— Не стой же ты, садись!.
— Хорошо, я сяду, если ты угомонишься.
Едва Влад садится на диван, как Карина тут же забирается верхом к нему на колени и жадно накрывает его губы своими.
— Нет, Карина!
Он силой отцепляет её лицо от своего, вглядываясь в её глаза. Едва открывает рот, чтобы сообщить о том, что между ними всё кончено, как она выпаливает:
— Я беременна! Беременна — повторяет она ещё раз и едва не душит его в своих объятиях. Он ошарашено переспрашивает:
— Беременна?
— Да-да-да! — твердит она, целует и гладит его щёки, — ты будешь папочкой нашему малышу.
— Ты уверена?
— Делала несколько раз тест и ходила к врачу. Помнишь, я тебе говорила, что собираюсь на приём?
— Я думал, что это просто профилактический осмотр, время от времени.
— Не хотела говорить раньше времени, пока всё не подтвердится. Владик, я так счастлива… У нас будет малыш…
— Мы же всегда пользовались презервативами.
— Не всегда, — блестит глазами Карина, — на мой день рождения кое-кто забыл о резинке. Не самый ли лучший подарок? Срок ещё небольшой, но это так прекрасно!
Она щебечет и щебечет без конца. И Влад понимает, что за свои ошибки и проступки надо платить по счетам. Не надо было в тот раз приезжать и трахать эту пьяную вусмерть дурочку. И ведь права — резинку не надел, поторопился. Не до того было. А сейчас… Судьба оглушительно кричит тебе вслед: куда ты разогнался в своих мечтах? Стой. И накидывает петлю на шею.
***
Только недавно перед Владом забрезжил слабый огонёк надежды. На то, что можно оборвать одни нити и осторожно попытаться взять в руки другие, оставленные по глупости больше двух лет назад. Обрадовался и тут же его ткнули мордой вниз. Внезапно перед ним на дороге возникла стена, которую преодолеть не так уж просто. Неожиданная новость о беременности Карины выбила его из колеи. И самое поганое, что он не мог теперь позволить себе поступить как последний подлец — бросить молоденькую девчонку на произвол судьбы с маленьким ребёнком. За все свои ошибки рано или поздно придётся отвечать. Хоть и тошно на душе. Нужно только выкинуть из головы Вику и попытаться найти какие-то крохи счастья в грядущей семейной жизни. Жених, усмехнулся Влад про себя. Вот тебе и глупая болтовня Карины… Эй, Вселенная, может скажешь, почему ты так чутко прислушиваешься к просьбам одних, улавливая их мысленный импульс, и напрочь игнорируешь других?
А потом закрутило… Карина светилась от счастья, грезя во сне и наяву о будущей семейной жизни. Носилась с каталогами фото свадебных платьев, часами могла смотреть передачи об организации свадебных торжеств. Влада уже начинало тошнить от любого белого цвета. Он начал казаться ему могильным саваном, накрывающим его так плотно, что становилось трудно дышать. А Карине всё нипочём — она озабочена всем и сразу, в том числе и дизайнами интерьеров, порываясь ускорить ремонт в той квартире, что он купил совсем недавно…
Выкинуть из головы Вику оказывается непросто — будто назло, она часто попадается ему на глаза. Внезапно город, раньше казавшийся огромным, сжимается вокруг них, сводя в самых неожиданных местах. Случайно, должно быть. Но почему каждый раз она выглядит так, словно специально намеревается свести его с ума? Режет глазами, встречаясь с ним взглядом, а губы улыбаются немного загадочно и многообещающе. И его ломает от знания того, что все их обещания не лживы. Они — самые мягкие и страстные из тех, что ему доводилось целовать.
Срок, отмеренный самой себе, медленно, но верно идёт своим чередом. Видеться с Кариной и пересекаться с ними двумя сразу — непросто, но я справляюсь. Как справлюсь и на этот раз, случайно столкнувшись в одной из недавно сданных новостроек. Я показывала квартиру клиенту, рассыпаясь перед ним в цветистых выражениях, от души рекомендуя не тянуть с покупкой… Кажется, что сделка должна состояться. Последняя встреча на сегодня — и можно отправиться восвояси. Но потом слышу голос сестры, поднимающейся по лестнице мне навстречу.
— Привет. Не ожидала тебя здесь увидеть!
— Как и я вас. Я тут по работе, а вы?
— А мы планируем ремонт в нашей квартире. Хочешь подняться, осмотреть семейное гнездышко?
Я улыбаюсь:
— Тебе нужно будет дать оценку недвижимости с риэлторской точки зрения?
— Нууу, — тянет Карина, — это же твоя работа по призванию, почему бы и нет?
Мне хочется одного — уйти как можно быстрее, но вместо этого я согласно киваю и поднимаюсь за будущей супружеской четой, не в силах оторвать взгляда от их переплетенных пальцев.
Четырёхкомнатная квартира кажется огромной. Комнат хватит на всех. Влад говорит мало, зато Карина болтает за всех троих, счастливо сверкает глазами и демонстрирует одну комнату за другой. Увлекается, начиная пространно рассуждать об уместности того или иного цвета в интерьере, а потом радостно восклицает, вводя меня ещё в одну комнату:
— А здесь будет детская!..
Карина показывает, где будет стоять кроватка, рассказывает, какой шкаф она хотела бы в детскую, трещит и трещит без передыху. Раздаётся звонок на её сотовом телефоне.
— Привет, Соня… Да-да, я уже здесь. Мы тут планируем, прикидываем… И вы?.. Что, прямо сейчас? Ладно, сейчас спущусь на пару минут, не больше…
Карина чуть недовольна, но всё же покидает квартиру, обещая вернуться с минуты на минуту. Соня, её подруга, тоже купила квартиру в этом же подъезде, только ремонт у нее уже на стадии завершения. Соня позвала подругу оценить одним глазком проделанную работу. Карина торопливо сбежала вниз, оставив нас с Владом наедине. Я прошлась по просторной, светлой комнате и выглянула в окно — чудесный вид на парк… Старалась оценить квартиру так, как если бы мне надлежало её продать вот этим двоим. Какими бы фразами увещевала я их? Квартира в небольшой удаленности от центра, развитая инфраструктура? В непосредственной близости школа и детский сад, куда будет ходить ваш малыш?.. Тот самый малыш, что по словам Карины, как крошечная, но вполне жизнеспособная особь болтается посередине её чрева?
А здесь будет детская — преисполненные гордостью слова на повторе внутри моей головы, словно заезженная пластинка…
— О чём ты думаешь?
Мне кажется, я никогда не привыкну слушать его голос без того, чтобы внутри всё не сжалось и не замерло на миг. Хрипотцой и низким баритоном — прямо под кожу, в кровь. Разгоняется и бьёт набатом в ушах, затопляет всё вокруг. И я беспомощно иду ко дну, но должна сделать вид, что сижу на берегу, безразлично наблюдая за этим беснующимся хаосом внутри себя. Отделить его от себя — не моё это всё, и никогда не было моим. Разве что самую малость, вырванную из череды дней. Самообман, канувший в прошлое.
— Комната выйдет чудесной. Вашему малышу будет здесь комфортно.
Влад молчит, проходит мимо меня к окну, поворачиваясь ко мне спиной. Я могу любоваться им вот так, со спины, исподтишка, пока никто не видит. Гладить взглядом широкие плечи и проводить по спине, касаться невесомо коротких волос, вихрящихся на затылке с левой стороны, обводить руки и повторять рисунок вен… Но он замечает — оборачивается слишком резко. И я не успеваю сменить линзу: ту, что мгновенно спрятала бы за пеленой безразличия все мои чувства. Резкие пару шагов — и он прижимает меня к стене, набрасывается на губы, жадно впиваясь в них, прикусывает и тянет на себя, толкается языком в рот. Руки сминают тонкую талию и подбирают подол платья, хватая за ягодицу и прижимая к себе так, что я чувствую его напряжённый член через ткань брюк. Не выдерживаю и стону от мысли о том, что его желание не менее сильное, чем моё. Такое явное и будоражащее, заставляющее возбудиться ещё сильнее. Но…
— Прекрати, — произношу на выдохе, прежде чем он вновь затыкает мне рот поцелуем и тянет трусики вниз. Наверняка, чувствуя пальцами, насколько они влажные. Да, мокрые насквозь от его запаха и рук, и голодного взгляда, и неправильности всего творящегося сейчас, — Карина… Карина вернётся прямо сейчас.
— Ни хрена, — шепчет он на ухо, облизывая и чуть прикусывая мочку ухо самым краешком зубом, — твоя сестренка зависнет с подругой на несколько минут, а может и больше.
Крупные пальцы, не теряя напрасно времени, обводят мокрые складки и медленно входят внутрь меня. Дрожь возбуждения усиливается, как и желание, чтобы на этом всё не остановилось. Сумасшествие, ураган. Влад быстро и резко толкает свои пальцы внутрь меня, а потом вдруг останавливается, глядя мне прямо в глаза:
— Знаешь, чего я хочу?
Я не успеваю ответить — он разворачивает меня лицом к стене и вдавливает всем телом в неё, кладёт руку на поясницу, и тянет меня на себя. Жужжание молнии — второй рукой он спешно стягивает с себя брюки вместе с боксерами. И через мгновение нажимает ещё сильнее на ягодицы, нещадно сминая их обеими руками, дёргая на себя, насаживая на свой возбуждённый член. Я громко стону от яркого ощущения, оглушительно взорвавшегося от его толчка. Он быстро движется, наполняет меня глубоко и резко. Всаживает себя в меня, послушно сжимающую его и бьющуюся от удовольствия.
— Ещё, Влааад… Пожалуйста…
Он поднимает одну руку и держится ей за стену, прижимается со спины так близко, словно мы одно целое, неразделимое. Одно яркое удовольствие на двоих. В четырёх неоштукатуренных стенах новый высотной многоэтажки. Темп ускоряется, Влад дышит часто и шумно. Ещё немного — и яркий оргазм накроет с головой, вплавляя в стену. Ещё… Всего пару толчков и…
— Я хочу… вытрахать тебя из своей головы… Вытрахать отовсюду…
Меня сжимают и сжимают, а затем расплёскивают яркие всполохи оргазма, размазывают по стенке, к которой я сейчас прижата. А затем бьёт нещадно осознание смысла его слов.
— Отовсюду, слышишь, Вика? — дёргается внутри меня, выплёскиваясь, и отстраняется. Едва кончив, он натягивает бельё и брюки, отходя прочь. А я стою возле этой проклятой стены с задранным платьем и спущенными трусиками, между ног горячо пульсирует удовольствие, всё ещё не схлынувшее, и стекает по внутренней коже бедра вязкое семя. Вытрахать. Выкинуть. Избавиться. Как тот гондон, кончив в который выкидывают в мусорное ведро, не храня его на память. Ноги всё ещё слабо дрожат, когда я кое-как привожу себя в порядок. Хотя для этого мне бы понадобилось вырвать с корнем своё нутро и отдать его на химчистку.