К нам из здания вышел невысокий усатый мужчина с серыми глазами. Сам он одет в военную форму с множеством карманов, в качестве защиты используется металлический панцирь, чем-то напоминающий доспехи средневековых рыцарей. Под ним есть еще подкладка из кевлара и мягкой ткани. Как показала практика войны, пули калибра 5.56 и 7.62 уже слишком слабые, даже с учетом более высокой скорости в четыре с половиной маха, которую удалось достичь, заменив привычные патроны с порохами, на пневмоэлектрические. Так что минимальный калибр для стрелкового оружия теперь 12.6 мм. Пуля разгоняется до четырех с половиной скоростей звука. Никакие бронежилеты прошлой эпохи не способны остановить такую пулю, да даже если бы и могли, то заброневое поражение вывело бы бойца из боя, а то и убило. Такую пулю может остановить, что силовая броня, но она слишком дорога и сложна для массового производства, так что используется только спецназом. А вот такой элемент силовой брони как нательная и спинная пластины — вполне себе сойдут, они не только остановят пулю 12.6, но за счет жесткой металлической конструкции и двойной мягкой прокладки из кевлара и мягкой ткани уберегут от заброневого поражения. Чтобы облегчить жизнь солдату — все-таки такая броня весит немало — сделали внешний экзоскелет. Он не такой универсальный и продвинутый как в силовой броне, но вполне себе пойдет. Впрочем, немало солдат имеют конечности, замененные на механические, укрепленный скелет и усиленные мышцы, так что могут обойтись и без экзоскелета, но не будешь же к каждому использовать отдельный подход. Так что все как один — в экзоскелетах.
— Я капитан Ковальский. Значит, вы поступаете в мое распоряжение?
— Командир группы Тим.
Мне не особо понравилось это его выражение, что мы поступаем в его распоряжение, типа он будет командовать нами. Впрочем, это не значит, что мы будем выполнять его указания. Что он может знать о наших способностях? К тому же мы пусть и усиление, но не являемся непосредственно подчиненными правительству, просто сотрудничаем с ним. Так что помогать бригаде будем, но действовать все же и принимать решение будем самостоятельно.
— Сюда.
Мы вошли в здание, прошли через залы с рулетками и игровыми автоматами, поднялись на второй этаж с боулингом, баром и отдельными кабинками с ви-капсулами, затем на третий. И вот здесь уже ничего не напоминает о том, что мы находимся в игровом комплексе — весь блеск исчез, мебель передвинута, повсюду столы, сумки, ящики с оружием и патронами. В центре зала стоят столы с компьютерами. Над одним из столов изображена, окружающая местность в виде трехмерной голографической проекции, также появляется актуальная информация от разведывательных дронов.
— Бойцы противника концентрируются в зданиях в пятистах метрах от нас…
— Выдаю координаты минометному расчету…
— Там уже где-то до двух рот…
— Что по монстрам?..
— К сожалению, все дроны, оснащенные геммами и способные их видеть, уничтожены. Мы запросили новую партию…
Мы тем временем дошли до лестницы и поднялись на крышу. Здесь в трех местах расположились минометные расчеты. У края крыши укрепления — там стоят солдаты и расположились пулеметные точки. Также тут есть мини-система ПВО. В ее составе небольшая РЛС, способная обнаруживать объекты размером с крышку от бутылки на высоте в пару километров и в таком же радиусе. Управляется она ИИ, который также управляет небольшими пулеметными турелями. Рядом с ними солдаты, что обслуживают турели и перезаряжают их. Как только РЛС замечает дроны, ИИ точно по сигналу наводит пулеметы и дает очередь, сбивая опасные игрушки. Все делается в авторежиме. ИИ способен не только удерживать прицел на цели, но еще и предугадывать действия, пусть и не со стопроцентной вероятностью, так что рой из двадцати дронов он способен уничтожить на подлете с вероятностью в 95%. Увы, лучших результатов пока достичь не удалось. Для большей эффективности нужны несколько таких мини-систем ПВО.
— Вы будете нашими глазами и основной силой против орков. Эти твари слишком опасны и сильны. Наши передовые укрепы были бы просто сметены, если бы не подрыв ранее установленных зарядов и обрушение здания, которое похоронило ударный отряд орков под своими обломками.
Умно. Убить орка, даже выпустив ленту из пулемета калибра 14.7, не получится — слишком много у них брони и очков жизни. Даже если минами закидывать, то придется потратить кучу 88 миллиметровых мин, чтобы нанести серьезный урон хоть одной твари. Другое дело, обрушить тонны бетона и металла. Тот, кто готовил оборону, точно знал, с кем сражается и как нужно действовать. И явно это не простые вояки, наверняка они консультировались с игроками.
Я глянул вперед. Магистраль перекрыл огромный вал из обломков здания. Тут явно не одно, а как минимум два, которые сложили с двух сторон дороги.
Я посмотрел в сторону. Есть еще переулки, но их завалили всяким мусором, так что если кто-то попытается прорваться по ним, то увязнет, к тому же в узком проходе особо не поманеврируешь, и тогда тебя просто накроют минами, выпустят ракеты из гранатометов и изрешетят пулеметным огнем.
— Хорошо, капитан. Упырь, ты встаешь с того краю, Ласка — наблюдаешь с этого угла. Точка — идешь вниз. Твоя задача, если противники дойдут до здания, помочь ребятам внизу и не допустить прорыва. Если что я прикрою тебя сверху.
Девушка кивнула и быстро пошла к лестнице. Упырь с тревогой проводил ее взглядом.
— Не беспокойся, все будет в порядке, — пообещал я.
Тем временем я заметил, как на преграду из камней вылез орк.
— Всем приготовиться! — прокричал взводный.
Послышались щелчки, солдаты прильнули к прицелам.
— Что там? — спросил взводный.
— Никого, сэр. Все противники на расстоянии в несколько сот метров от завала прячутся в зданиях, чтобы мы не могли достать их минометами, — ответил разведчик из отряда дроноводов.
Оно и понятно, высовываться и пытаться перелезть через преграду — это гарантированно понести огромные потери. Минометы будут их просто накрывать. По крайней мере, им самим нужны минометы, чтобы провести контрбатарейную борьбу, либо привезти что-то типа наших мини-систем ПВО, чтобы сбить дроны и летящие мины.
Я нахмурился.
— Сколько их в зданиях, по данным разведки? — спросил я.
Ковальский обернулся, глянул на меня, на миг на его лице проскользнуло пренебрежение, но решил все же ответить:
— Четыре роты. Этого вполне достаточно, чтобы штурмовать нас в лоб. Но только со стороны магистрали. Если попытаются пробираться подворотнями — то там будет просто мясорубка. А чтобы прорываться через магистраль — достаточно простреливаемый участок, как с нашей стороны, так и с их — им нужны БТРы для прикрытия, снайпера в окнах зданий и прочее, и все это должно работать в комплексе — нас должны поливать огнем и обстреливать из минометов. Тогда у наступающих групп будет шанс подойти ближе и занять здания вплотную к нашим позициям, после чего произвести полноценный штурм. Но все упирается в эту преграду — ее никак не преодолеть без трудностей. Как только они начнут перелезать через обломки, мы будем накрывать их из всего, чего возможно. Они будут проваливаться, вязнуть, спотыкаться и умирать.
— Почему им не взрывать стены зданий и не проникать в следующие? — спросил я.
— Как видишь, четыре самых крупных здания подорваны и теперь лежат грудой обломков. И там им опять же придется точно так же преодолевать их, как и на трассе. Если попытаются пройти дальше — правее или левее, то там лишь небольшие здания, в которых много сил не скопишь, к тому же они тоже заминированы. Единственным местом может быть трасса в километре правее, но там наступают другие части врага и там расположен другой узел нашей обороны. Если же они попытаются перебросить все роты на тот участок, то мы также сможем перебросить часть сил туда, и там просто увеличится плотность войск, что увеличит потери и почти никак не поможет им в прорыве обороны.
Я кивнул. Получается, что у противника лишь один путь — наступать по этому участку. Только это самоубийство и он тоже это прекрасно понимает.
— Чисто в теории, как бы вы поступили? — спросил я.
Ковальский нахмурился, задумался на несколько мгновений.
— Вообще, я бы отступил. Но если приказ обязательно взять район, то попытался бы установить мощные заряды и пробить завалы. Две или три закладки по две с половиной сотни килограмм взрывчатки, которые эквиваленты пятистам килограммам тротила. Одну закладку слева, другую по центру, третью справа. Направленный взрыв такой мощности разметает обломки, которые обычными средствами — кранами и экскаваторами пришлось бы убирать часами. Да еще куча обломков останется, но появятся достаточно широкие проходы, чтобы в них быстро пробежала пехота и даже проехала тяжелая техника. Только вот всего этого у них не получится, наши малые дроны наблюдают за полем боя, так что мы увидим, если выдвинутся группы с взрывчаткой, и сразу накроем их.
— И что, будем ждать их действий?
— Ну да. Задача нашей роты удержать этот укрепрайон. А задача бригады удержать в целом район мегакомплекса. Все решается не здесь, а там, где враг пошел в полномасштабное наступление.
Что-то тут явно не так, как будто мы что-то упускаем. Враг затаился, но чего он ждет? А может, он не ждет, а действует?
Я глянул наверх. Где-то в вышине почти у облаков висят черные точки дронов, что внимательно наблюдают за округой.
Сердце внезапно ускорило бег. Я еще не понял, почему меня не оставляет нехорошее предчувствие, но вот сердце, словно почуяв неладное, стало усиленно разгонять кровь по телу, словно пытаясь достучаться и крича об опасности.
Я извлек новенькую доску для полетов, что сделал за пять минут, перед тем как мы вернулись обратно в наш мир. Я не стал сильно париться, взял первую более-менее пригодную доску, обрывки кожи, прибил их, сделав своеобразные лямки, — и готово.
— Эй, ты куда? — удивился Ковальский. — Я команды не отдавал.