В литературе упоминается кровавая расправа японских интервентов над жителями деревень Мажаново и Сохатино в Приамурье, не пожелавших дальше терпеть бесчинства японской военщины. Прибывший в эти деревни 11 января 1919 года карательный отряд по приказу своего командира — капитана Маэда расстрелял всех находившихся в этих деревнях жителей, включая женщин и детей, а сами деревни были сожжены.
В марте того же года командующий 12-й бригадой японской оккупационной армии в Приамурье генерал-майор Сиро Ямада издал приказ об уничтожении тех сел и деревень, жители которых только подозревались в связях с партизанами. Репрессивные акции японских карателей коснулись девяти сел. На примере операции в одном из них — Ивановке есть смысл остановиться. 22 марта 1919 года село неожиданно для жителей было окружено карателями. Ямада отдал приказ открыть артиллерийский огонь. Начались пожары. Затем на улицы, где метались с плачем и криками женщины и дети, ворвалась японская солдатня. Мужчин расстреливали на месте или закалывали штыками. Оставшихся в живых крестьян собрали всех вместе, заперли в нескольких сараях и сожгли заживо. Погибло около 300 жителей Ивановки и сожжено было 130 домов.
На Дальнем Востоке японцы скупали у вернувшихся русских собственников земельные участки, заводы, приобретали различные концессии. Все лучшие рыболовные участки на Тихоокеанском побережье были захвачены японскими рыбопромышленниками. За многие материалы и продукты оккупанты вообще отказывались платить.
По российским данным, японские интервенты разграбили в общей сложности 5775 крестьянских хозяйств и сожгли дотла 16 717 построек. Кроме того, за время оккупации Дальнего Востока японцы в ходе грабежей вывезли кораблями на острова много материальных ценностей: 650 тысяч кубометров леса, были угнаны в Маньчжурию свыше 2 тысяч железнодорожных вагонов и более 300 морских и речных судов, вывезли весь улов лососевых и до 75 % добычи сельди, что причинило России огромный ущерб — 4,5 млн рублей золотом.
Одним из самых крупных покушений на национальную собственность нашей страны стало в годы японской оккупации похищение интервентами при содействии их сообщников-белогвардейцев значительной части государственного золотого запаса России. Факты похищения, обстоятельства и следы преступления до сих пор скрываются японской стороной.
В ответ на коварные действия оккупантов происходило как стихийное, так и организованное возмущение местного населения через стремительное расширение партизанского движения и активизацию действий Красной армии.
А что заявляло японское командование? Оно постоянно твердило:
«Японский штаб еще раз заявляет, что японские войска прибыли в Амурскую область для водворения порядка и искоренения большевизма, что только путем строгих и решительных мер можно искоренить большевизм и прекратить его дальнейшее сопротивление».
Есть смысл привести слова из книги Валентина Пикуля «Каторга», в которой он точно обрисовал трагические события японской экспансии на Дальнем Востоке:
«Трагедия острова определилась. На гиляцких лодках, пешком или на вьючных лошадях, неся на себе детишек, через горы и непролазные болота в Александровск стали выбираться беженцы с Южного Сахалина, и поначалу никто не хотел верить их чудовищным рассказам о самурайских зверствах: «Они всех убивают. От них даже малым ребятам нет пощады. И ведь какие нехристи! Сначала конфетку даст, по голове погладит, а потом…потом головой об стенку. Мы все бросили, что наживали, только бы живыми остаться». Беженцы говорили правду. Когда раньше в окрестностях Порт-Артура или Мукдена находили тела русских воинов, изувеченные пытками, японцы говорили, что это дело рук хунхузов китайской императрицы Цыси. Но на Сахалине никогда не было хунхузов, теперь жители острова увидели подлинный облик самураев. Именно здесь, на русской земле, японцы решили беречь патроны: военных или дружинников, попавших в плен, они пронзали винтовочными тесаками, а местным жителям отрубали головы саблями и мечами, как палачи. По словам ссыльного политкаторжанина, только в первые дни нашествия они обезглавили две тысячи крестьян».
Цель у японцев была одна — отторгнуть от России дальневосточные территории. Они вынашивали планы создания на них буферного государства под протекторатом Японии. Именно поэтому в 1919 году японский представитель вел переговоры с атаманом Семеновым, которому предлагалось возглавить такое государство. Для этого белому атаману японцы оказали большую материальную и финансовую помощь при формировании Особого Маньчжурского отряда (ОМО), действовавшего против советской власти в Забайкалье.
Какая же эта помощь?
По сообщениям газеты «Забайкальская новь» от 30 июля 1919 года, японцами в Забайкалье было передано белым более 4 млн рублей, поставлено 30 орудий, 50 тысяч снарядов, 20 тысяч винтовок, 40 млн патронов, 100 пулеметов с двумя миллионами патронов. В наступлении на Читу в августе 1918 года ОМО Семенова поддерживала Сводная бригада Японской императорской армии под командованием генерал-лейтенанта Фудзия.
Войны полумер и полутонов не знают. Любой народ, на свободу которого посягнули, будет мстить своим захватчикам за зверства врагов, и месть эта всегда была, есть и будет жестокой. Кровь за кровь — таков девиз любой партизанской войны.
6 апреля 1920 года была образована буферная Дальневосточная республика (ДВР) с целью предотвращения открытого столкновения Советской России и Японской империи. Естественно, у республики появились свои вооруженные силы, которые росли с каждым днем за счет массового притока местного населения, обеспокоенного жестокостями японских оккупантов.
В части и подразделения Народно-революционной армии (НРА) ДВР вступали все новые и новые силы за счет рабочих, крестьян, партизан, удары которых все чаще ощущала на себе японская военщина. Экономический кризис, недовольство народа, ратовавшего за прекращение войны, заставило внести соответствующие коррективы в планы самураев. Таким образом, наступательный раж затихал, приходилось думать об отступлении.
Вскоре НРА ДВР были освобождены Чита и Сретенск, а также вытеснены белогвардейцы из Хабаровска. Осенью 1922 года Приморье было очищено от японской армии, оккупированным остался только Северный Сахалин, который находился под контролем японцев более пяти лет. Здесь они установили свои порядки: города и улицы носили японские названия, все учреждения управлялись японской администрацией, обязательным праздником являлся день рождения императора, малейшие недовольства местных жителей сурово наказывались.
Интересно, что руководство США в то время внимательно наблюдало за агрессивными действиями японцев на Дальнем Востоке и неоднократно осуждало нарушение территориальной целостности России. В конце концов, на состоявшейся в конце 1921 — начале 1922 года Вашингтонской конференции Япония оказалась фактически в международной изоляции из-за своей агрессивной дальневосточной политики. Кроме того, Япония выдохлась: интервенция стоила Токио больших расходов около 600 млн иен. По тем временам это были большие деньги.
В условиях внешнего и внутреннего давления руководство Японии вынуждено было вывести войска из Приморья. 25 октября 1922 года японские войска покинули Владивосток. Понадобилось еще три года, чтобы Япония согласилась передать Северный Сахалин СССР, согласно условиям Пекинского мирного договора. Это случилось только 14 мая 1925 года.
Так закончилась японская интервенция на Дальнем Востоке.
Крымский правитель
Отказ англичан от дальнейшей нам помощи отнимал последние надежды. Положение армии становилось отчаянным…
Генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель (1878–1928) — выходец из старинной дворянской семьи, ведущей родословную с начала XIII века. Девиз рода Врангелей был: «Сломишь, но не согнешь!» О деятельности в Белом движении Командующего Добровольческой армией, Правителя Крыма и Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России, Русской армией и, наконец, председателя Русского общевоинского союза (РОВС) написано много, да и сам он подарил потомкам немало воспоминаний. В мемуарах, подготовленных им, он четче, ярче и объективнее, по сравнению со своим предшественником Деникиным, нарисовал свое время и степень личного участия в нем.
Приняв Добровольческую армию от генерал-лейтенанта Деникина, когда практически все Белое дело было уже проиграно, он, тем не менее, сделал все возможное для спасения ситуации. Именно благодаря его стараниям удалось сохранить остатки Русской армии и гражданского населения, которые не хотели оставаться под властью большевиков.
Врангелю нельзя отказать в выстраивании четкой перспективы. По этому поводу он писал:
«Готовясь к продолжению борьбы, я считал совершенно необходимым безотлагательно обеспечить армию на случай несчастья… Я предложил генералу Махрову (начальник штаба Русской армии. — Прим. авт.) немедленно разработать, совместно со штабом командования флотом, план эвакуации, наметить те порты, куда войска должны были отходить и где они должны были грузиться, принять меры к сосредоточению в этих портах необходимого тоннажа, запасов угля и масла. До той поры, пока флот не был обеспечен углем и маслом, мы оставались под угрозой гибели».
Его попытки наладить институты государственности в Крыму и облагородить Русскую армию не увенчались успехами. Красная армия Южного фронта под общим командованием М. В. Фрунзе, прорвав оборону Крыма войск генерала А. П. Кутепова, пошла в наступление.
Врангель все сделал правильно. Наверное, понимал, что доверие российского народа уходит от его Русской армии, а Красная армия — набирает уверенность, мощь и силу.
Положение Крыма для белых облегчалось тем, что весной и летом 1920 года крупные силы красных были отвлечены на западе войной с Польшей. Однако в конце августа крупная группировка Красной армии под Варшавой была разбита, а 12 октября того же года поляки подписали перемирие с большевиками. Это дало возможность Ленину перебросить все свои силы на борьбу против Врангеля. На стороне красных встал и Махно со своими бандитами-анархистами.