— А я просто хотела потрахаться, — Я вытираюсь бумажной салфеткой, комкая её, оправляю платье и с улыбкой смотрю на Влада. Тёмные глаза кажутся ещё темнее, чем обычно. Брови чуть хмурятся, но он лениво отвечает мне:
— Я знаю. Как и всегда. Просто потрахаться. И больше ничего. Получила своё?
— Бывало и лучше.
Мне здесь больше нечего делать. Я застегиваю сумочку и иду прочь.
— Мне пора. Я вообще случайно встретила Карину и не хотела задерживаться надолго. Впрочем, так оно и вышло.
Влад идёт за мной следом и прожигает взглядом мне спину насквозь. Жги. Минутой ранее метеориты твоих слов сожгли нервные окончания и проделали огромную брешь в моей обороне. Какая разница, если одним ожогом станет больше? Но стоило мне взяться за ручку двери, как он хватает меня за плечо.
— Думаешь, я тупой? Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Ты нарочно выводишь меня из себя. Нарочно таскаешь вот это всё, — его рука оглаживает спину через платье, — выставляя себя напоказ. Провоцируешь меня.
— А ты ведёшься, как неполовозрелый юнец, — я усмехаюсь и пожимаю плечами. Так проще — кидаться словами, не смотря ему в глаза.
— Я просто даю тебе то, чего хочешь. То, о чём ты просишь. Пусть не словами, но собой. Своим телом и голодным блеском глаз.
Его рука так и лежит на моей спине, горячая и тяжёлая. Меня ведёт даже от такого простого прикосновения. Стоит задержаться на месте ещё немного — и не выдержу, обернусь, прижавшись всем телом, обхватывая руками, прося: "задержи меня возле себя подольше…"
— Ты никогда не смог бы дать мне то, что мне требуется.
— Конечно. Я недостаточно хорош для заносчивой сучки вроде тебя? Хорош только мой член? Может изготовить тебе копию в натуральную величину? Вставишь в неё батарейки и будешь пользоваться.
— Хорошая идея. Работал бы безотказно и не болтал ерунды в процессе и после него. Сделал дело — на бочок и баиньки.
Я всё же выхожу из квартиры.
— Вика!
Я оборачиваюсь. Внутри идиотская и бессмысленная надежда на то, что сейчас он скажет что-то, что сможет стереть границы, разметать по всем концам света бессмысленность взаимных оскорблений.
— Ты забыла надеть пальто.
Вместо этого внутри взрываются лишь вспышки гомерического хохота. Я на сцене цирка в роли клоуна, которого бьют огромной кувалдой по голове, и он падает под громкий смех. Поднимается — удар, и он снова летит на арену. А вокруг — только пасти, разинутые в громком хохоте.
Помимо дел сердечных, запутанных и обречённых, есть ещё один вопрос, вытягивающий из меня нервы. Я сижу в коридоре женской консультации, разглядывая смешных пузатых девушек, лица которых озаряются каким-то особенным светом. Совсем скоро и Карина будет походить на вот такого же смешного бегемотика. Интересно, как скоро и я решусь на вот это всё..? Только я здесь совершенно по другой причине. И дожидаюсь назначенного времени приёма, немного нервничая. Сегодня должны быть готовы результаты анализов. У мамы был рак шейки матки. И меня постоянно снедает страх, что и у меня может обнаружиться подобное заболевание, поэтому я каждый год прохожу обследования. Разумеется, клиника в этом городке не та, к которой я привыкла. Но по отзывам — самая лучшая. Наконец, молоденькая медсестра приглашает меня в кабинет врача. Кажется, в прошлый раз медсестра была другая.
— Проходите, присаживайтесь… Врач сейчас подойдёт. А я пока поищу вашу карточку. Как ваша фамилия?
— Антонова.
— Антонова, Антонова, — говорит себе под нос медсестра, потом выуживает из полки шкафа стандартную карту, пролистывая её.
— Как результаты анализов? — спрашиваю я, не вытерпев. Уж такую информацию может сообщить и медсестра, — я сдавала их на прошлой неделе.
Она долго листает карту, ища нужный лист.
— Вы сдавали анализы недавно? Я не вижу здесь результатов… И судя по записям, у вас еще не закончился курс назначенного лечения. Если вы что-то и сдавали, то поторопились…
— Ничего не понимаю. Какой курс лечения, девушка? Я к вам в клинику всего второй раз прихожу. Первый раз я приходила, чтобы сдать мазок и взять направления на прочие анализы, сейчас я пришла, чтобы узнать результаты.
В этот момент входит сам гинеколог и прислушивается к разговору, потом смотрит на меня, спрашивая:
— Вы же Антонова?
— Да. Антонова Виктория.
— Виктория? — переспрашивает медсестра, — ой… Извините, кажется, я карточку не вашу взяла…
— Галина, — укоризненно говорит врач, беря из рук карточку моей однофамилицы, — повнимательнее, пожалуйста. Фамилия довольно распространённая, уточняйте ещё и имя.
Врач садится за свой стол и откладывает карточку. Мои глаза успевают прочесть имя, прежде чем карточка ложится на стопку таких же. Карина. Молоденькая медсестра перепутала мою карточку с карточкой сестры… Внутри растёт беспокойство. О каком курсе лечения говорила медсестра?.. А тем временем медсестра находит нужную карточку, верную на этот раз. И врач успокаивает меня — ничего не обнаружено, я полностью здорова. Можно выдохнуть с облегчением, но меня волнует вопрос здоровья Карины.
— Ваша медсестра перепутала карточки, так? Поначалу она достала карту моей сестры… Медсестра обмолвилась о курсе лечения, что вы ей назначили. Могу ли я узнать об этом?
Врач поджимает губы:
— Увы, нет. Это вопрос медицинской этики. Мы обязаны хранить врачебную тайну пациента. Если речь идёт о вашей сестре, спросите у неё сами.
Я пристально смотрю на гинеколога. И она, вздохнув, отсылает медсестру прочь. Выжидающе улыбается. Ах да, мзду за предание клятвы Гиппократа!.. Я кладу на раскрытый журнал приёма купюру.
— Прежде всего, ещё раз простите. Медсестра у нас новенькая и всех пациентов в лицо ещё не знает…
— Давайте отложим извинения в сторону. Тем более что ничего страшного ещё не произошло. Я надеюсь. Я хотела бы знать, что с состоянием здоровья моей младшей сестры. Она наблюдается у вас?
— Да, Карина наблюдается у меня уже не первый год. Молоденькая девочка такая… Я постоянно наблюдаю за её состоянием, периодически проводим необходимое лечение.
У меня внутри всё замирает от страха за младшую… Боже, неужели… Неужели сказалась наследственность..?
— Что с ней? Скажите, как есть! — прошу я гинеколога, — она ничего не рассказывала родственникам. А мы даже не в курсе, может ей нужна срочная помощь?
— Хорошо, я расскажу вам.
И следующие пять минут она сыпет названиями и определениями. Я из её потока терминов понимаю лишь одно — никакого рака у моей сестрёнки нет. Как камень с души свалился!..
— Скажите, а какую угрозу беременности представляют все те нюансы, о которых вы сказали?
— Беременность? — изумляется гинеколог, потом устало потирает переносицу, — простите, к концу рабочего дня я начинаю сыпать только терминами, забывая, что для пациентов многие из них совершенно непонятны, если только они сами не сталкивались с ними ранее. Дело в том, что ваша сестра из-за некоторых врожденных патологий в принципе не может забеременеть. По крайней мере естественным путём.
Что? Меня как молотом по голове ударили… Гинеколог иначе расценивает мою реакцию:
— Не расстраивайтесь так. Да, мы наблюдаем вашу сестру и делаем всё… Вернее сказать, уже сделали всё, что было в наших силах. Но поймите, мы хоть и частная клиника с хорошим оборудованием, но возможности наши ограничены. Ваша сестра сможет забеременеть и даже выносить малыша с довольно высокой долей вероятности. Но только путём ЭКО и постоянного, пристального медицинского наблюдения. У нас, увы, нет ни специалистов, ни возможности проводить подобное… Не тот уровень.
Я никак не могу прийти в себя от услышанного. Карина. Не может. Иметь. Детей. Беседую с гинекологом ещё немного, а потом ухожу прочь, потрясённая. Похоже, что у моей маленькой сестрёнки есть один очень большой и грязный секретик…
Я выхожу из здания больницы в вечерний сумрак и набираю номер телефона Карины. Она не сразу берёт трубку. Голос недовольный и резкий:
— Привет. Рада бы поболтать, но я занята. Может в другой раз или в двух словах.
— Хорошо. Как скажешь. Я знаю, что ты не можешь иметь детей.
— Что?.. Послушай, Вика.
— Можем встретиться и поболтать, если ты не слишком занята.
— Где ты?
— Я направляюсь домой. Могу зайти к тебе, если не против.
На заднем фоне слышу голос Влада, и Карина поспешно выговаривает:
— Нет, я выйду тебе навстречу. Увидимся у подъезда.
— Я буду через минут пятнадцать, Карина.
На самом деле я не знаю, чего именно жду от этой встречи. Я не собираюсь шантажировать Карину или вынуждать её признаваться Владу. Не вижу смысла. Его позиция была яснее ясного — выкинуть меня отовсюду, разрубить узел, не видеть, не слышать. Но мне хочется послушать, как будет оправдываться Карина и посмотреть на её лицо. Она с таким торжеством бросала мне в лицо новость о своей беременности, как оказывается, невозможной в принципе. Я не торопясь подхожу к подъезду дома, поднимаю голову, глядя на окна дома, в котором прошло всё наше детство. Карина дожидается меня, расхаживая вдоль лавочки. Руки глубоко в карманах, лицо сосредоточенное.
— Добрый вечер, Карина.
— Давай без этого, а? Что ты хочешь?
— Кто? Я?
— Да. Именно ты. Зачем ты выцепила меня из дома? Меня дожидается Влад…
— Тот самый Влад, от которого ты якобы беременна?
Она резко шагает ко мне:
— Всё вынюхала, да? Тебе моё счастье покоя не даёт? Зависть всё нутро сожрала..?
— При чём здесь зависть? Ты сама громко орала о своей беременности…
— Да! И что?
— А то, что я была в больнице и случайно узнала, что ты детей ты сама иметь не можешь. Только если сделаешь ЭКО…
— Случайно? — едва ли не кричит Карина, — такие сведения не узнаются случайно. Ты, как последняя сука, всё ищешь способы, чтобы нагадить мне, доказать своё превосходство. Ты не гнушаешься даже тем, что суёшь нос в чужую семью! Случайно она узнала… Ты врёшь! Подкупила врача, да?..