писала Елена Прудникова, — правительство проводило хлебную монополию и устанавливало твердые цены, кулаки и торговцы требовали цен вольных, коммерческих, чего государство, во избежание массовой гибели своих граждан от голода, допустить не могло».
При этом кулаки, даже лишившись земли, главенствовали по селам. Они имели авторитетные позиции в конкретной среде обитания, влиявшие на поведенческую мотивацию остальных односельчан, которые хорошо знали народную мудрость, что «без денег проживу, а без хлеба — нет», «лиха беда — хлеба нажить, а с хлебом — кому хочешь можно жить». Поэтому крестьяне прекрасно понимали, что кулак, державший на прицеле поговорку «придет весна — и ты хлебушка попросишь», может помочь им при севе зерном.
Естественно, при таких условиях сельская буржуазия, которую красные называли деревенскими мироедами, легко захватывала власть в местных Советах, лишая государство возможности влиять на положение в хуторах, селах и станицах. Уже к весне 1918 года крестьянство стало проводить свою политику с лозунгом — никаких хлебозаготовок, даешь вольные цены! Такое положение грозило гибелью стране.
В связи с этим хочу привести полный драматизма текст обращения Сердобского уездного исполкома Самарской губернии к крестьянам:
«Товарищи крестьяне! Ссыпка хлеба прекратилась. Причины установлены. Вы сознательно не хотите давать хлеба. Мы вас спрашиваем: «Кому вы отказываете в этом необходимом куске хлеба?» Вашим же братьям-крестьянам голодных губерний, тем, которые в силу исторических условий очутились на плохой почве…
Затем вы отказываете рабочим, которые работают на фабриках и заводах…
Они мрут в мучительной голодной агонии в Москве и Петрограде, из очереди выносят мертвых, и каждое утро в комнатах квартир находят не по одному умершему от голода. Вот кому вы отказываете, запрятав свой хлеб в амбарах».
О том, насколько остро стояла продовольственная проблема, косвенно говорит тот факт, что в конце мая второй человек в советском правительстве — Сталин был назначен руководителем продовольственного дела на Юге России.
Но вернемся к крестьянскому террору.
В середине июля 1918 года продовольственные отряды в Уржумском уезде Вятской губернии несколько дней вели кровопролитные бои с кулацкими бандами. Во время боев были зверски убиты комиссар одного из продотрядов Алеников и много рабочих. Кулаки долго глумились над комиссаром: вырезали ему язык, выкололи глаза, отрезали нос и уши.
В Пензенской губернии из продотрядов, прибывших из Владимирской губернии, за несколько месяцев 1918 года от рук кулаков погибло 12 человек.
На борьбу с коммунистами поднимаются казачьи области. Восстает Украина, крестьяне которой массово выступили против советской власти. Неспокойно себя чувствует и Крестьянско-рабочая Красная армия, а не Рабоче-крестьянская Красная армия (РККА), так как основной костяк ее составляли селяне.
В марте 1919 года восстает бригада Красной армии, направленная в Белоруссию. Восставшие захватили Гомель и Речицу. Тульские крестьяне, из которых в основном состояла бригада, объединяются с «Полесским повстанческим комитетом», представляющим белорусское крестьянство.
В обращении к крестьянам, «командующий 1-й армией Народной Республики Стрекопытов объявляет о «строительстве новой народной власти», о ликвидации продразверстки и чрезвычайных налогов, о прекращении войны. Какими же призывами и лозунгами пользовались восставшие? Прежде всего, они требовали:
— всей власти Учредительному собранию;
— сочетания частной и государственной инициативы в области торговли и промышленности;
— железных законов об охране труда;
— проведения в жизнь гражданских свобод;
— земли — народу;
— вступления Русской республики в Лигу народов.
Следует заметить, что крестьяне вели борьбу на два фронта. Они нередко пели:
Эх, яблочко,
Цвету спелого,
Слева красного бьем,
Справа — белого…
Гражданская война ожесточала отношения между людьми и, естественно, не способствовала смягчению нравов, и без того диких и лютых. Это было время, когда политическая борьба накрепко переплелась с уголовщиной, а если честнее — с бандитизмом: воровством, разбоями и грабежами.
В книге Елены Прудниковой «Сталин. Битва за хлеб» приводится яркая иллюстрация той обстановки.
В 200 верстах от Новосибирска стоял поселок Липовский. В ноябре 1922 года при довольно туманных обстоятельствах в доме местного кузнеца Чуева был убит односельчанами председатель сельсовета коммунист Федор Остапов, а его отца избили до такой степени, что тот вскоре умер от побоев. Говорили, что председатель был «с душком» — брал взятки за освобождение от налогов, и что там на самом деле произошло, а также сколько было выпито — Бог весть.
У Федора имелось трое братьев — коммунары Тихон, Иван и Василий. Почему-то не милиция, а именно они взялись за расследование. Для начала собрали комячейку и арестовали два десятка крестьян. Казнить арестованных не стали, а «всего лишь» избили молотками и ограбили…
Все бы на том и окончилось, но ведь существовал еще и закон, хотя бы в виде инструкций из уездного исполкома! Узнав о ЧП, председатель волисполкома Красников решил провести свое расследование этой истории, поручив следствие собственному брату Демьяну. Тот собрал группу из семи липовских коммунистов и честно сказал, что придется-таки ответить. Судя по дальнейшим событиям, во время партсобрания выпито было очень много, потому что есть идеи, которые на трезвую голову не приходят. Именно Демьяну пришла в голову «гениальная мысля»: совершить новое преступление, желательно политическое, и тем самым отвлечь внимание от старого.
В качестве жертвы они выбрали коммунара Лукьяненко, кандидата в члены РКП(б) и свидетеля убийства председателя, смерть которого удобно было свалить на происки врагов. Исполнителем стал местный хулиган и дезертир, взявший в напарники такого же, как и сам, приятеля.
В ночь на 9 января 1923 года киллеры зарубили Лукьяненко вместе с женой и тремя детьми и тут же уехали в соседнюю деревню в гости — строить себе алиби. А коммунары стали искать террористов. Из соседних волостей в Липовский съехались три десятка коммунистов, которыми командовал секретарь волостного комитета. Был организован и штаб по расследованию, во главе которого поставили представителя губкома Лукина, 20 лет от роду, который как раз в это время проводил в волости кампанию политвоспитания.
Началось «следствие», вскоре к нему подключился начальник районной милиции, не добавивший законных методов, однако давший делу некий формальный статус. Было арестовано около 50 человек, из которых с помощью пыток за несколько дней сколотили «антисоветскую организацию».
Однако чего убийцы не учли — так это того, что политические дела подлежали ведению не милиции, а ГПУ. Местные чекисты узнали о преступлении 15 января и достаточно быстро разобрались в происходящем, отпустили «террористов» и арестовали настоящих убийц. Надо полагать, те свое получили по полной. Чекисты хотели развернуть еще и громкое дело о самосуде, однако этого им сделать не дали — партия уже тогда предпочитала заметать мусор под ковер…
Авторитет власти был и так невелик, чтобы добивать его подобными судебными процессами. Тем не менее волостную комячейку губком распустил. Любопытно, что по результатам этого дела на работу в ГПУ взяли того самого Лукина, который возглавлял штаб по расследованию. Он прослужил в органах, а потом разделил судьбу других представителей эпохи борьбы с «ленинской гвардией и троцкистами».
Аналогичных гражданско-политических сшибок в то время было пруд пруди.
Отшумела Гражданская война. Советская власть завершила свое «триумфальное шествие», начатое в октябре 1917 года. Казалось бы, давно «помирились в могилах фронты», но до сих пор не обрели спокойствия некоторые нынешние «дураки» вчерашних предков, рвавших чубы друг у друга.
Пора уже заключить душевное перемирие и спокойно строить новую Большую Российскую Державу. Россия заслужила такой статус, потому что народ ее может построить, понимая, что у него достаточно сил для этого. Завтра их будет еще больше с новыми поводырями — более смелыми, более честными, более трезвыми и более энергичными.
По признанию поэта Максимилиана Волошина, Россия в то время выглядела так:
Вся Русь — костер. Неугасимый пламень
Из края в край, из века в век
Гудит, ревет… И трескается камень.
И каждый камень — человек.
Не сами ль мы, подобно нашим предкам,
Пустили пал? А ураган
Раздул его, и тонут в дыме едком
Леса и села огнищан.
Не дай Бог, повторения подобного эксперимента с палом в нынешней России. Это будут не столько коварные грабли, сколько пал или туроверовская (Н. Н. Туроверов поэт белого казачества. — Прим. авт.) «холодная зола», которая именно в таком состоянии и нужна земле…
Созидание: либералы, слабо?!
Середина 1930-х голов ознаменовалась в СССР великим результатом: индустриализация становилась реальным фактом.
Один мудрый грек еще за семь веков до нашей эры изрек: Vox popule — vox Dei — «Глас народа — глас Божий». Народ — это мы все, живущие в России, и каждый из нас часто судит о правильности тех или иных поступков своих венценосцев в силу конкретной информации, которую он получил и получает от СМИ. Вместе с тем люди, составляющие этот самый народ, нередко высказывают другие мнения о способности того или иного руководителя к созиданию, а не разрушению — судят по делам его, по результатам актива или пассива, уровню земного существования граждан, а не по его бесплодным словам и порожним обещаниям.