиным 6 июля 1943 года удар 1-й танковой армии, предполагалось нанести именно по флангу 48-го танкового корпуса, а запланированное Ватутиным крупное наступление 11–12 июля предполагало ввод в бой больших масс танков для создания кризиса в боевых порядках противника, для нейтрализации которого Э. Манштейн должен был использовать танковые резервы. Однако, по ряду причин, у генерала Николая Ватутина получилось не все. О событиях на южном фасе Курской дуги все желающие могут почитать в книгах Валерия Замулина и Петра Букейханова, поэтому повторяться здесь смысла нет.
Вальтер Венк – начальник штаба 1-й танковой армией
Один знаковый момент того сражения – ввод в бой 12 июля 1943 года 5-й гв. ТА под Прохоровкой. Если вы планируете остановить немецкое наступление, то можно было двум армиям, генералов Алексея Жадова и Павла Ротмистрова, поставить задачу на жесткую оборону, которую измотанный недельными боями танковый корпус СС не смог бы прорвать. А вот если ваша цель создать кризис в полосе наступления противника и заставить его бросать в бой резервы для отражения удара, то вы пойдете в наступление при самых невыгодных условиях, рискуя потерять 200–300 танков – ради освобождения Донбасса и разгрома двух немецких армий.
Советское командование, не имея качественного перевеса над противником, в июле 1943 года решило попробовать реализовать план, содержащий немалую долю авантюризма. К сожалению, командная дисциплина на всех уровнях тогда еще хромала, и вместо того, чтобы четко выполнять приказы представителя Ставки ВГК маршала Александра Василевского и командующего Воронежским фронтом генерала Николая Ватутина, командующий 1-й ТА генерал М. Е. Катуков через И. В. Сталина отменил удар своей армии во фланг 48-го танкового корпуса. В результате этого немцы имели большую свободу для маневра, а перешедшие в наступление другие танковые корпуса понесли большие потери, не добившись успеха. Замысел июльской операции по освобождению Донбасса был с долей здорового авантюризма.
В советской историографии и мемуарной литературе не любили уделять внимание неудачным страницам Великой Отечественной войны. И если бы среди исполнителей замысла не было такого амбициозного человека как Чуйков Василий Иванович, то вопрос истинных причин и замыслов всех событий, произошедших в июле 1943 года под Изюмом и на реке Миус так и остался бы в тени оборонительных сражений Воронежского фронта и последующих боев в операции «Полководец Румянцев».
Со своей стороны, автор считает, что все бойцы и командиры Юго-Западного и Южного фронтов достойны именоваться участниками Курской битвы, и проводимые ими операции (Изюм-Барвенковская и Миусская) не были какими-то неудачными боями местного значения, а были подчинены великой цели освобождения земли Донбасса и общим грандиозным планам советского командования летом 1943 года.