— Может, тебе не стоит опять сваливать вину за всё подряд на меня, Карина? — доносит до него ветром слова Вики. Карина отходит от нее, приближаясь к Владу.
— Расстроена? — автоматически спрашивает Влад.
— Она сегодня совершенно невыносима, — морщится Карина, — я поговорю с ней и присоединюсь ко всем остальным.
— Может, не стоит? Оставь её в покое…
— Она всё же моя сестра, — улыбается Карина, целуя в щёку, — возвращайся к гостям. Мы тоже скоро спустимся с палубы.
— Хорошо, — кивает Влад. Гости собрались в одном из залов, распивают спиртное и веселятся, оттаивают от мерзкого осеннего холода. Добродушно подшучивают над будущей супружеской четой. Отчего-то Влад не может найти себе место, хоть и прошло всего несколько минут с момента его ухода. Что-то противно скребётся изнутри и не даёт покоя. Он видит Карину, возвращающуюся одну, пристально смотрит на будущую жену. Она вопреки обещаниям приходит одна, лицо мертвенно-бледное, с каким-то непонятным для Влада выражением. Внезапно его пробирает холод до самых костей и глухая тревога срывает все заслоны.
— Где твоя сестра?
— Она не в настроении…
Влад подскакивает и встряхивает Карину за плечи:
— Где Вика, что с ней? Говори!
Взгляд Карины вдруг перемещается с разъяренного лица Влада на серую холодную толщу воды, видную за иллюминатором. Она лопочет:
— Она там, сбоку у кормы… Хотела побыть одна.
Влад отпихивает Карину в сторону и мчится быстрее ветра. В голове бьёт сигнал тревоги — что-то не так. Врёт эта мелкая дрянь. С Викой не всё в порядке. На корме — пусто. Неужели ушла? Влад подбегает к перилам и с ужасом замечает клочок ткани, пузырящийся на поверхности воды. Кричит громким ором, привлекая внимание отдыхающих и, перемахнув через борт, прыгает в воду. Холодная вода впивается в тело ледяными иголками. Только бы успеть. Только бы не опоздать. Грёбет широко и размашисто. Набирает лёгкие воздуха и ныряет под воду, устремляясь за тонущей. Хватает в охапку уже ослабевшее и не сопротивляющееся тело и тянет вверх, за собой. Он выныривает и держится на плаву, прислонив к себе Вику. А она — не движется. Вода хлещет в лицо и заливает рот. Пароход, ушедший немного вперед, останавливает свой ход. На воду спускают лодку и пока толпа зевак собирается на палубе, к Владу гребут двое матросов. Господи, как медленно, будто сонные мухи лениво шевелят лапками, а не два мужика перебирают вёслами.
Через пару минут тело Вики втаскивают на лодку. Влад, оттолкнув кинувшегося к ней матроса, приникает к ней сам, пытаясь уловить биение сердца. Волосы облепили мертвенно-бледное лицо Вики. Влад положил Вику животом на свое колено, так, чтобы голова свесилась вниз и сильно нажал на спину. Резко и быстро. Изо рта девушки выплеснулась вода.
— Давай, девочка, выплесни из себя всю эту гадость.
Ещё одно резкое нажатие — и вода выливается тонкой струйкой. Сердце слабенько, еле ощутимо, но бьётся. Только не вдыхает сама. Влад переворачивает девушку на спину, расстегивает пояс и дергает блузку так, что пуговицы отрываются, зажимает нос и с силой выдыхает в рот воздух. Мгновение ожидания — и снова то же самое.
Дыши же. Дыши! Показалось? Нет, выдыхает. Слабо, едва заметно, а затем начинает кашлять так, что из глаз льются слезы. Но дышит, дышит, слава Богу… Только взгляд еще расфокусированный, непонимающий, что всё-таки происходит. Влад сжимает Вику в объятиях, усаживая к себе на колени.
— Я чуть не потерял тебя!.. Как? Как это могло произойти… Господи, я так я испугался…
На палубе собралась толп зевак, охочих до бесплатных зрелищ и развлечений. Их в сторону расталкивает врач, спешащий с чемоданчиком, осматривает Вику и задаёт вопросы.
— Всё будет в порядке, — кивает он с облегчением, — вовремя успели. Вы герой, молодой человек!..
Кто-то приносит парочку одеял, Влад заворачивает своё сокровище в оба и подхватывает на руки, спускаясь по лестнице. Спешит пройти в каюту, чтобы уложить Вику, а следом тянутся родственники и знакомые. Все, но где же Карина? Влад нутром чувствует, что что-то здесь нечисто. Не могла Вика сама свалиться в воду… Влад садится на кровать, прижимая к себе Вику, гладит по мокрым волосам, целует в лоб. Её пальцы схватились за его мокрую рубашку мертвой хваткой. По Владу и Вике скользят заинтересованные, но осуждающие взгляды родственников, толпящихся в коридоре. Плевать. На всё и на всех плевать. Пусть глазеют с разинутыми ртами и слушают, если им так угодно.
— Вика, Вика, ты меня слышишь?
Утвердительный слабый кивок в ответ.
— Хватит, солнце моё… Слышишь меня? Я устал. Надоело бегать и притворяться. Я тебя теперь не отпущу. Никуда. В первый раз по дурости потерял, а сейчас — не хочу. Не буду. Плевать мне на всё, с тобой быть хочу. Не надо на меня так смотреть, как на сумасшедшего. Ты — моё всё, веришь?..
— Влад?.. — раздается потрясенный голос Карины. Добралась. Соизволила. Сука, что же ты там стоишь в дверях и не подходишь? Это же твоя сестра едва не утонула! А ты смотришь на неё, как на змею ядовитую.
— Влад… Что ты?.. Что я сейчас услышала?
Надоело бегать и притворяться. Я устал — твердят его губы. Я тоже устала. И во мне нет ни капли желания сопротивляться убежденности в его голосе. От меня самой мало что остается в этой бесполезной борьбе с сердцем, что стремится только к тебе. Только сказать об этом я ещё не могу. Губы немо сжаты и мне холодно до чёртиков. Но в то же время я не променяю ни на что другое вот этот сладко-горький миг признания. Слышу голос Карины. А вот и ты, моя маленькая сестрёнка. Мой личный родной Иуда и Брут в одном лице. Потрясена и шокирована услышанным? А каково было мне лететь прямиком в воду? Сучка. Я же оставила в покое тебя и твои грёзы о счастливой жизни, не стала вмешиваться в твою гнилую иллюзию счастья, основанную на лжи…
— Правду, Карина, — решительно произносит Влад. — Всё, что ты услышала — правда. От первого и до последнего слова. Я не стану изворачиваться. Во мне нет чувств к тебе. Мне нужна Вика.
— Дрянь, — шипит Карина, — как ты могла увести его от меня? Я же говорила с тобой об этом… Но тебе всегда и всего мало..! Ты — хищница, но Влад… Как ты мог? Мы же собирались пожениться… Я же…
Какой шикарный спектакль! Когда-нибудь, Карина, мы забудем нашу вражду, и ты пригласишь меня на премьеру твоей личной театральной постановки. Я приду с огромным букетом твоих любимых цветов и усядусь в первом ряду. Я буду восторгаться твоими талантами. Но сейчас не та ситуация. Сейчас я решаю прервать затянувшееся недоразумение. Меня опережает Влад.
— Я знаю, что ты хочешь сказать. И нет. Меня это не остановит. Ни один ребёнок, ни два…
Сзади кто-то возмущенно охает.
— Я не стану жениться на тебе только из-за твоей беременности. Я не хочу всю жизнь жалеть о браке и тихо ненавидеть нас обоих, а больше всего — себя. Я не отказываюсь от ребёнка и буду принимать участие в его жизни. Ни ты, ни он… Вы оба ни в чём не будете нуждаться. Но на брак с тобой я не пойду.
Я чувствую все взгляды, обращённую на нас троих. Потрясённо-сочувстственные — адресованы Карине, презрительно-гневные — мне и Владу. Довольно молчания. Я не стану говорить во всеуслышание, сестрёнка, что именно ты намеренно столкнула меня в воду. Но не позволю рисовать на месте меня образ разлучницы, не гнушающейся тем, что уводит жениха у беременной невесты.
— Скажи ему, Карина… Скажи сама или мне придётся это сделать.
Глядя на лицо своей сестры, перекошенное злобой, понимаю: если всё не разрешится сейчас, она придумает ещё одну небылицу. В которой её беременность сорвется из-за якобы нервного стресса. И эта ложь будет грязным пятном лежать на моей совести и совести Влада. В глазах всех собравшихся мы станем кем-то вроде чудовищ, пляшущих на костях.
— О чём я должен знать?
Влад переводит взгляд на Карину, и та нехотя цедит сквозь зубы:
— Я не могу иметь детей.
— Что? — переспрашивает Влад.
— Я не могу иметь детей!
Карина кричит от злости. И вновь начинает плеваться ядом в мою сторону:
— Теперь ты довольна, тварь? Ты все разрушила!.. Мало тебе было твоей сытой и красивой жизни? Тебе ещё и моя понадобилась… У нас… У нас всё было хорошо, пока не появилась ты… И не захотела МОЕГО мужчину!
— Заткнись!
Влад резко вскидывает руку в сторону Карины.
— Ты мало рассказывала мне о своей сестре, почти ничего… Всегда только вскользь. Но стоило ей появиться в родном городе, как вдруг ты стала такой многословной, отзываясь негативно. Ты плела мне сказки о том, какая она у тебя заносчивая и эгоистичная тварь. Но единственная лживая тварь, которую я здесь вижу, это ты сама. Хочешь знать правду? Мне насрать на тебя. Всегда было насрать с самого начала. Я и переспал с тобой только потому что ты в какой момент показалась мне похожей на Вику, только и всего. А потом ты как та рыба-прилипала присосалась ко мне — и не противная, и отцепить жалко… Я хотел тебя бросить. Больше нескольких месяцев назад И знаешь, почему остался? Да просто потому что увидел одно из фото с Викой в твоём телефоне с годовщины смерти матери, которое тебе прислал кто-то из родных. Хоть какой-то мизерный шанс, но увидеть её…
— Ты врёшь!.. — потрясенно шепчет Карина. И на мгновение мне становится её жаль — настолько раздавленной она выглядит.
— Не вру, Карина. Я знал Вику задолго до тебя. Знал и любил, но по глупости потерял. А ты просто временная замена, причём даже не второсортная. И если бы… если бы не твоё заявление о беременности хрена с два я бы до сих пор был с тобой. А теперь проваливай с моих глаз.
Наконец она рядом, здесь — и не все ли равно, где это «здесь». Замятин "Мы"
— Солнышко моё. Моя крошечная сладкая девочка. Моя Дюймовочка… — без конца повторяет Влад, не отходя ни на шаг от Вики. Вопреки убеждениям корабельного врача, ничего не в порядке. Вику сваливает температурой за сорок в этот же день, ближе к вечеру. Столбик градусника упорно ползёт вверх, к опасной отметке. Едва снижается на полградуса и вновь взмывает ввысь. Вика тяжело дышит, разом осунувшаяся ещё больше, и полыхает жаром. Влад едва собственными руками не душит врачей, призывающих подождать и не нервничать. Ждать. Ждать. Ждать, сидя в кресле у больничной койки или расхаживая по больничной палате, не пуская сюда никого из толпы родственников и близких знакомых, исполненных любопытством и лёгким сочувствием.