Имеющиеся отрывочные данные об общих потерях двух дивизий 57 тк дают следующую картину за период с 17 июля по 20 июля 1943 года:
15 пд – 37 убито, 172 ранено и 6 пропало без вести;
328 пд – 25 убито, 80 ранено и 2 пропало без вести;
За больший период с 17 июля по 8 августа 1943 года потери основных дивизий 57 тк (после всех уточнений):
15 пд – 51 убит, 320 ранено и 2 пропало без вести;
328 пд – 37 убито, 189 ранено и 1 пропал без вести.
Выводы по событиям в полосе 57-го танкового корпуса
Из описываемых событий видно, что при подготовке к отражению советского удара немцы сделали ставку на выбивание танков, для чего полосы 57-го танкового корпуса перебрасывались части, способные вести борьбу с бронетехникой: штурмовые орудия StuG.III, противотанковые пушки Pak 38 (50-мм) и Pak 40 (75-мм), а также новейшие, направленные на фронт в 1943 году противотанковые пушки Pak 43/41 (88-мм). Если со всем вышеуказанным арсеналом советские танкисты были знакомы, то новое 88-мм противотанковое орудие весом более 4,4 т было для них в новинку. Орудие Pak 43/41 на дистанции в 2500 метров пробивало 127 мм брони при угле встречи в 60°. Для сравнения: 75-мм Pak 40 (аналогичная 75-мм пушка стояла и на штурмовом орудии StuG.III и на танке Pz.IV) на той же дистанции пробивала броню в 53 мм, при угле встречи также в 60°. Напомню уважаемым читателям, танк Т-34 имел бронезащиту: лоб корпуса – 45 мм под углом 60°, лоб башни до 52 мм. Кроме того, в боевых порядках Юго-Западного фронта было немало танков КВ-1С с более сильным бронированием – лоб корпуса до 75 мм, а лоб башни до 82 мм. Таким образом, пушка Pak 40 была опасна для советских танков Т-34 с дистанции 2000 м, а для КВ-1С – с 1500 м. Для орудия Pak 43/41 эти два типа советских танков не представляли проблему в принципе и могли быть уничтожены на дистанции даже около 4000 м (данные примеры в докладах немецких истребителей танков встречаются).
Учитывая пересеченную местность с большим количеством балок и оврагов, а также известные недостатки советской бронетехники связанные с приборами наблюдения, можно сказать, что ставка немцев на противотанковую оборону сработала полностью и высокая бронепробиваемость немецких орудий сыграла свою решающую роль. Знающие читатели могут сказать, что немецкие ПТО были тяжелыми и неповоротливыми – немецкие солдаты, например, называли Pak 43/41 «амбарными воротами» («Scheunentor») за ее большие размеры – высота почти 2 м, ширина 2,5 м, длина более 9 м. Однако орудие могло открывать эффективный огонь по танкам противника с дистанции, когда экипажи его фактически не видели. К тому же было не существенно есть пехота сопровождения танков или нет, так, как на таких дистанциях боя расчеты Pak 43/41 оставались за пределами эффективного огня стрелкового оружия пехоты.
В специализированной литературе и в сети интернет неоднократно встречается информация о том, что из-за большого веса, пушку можно было перемещать только тягачом Sd.Kfz. 7, но никак не силами расчета, а в изменчивых условиях боя, да еще и при массированном применений советских тяжелых танков это якобы был огромный минус на фоне заметного и очень длинного ствола пушки – 6,61 м:
«Увеличение калибра от 37-мм до 88-мм привело к повышению веса орудия от 0,5 до 4,5 т. В результате этого противотанковое орудие стало тактически непригодным… Повышение начальной скорости снаряда с целью увеличения бронепробиваемости и улучшения точности стрельбы привело к удлинению ствола с 1,5 до 6,5 м. Это также отрицательно сказалось на тактической пригодности орудия…».
Это мнение изложил немецкий офицер Эйке Миддельдорф в своем труде «Русская кампания. Тактика и вооружение». Посмотрим внимательнее на биографию этого офицера – в период с 15 марта по 15 июня 1943 года он был слушателем 9-го курса Берлинской военной академии. Затем, в чине капитана, попал в штаб 4-й танковой дивизии. 1 августа 1943 года стал майором, а в декабре 1943 года уже служил в немецком Генеральном Штабе и полевой работы, видимо, не касался. То есть, при всем уважении к Миддельдорфу, опыта отражения массированных советских танковых атак противотанковыми подразделениями, имевшими на вооружении Pak 43/41 он не имел, а кругозора капитанамайора Генерального Штаба, для столь глобальных выводов о непригодности орудия, по мнению автора, недостаточно.
Тем более, что опыт танковых боев в той же Изюм-Барвенковской операции в июле 1943 года свидетельствует о том, что никто из немецких корпусных или дивизионных командиров орудия Pak 43/41 «один на один» с русскими танками не бросал. Противотанковая оборона эшелонировалась в глубину, и если Pak 38 и Pak 40 работали в передовых порядках пехоты и укрепленных узлах, то Pak 43/41 вели огонь из глубины обороны с максимально возможных дистанций, прикрывая подходы к господствующим высотам на западном берегу реки Северский Донец. Например, советские танкисты, атакуя противотанковую оборону с орудиями Pak 38 и Pak 40 в районе Каменки в полосе «Изюмского» плацдарма, могли попасть под огонь Pak 43/41 из района Малой Камышевахи расстояние между которыми менее 3 км. В целом генералы Макензен и Хейнрици использовали эти 88-мм орудия достаточно грамотно – во всяком случае, имена погибших противотанкистов, воевавших на Pak 43/41, свидетельствуют о том, что пушки располагались на огневых позициях в районе Малой Камышевахи (18 июля здесь погиб Йохан Пиндур (Johann Pindur) и Долгенького (28 июля погиб Хейнц Штрелер (Heinz Strehler): оба эти населенных пункта находятся в глубине тактической немецкой обороны, и отсюда было возможно простреливать пространство перед собой на несколько тысяч метров. Что касается атак крупных масс советских танков, то, в ходе Изюм-Барвенковской операции, было несколько примеров таких действий советских танкистов, причем в некоторых боях участвовали ленд-лизовские тяжелые английские танки «Черчилль» с лобовой броней башни в 88 мм и корпуса в 102 мм. Но все эти атаки закончились неудачно, так как вводимые в бой советские танковые подразделения расстреливались многочисленными расчетами немецких противотанковых пушек.
Глава 4. Наступление 3-й гвардейской армии – попытка разгрома лисичанской группировки противника
Из трех гвардейских армий, участвовавших в Изюм-Барвенковской операции, отдельную самостоятельную задачу имела 3 гв. А, она же наносила отвлекающий удар.
Командующий 3-й гвардейской армией генерал-лейтенант Лелюшенко Дмитрий Данилович и штаб армии, в лице начальника штаба генерал-майора Хетагурова Георгия Ивановича, начальника оперативного отдела полковника Сперанского Бориса Николаевича и заместителя начальника оперативного отдела подполковника Бубелева Николая Ивановича разработали хороший и, можно сказать без преувеличения, красивый план – нанести два удара по сходящимся направлениям и в районе совхоза Богдановка соединиться, окружив основные силы 30-го армейского корпуса 1-й танковой армии.
Предполагалось в 2:30 17 июля форсировать реку, и с первыми залпами артиллерийской подготовки, захватить господствующие высоты, обеспечив переправу танков 243 отп (в полосе 34-го гвардейского стрелкового корпуса) и 11 тбр (в полосе 32-го стрелкового корпуса), при поддержке которых сломить оборону и двигаться на встречу друг другу. После соединения дивизии обоих корпусов должны были частью сил взять Артемовск, оттягивая на себя резервы немцев из полосы главного удара Юго-Западного фронта, а другими частями выйти в тыл немецких частей на правом берегу реки Северский Донец, и уничтожить основные силы Лисичанской группировки немцев.
Ермаков Иван Прохорович – командующий БТ и МВ 3-й гвардейской армии
Учитывая направления и места наносимых ударов, можно сказать, что корпуса 3 гв. А должны были окружить основные силы 38-й и 62-й пехотных дивизий 30-го армейского корпуса. При этом, входившая в тот же корпус 387 пд оставалась левее направления удара и могла быть использована немцами для контратак. Интересно, что удар 32-го стрелкового корпуса приходился на стык корпусов 1-й танковой и 6-й полевой армий, что конечно же было очень опасно для противника.
Подготовка к операции началась 10 июля 1943 года. Поставленная штабом задача выполнялась двумя дивизиями 34-го гвардейского стрелкового корпуса (ширина фронта – 6 км) и двумя дивизиями 32-го стрелкового корпуса (ширина фронта – 6 км) при поддержке артиллерийских и минометных полков корпусного и армейского подчинения. По плану штаба армии 34 гв. ск прорывал оборону противника на участке выс. 1434 – Шипиловка, и к исходу первого дня выходит в район Богдановки для соединения с частями 32 ск. Командовал 34 гв. ск генерал-майор Маковчук Николай Матвеевич – человек импульсивный, со сложным характером, но при этом имевший богатый опыт, как штабной, так и полевой работы. Стоит немного сказать о дивизиях предстоящего наступления.
61 гв. сд под командованием полковника Лозановича Леонида Николаевича, насчитывала 6312 человека. В соответствии с планом двумя полками: 181 гв. сп (командир полка – Герой Советского Союза подполковник Егоров Спиридон Михайлович) и 187 гв. сп (командир полка – подполковник Фабрицкий Семен Моисеевич) должна была прорвать оборону противника и выйти во фланг и тыл Лисичанской группировке немцев. Ее третий 189 гв. сп (командир полка – майор Лимов Василий Степанович) должен был продолжать обороняться на широком фронте. Также в дивизии был 129 гв. ап. под командованием майора Новикова Василия Семеновича. Кроме того, дивизию поддерживали:
526-й минометный полк – 35 минометов 120-мм и 36 ПТР;
152-й гаубичный артиллерийский полк – 20 гаубиц 122-мм и 10 ПТР;
94-й отдельный батальон ПТР – 70 ПТР;
179-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк – 23 орудия 76-мм и 9 ПТР;
200-й минометный полк – 28 минометов 120-мм и 26 ПТР.
47 гв. сд под командованием генерал-майора Осташенко Федора Афанасьевича насчитывала 7227 человек. В соответствии с планом, двумя полками 140 гв. сп (командир полка – майор Кононович Василий Конста