— Что, Роланд?
С одной стороны, не видя ее, Роланду было проще собраться с мыслями и сказать наконец то, что давно уже вертелось на языке. Однако, с другой стороны, не видя ее реакции, становилось несколько боязно.
— Ну, я хотел сказать... Ты, наверное, все еще сердишься на меня?
— Нет, Роланд. Отчего же мне сердиться? Ты честно отработал свои деньги. Можешь быть уверен, я обязательно напомню Райнхарду о том, что тебе нужно доплатить.
От ее слов сквозило холодом и Роланд поежился.
— Причем здесь деньги? — пробормотал карнелиец. — Дело вовсе не в деньгах.
— А в чем еще?
В ее голосе прозвучала такое искреннее удивление, что карнелиец на мгновение вспыхнул от ярости. Опять захотелось ляпнуть что-нибудь резкое, но его снова остановил памятный эпизод в воображаемом мире Эльмы. Однако настроение Роланда было безнадежно испорчено.
— В чем, в чем... — карнелиец сердито плюхнулся в воду. — Скажи мне на милость, Селена, откуда это здесь? Конечно, с нашими карнелийскими банями не сравнить, но тоже очень даже неплохая придумка. Однако, если я не ошибаюсь, эти чаны, эти трубы, подводящие горячую воду, это ведь далийцы придумали? Я видел точно такие купальни только в Далии. Мне, помнится, еще долго объясняли, что где-то поблизости есть некий сложный механизм, питающийся горючим камнем, который как раз и подогревает воду, а трубы разводят ее по всей купальне...
— Это называется котельная, — поучительным тоном сообщила Кира.
— Вот-вот, — кивнул Роланд. — Я и говорю, как же это наш уважаемый архиепископ решился воспользоваться далийской техникой? Разве не он предавал анафеме далийских колдунов и грозил искоренить там ересь?
— Какое же это колдовство? — спокойно откликнулась Селена. — Это придумали вовсе не колдуны, так ведь, Кира?
— Это придумал наш гениальнейший ученый, Леон Винчийский, — с гордостью призналась девушка. — Слышали о нем? Кстати, он же придумал тот самый паровой двигатель, о котором я уже рассказывала.
— Не тот ли это ученый, что умудрился несколько лет назад сбежать из застенок Святого ордена? Вроде бы даже чуть ли не с костра? — задумчиво заметил Роланд. — Помнится, это едва не стало поводом для войны между Арманией и Далией.
— Еще бы! — Кира рассмеялась. — Это наши лазутчики постарались. Я слышала, что на подкуп крестоносцев ушла уйма денег.
— Вот я и говорю, как же после этого Райнхард решился на такое? — ухмыльнулся карнелиец. — К тому же, я раньше не замечал приверженности служителей Церкви к купанию. От многих священников и монахов порой так разит...
— Опять? Ты опять берешься хулить Церковь? — сердито отозвалась Селена. — Даже здесь, в этих святых стенах... Как ты смеешь?
— Можно подумать я говорю неправду, — возмущенно засопел Роланд.
Селена молчала, но тут вмешалась Кира.
— Ты, Роланд, лучше бы помалкивал, — заметила она.
— Я просто хотел узнать, что случилось с Райнхардом.
— В чистоте надлежит держать и душу, и тело! — громко провозгласила Кира. — Так, кажется, архиепископ заявил на последнем Вселенском соборе. Правильно я сказала, Селена?
— Да.
— Вот видишь, все меняется, меняется и политика Церкви. Между прочим, последние годы наши мыловарни большую часть мыла продают именно в Арманию. Здесь, правда, тоже начали его варить, но куда им до нашего-то! Так что отстал ты от жизни, Роланд, ой как отстал! Только и умеешь, что Селене всякие гадости говорить.
— Но я же не ее имел в виду! — рассерженно рявкнул Роланд.
— Ну и что, она же все-таки священник. Будущий. А ты языком мелешь абы что! Скажи спасибо, что она, добрая душа, в Инквизицию на тебя жалобу не подала. Слушай, Селена, а ведь это мысль, давай на него жалобу напишем, а? Что он в самом деле себе позволяет? Его тут устроили с комфортом — отдельная комната, бесплатная еда, купальня, а он Церковь хулит?
Роланд зло хлопнул по воде ладонью.
— Ты что несешь, Кира? Ты сама-то кто? Вот уж за кого Святой орден ухватится с радостью.
— Прекратите! — прикрикнула Селена. — Вы ведете себя как дети. Впрочем, если вам так хочется, можете продолжать до следующего утра, а я ухожу, надеюсь лечь сегодня пораньше.
— Да, я тоже пойду, — сказала Кира. — Я слышала, тут уникальная библиотека. У нас ведь в Далии в основном одни маги-практики, а тут говорят сохранились фолианты, написанные выдающимися теоретиками древности. Надо будет полистать перед сном что-нибудь интересненькое...
Некоторое время Роланд бултыхался в чане, пытаясь получить удовольствие от купания, однако в голове все еще звучал холодный голос Селены, и настроение карнелийца так и не улучшилось.
Впрочем, Роланд пожал плечами, возможно, так и впрямь будет лучше. Даже если Селена и относилась к нему первое время с искренней симпатией, она, наверное, поступает единственно верным способом. Самое время поставить точку в их отношениях, пока они не зашли чересчур далеко. Личные привязанности не нужны ни ему, бездомному бродяге, ни тем более Селене, без пяти минут священнику, особенно если вспомнить обет безбрачия и все такое.
Роланд отчетливо осознал, что ему надо уходить отсюда, причем уходить как можно быстрее. А деньги... Вот уж что волновало карнелийца меньше всего, так это деньги.
Только одно оставалось между ними. Обещание, данное ее отцу. Что делать с ним, Роланд не имел ни малейшего представления.
Он взялся за поручень и стал выбираться из воды, когда за спиной послышалось чье-то хихиканье.
— У тебя милая попка, Роланд!
Не поворачиваясь, карнелиец бухнулся в воду. Он уже знал, кого увидит.
— Эльвира! Какого демона ты здесь делаешь?
Стройная фигурка девушки висела непосредственно над водой. И на этот раз ее черные крылья имели миниатюрные размеры.
— Мы, карнелийцы, не ханжи, и не стыдимся обнаженных тел, — заметил Роланд. — Но есть ведь элементарные правила приличия. Нельзя же вламываться к едва знакомому мужчине без предупреждения.
— Ладно тебе ворчать, скажи еще, что не рад меня видеть.
Заметив как Роланд отворачивается, дабы не пялиться на ее прелести, выпрыгивающие из тесной одежды, Эльвира улыбнулась. В ту же секунду одежда с нее исчезла вовсе, а крылья то ли исчезли, то ли сложились куда-то за спину, и девушка с плеском обрушилась в воду.
— Эльвира! Что ты делаешь? — возмутился Роланд, отчаянно сражаясь с непреодолимым желанием посмотреть на то, что ясно проступало сквозь воду на расстоянии вытянутой руки.
— А как ты думаешь? — Эльвира шевельнулась в его направлении.
— Послушай, я, между прочим, уже месяц не видел женщины...
— Так это просто замечательно!
Эльвира подплыла ближе и карнелиец понял, что уже и сам двигается ей навстречу. Их глаза встретились и перед мысленным взором Роланд вдруг ясно увидел Селену.
Это подействовало не хуже ушата ледяной воды. Карнелиец отшатнулся и чуть ли не выпрыгнул из чана.
— Что с тобой? — промурлыкала девушка. — Не нужно так дергаться, Роланд. Разве я уродина?
Она капризно надула губки.
— Нет, ты очень красива, — хрипло ответил карнелиец. — Но ты... Ты похожа на Селену и я...
— Что?! — брови Эльвиры грозно сшиблись. — Что ты сказал? Чтобы я, Эльвира, Повелительница Ночи, походила на эту... эту глупую и помешанную на Боге девчонку?
— Я не хотел обидеть тебя.
— Ты и не обидел, — Эльвира вынырнула из воды, уселась на край чана и не спеша заложила ногу за ногу.
Роланд ощутил как кровь горячей волной хлынула вниз.
— Была нужда обижаться из-за этой беспомощной дурочки, — заметила Эльвира.
Одеваться она явно не собиралась и, скрипя сердце, карнелиец заставил себя отвернуться.
— Ну, скажи мне на милость, Роланд, что на тебя нашло? Из-за чего ты так разволновался?
— Если бы я знал, — буркнул он.
— Ну какое у тебя может быть будущее с этой... Она ведь почти что священник!
— Да и не думал я ни о каком будущем. Я, между прочим, подумываю о том, чтобы уйти.
— Как уйти?
— Просто уйти.
— А деньги?
— Да ну их к черту! Что вы все привязались к этим деньгам? — воскликнул он и, совершенно неожиданно для себя, добавил. — Я, между прочим, взялся за это дело только ради нее.
— Только ради нее?
— Ну, почти ради нее, — поспешно поправился Роланд.
— Так-так, ну и что же ты не ушел?
— Потому что... Потому что тут заявилась ты!
— Получается, я во всем виновата?
— Нет, я тебя ни в чем не обвиняю, — вздохнул Роланд.
— Послушай, что-то я совсем запуталась, — Эльвира улыбнулась. — Если ты собирался бросить эту глупую и никчемную бабенку, что же тогда мешает быть вместе нам с тобой? Или я тебе больше не нравлюсь?
— Ну почему же, нравишься, только... — вновь вздохнул карнелиец.
— Вот видишь! — Эльвира опять скользнула в воду. — Мы должны быть вместе. Это наша судьба!
— Только ведь я вижу в тебе Селену, — договорил он. — Я же говорю, ты очень похожа...
Эльвира замерла на полпути к Роланду.
— Нет, ты решительно хочешь меня обидеть! — сердито воскликнула девушка и плеснула водой в Роланда. — Я тебе никакая не Селена, я — Эльвира! Как ты смеешь сравнивать меня? Как ты смеешь видеть во мне эту дрянную девчонку?
— Прости, но... Я ничего не могу с собой поделать. Может потом, когда я уйду, все изменится.
— Но я не хочу ждать этого потом!
Эльвира взмыла в воздух, за спиной расправились черные крылья. В глазах девушки сверкала ярость. Однако одеваться она по-прежнему не спешила, и Роланд опять был вынужден созерцать ее обольстительное тело.
— Мне бы следовало испепелить тебя! — вскричала она. — Я думала, что карнелийцы настоящие мужчины, а ты!.. Ты, оказывается, такая же тряпка как все! Ноешь и плачешь, прямо как твоя ненаглядная Селена!
— Она плачет? — сердце Роланда дрогнуло.
— Плакала, пока не заснула. Да не просто плакала, а рыдала навзрыд, вся подушка мокрая, — зло прошипела девушка.