И словно этой глубины кажется мало, Вика обхватывает его ногами за поясницу — неприкрытая жажда секса и откровенная просьба в одном движении. Влад ускоряется под учащающиеся громкие стоны девушки. Сердце колотится как сумасшедшее — вот-вот вырвется из груди или выплеснется с подступающей волной оргазма. Еще несколько особенно глубоких толчков — и он чувствует, как её сжимает вокруг него, а тело выгибается дугой и бьётся в судороге оргазма. Влад громко стонет и кончает, едва успев вынуть член. Вязкая струя выплескивается на лобок девушки. Она притягивает его лицо для поцелуя и дышит одним воздухом на двоих, улыбается, наконец, широко и открыто, вгоняя эту свою улыбку ему прямо в сердце.
— Ты такая крошечная, словно Дюймовочка.
Влад укладывает меня на себя, накрывая сверху одеялом. Моя голова покоится на широкой мускулистой груди. Ухо улавливает медленное, гулкое биение его сердца. Я млею от внезапной близости, превратившей нас в единый сплав неизвестного доселе металла. Так остро и вместе с тем нежно ещё никогда не было. Ни разу.
— Я не крошечная, просто ты — большой.
Влад тихо смеётся и обнимает за поясницу. Меня покоряет его внимательность и забота, медлительная чувственность движений. Не ожидала, что всё это скрывается за его брутальной, грубоватой внешностью. Как маленький, но чертовски приятный сюрприз, скрывающийся за простой обёрткой из крафтовой бумаги. Хотя, маленьким назвать его трудно. Внизу всё ещё приятно тянет и ноет, пульсирует едва ощутимо…
— Нееет, — смеётся Влад. И от его низкого хриплого голоса поднимается волна мурашек по коже, — это ты маленькая и беззащитная. Я бы тебя никуда не отпустил…
Его слова на краткий миг напоминают мне о том, почему я вообще оказалась здесь, в глуши. В одной постели с малознакомым мужчиной… Меня саму поражает то равнодушие, с которым проносятся мысли в голове. Словно это не меня касается, а кого-то другого, бесконечно чужого и далёкого. А ведь до недавнего времени я считала, что счастлива в браке и… люблю? Или то была просто привычка, выросшая на почве секса? Ведь если любишь, должно быть больно и горько от предательства. А мне — плевать. На всё: на всю нашу прошлую семейную жизнь, красивую и благополучную. Я перематываю в голове события прошлых лет, а перед глазами мелькают лишь снимки, будто фотобудка выплёвывает одну за другой слащавенькие фотокарточки, тщательно отредактированные для Instagram.
Я чуть позже разложу всё по полочкам, вымету весь ненужный хлам… А сейчас не хочу думать ни о чём. Так уютно мне еще никогда не было. Меня начинает клонить в сон. Голова соскальзывает. Влад притягивает к себе для поцелуя и крепче стискивает в объятиях, располагает мои ноги по обе стороны своего тела. Пальцы левой руки протискиваются между нашими телами и накрывают клитор, начиная его тереть подушечками пальцев.
— Влад, я…
Он не даёт мне договорить — накрывает губы, чуть покусывает и ласкается языком.
— Кончи для меня ещё разок, а потом на бочок и баиньки.
Нагло так, прямо в губы, заставляя проникнуться желанием от откровенной бесстыжести его слов. Пальцы умело растирают меня внизу, и возбуждение приливает послушными волнами. Бьётся в теле и сочится влагой, вырывается частым дыханием и стоном. Быстрее по кругу, вниз и опять вверх. Сильно надавливает, задерживая пальцы и вновь трёт, ускоряя движения. А потом он проводит пальцами второй руки по лону, увлажняя их. Обхватывает ягодицу и нажимает на отверстие попки. Влажная подушечка пальца нежно растирает меня в едином ритме с пальцами, что порхают над клитором. Возбуждение дробится надвое, расходится от движений его пальцев и вновь возвращается обратно. Оба потока встречаются где-то посередине, смешиваясь. И непонятно, от чего меня наполняет экстазом больше. Темп ускоряется, палец Влада после очередного круга нажимает на попку, ритмично толкаясь внутрь. Мягко скользит. Чёрт. Это слишком. Я непроизвольно подаюсь назад, наталкиваясь на его палец, медленно входящий внутрь. А потом меня вынуждают двинуться вперёд его пальцы, ласкающие клитор. С каждым мгновением терпеть чувственную пытку становится всё невыносимее.
— Влааад… Пожалуйста…
— Ещё?
— Дааа…
Одного "да" хватает для того, чтобы его движения стали настолько стремительными, что нет сил даже стонать — так сильно перехватывает дыхание. Я бьюсь в его руках, словно рыба, выброшенная на берег, жадно хватаю ртом воздух и не в силах протолкнуть его в лёгкие. Всё тело трясется от возбуждения. Волны его уже не скользят по телу с двух сторон, а сшибаются друг с другом так, что от их столкновения оргазм раскалывает меня на много мелких кусочков, а потом вновь собирает и заставляет растечься сладкой патокой…
Мы едва умещаемся вдвоём на узкой кровати, предназначенной для одного.
— Я беспокойно сплю и пихаюсь во сне, — честно предупреждаю я Влада. На что он смеётся:
— У тебя силёнок не хватит спихнуть меня. Спи уже…
Он ложится на левый бок и крепко прижимает меня к себе. Я не люблю, когда во сне на меня кладут руки или ноги, вечно расталкиваю одеяло и подушки. Но за сегодняшний день я так устала, что засыпаю мгновенно. Я проваливаясь в сон, как будто падаю в чёрный глубокий обрыв. Сегодня падать не страшно — спасительные объятия держат крепко и вместе с тем бережно.
Буран не отступает и на следующий день. Всё так же нет сигнала связи — на мгновение появляется слабый мигающий значок антенны на панели уведомлений, но набрать хотя бы один из номеров не выходит. Я делаю это просто автоматически, по привычке. А Владу всё нипочем — спокоен и собран. И кажется, счастлив находиться в глуши. Кого я обманываю? Мне и самой нравится это добровольное отшельничество и отрезанность от всего мира. Как и внезапно вспыхнувший огонёк притяжения, что мерным светом и теплом согревает меня изнутри.
— И всё же, почему ты ускакала неведомом куда? — Влад касается пальцем бриллианта на обручальном кольце. Я проворачиваю кольцо вокруг пальца и рассказываю всё, как есть.
— Ну и мудак, — заключает Влад, — зажрался, наверное. Ты же такая сладкая, как десерт, и пахнешь соблазном даже на расстоянии.
Он целует меня в шею. А я снимаю кольцо с пальца. На удивление оно соскальзывает так легко, будто только этого и ждало все несколько лет брака. Расстегиваю цепочку на шею и продеваю через неё кольцо.
— Что-то это мне напоминает… — бормочет Влад, а потом громко смеётся так, что аж слёзы блестят в уголках глаз, — ты прямо как Фродо Бэггинс из фильма "Властелин колец". Несёшь кольцо всевластия в Мордор…
Отсмеявшись, спрашивает:
— Или не дойдя до края, наденешь его?
Теперь мой черёд смеяться:
— Тогда нужен Голлум, с воплем "Моя прелесть" кидающийся на меня!
— Допустим, ты — моя прелесть. Маленькая, невозможно вкусная прелесть. Но не кольцо. Выкинь его куда подальше — и дело с концом…
С ним так легко болтать о пустяках или говорить о более важном под завывания снежной бури. Порой мне кажется, что мы словно герои книги "Безмолвная земля" Грэма Джойса с той лишь разницей, что не в браке, но связанные узами, ничуть не слабее супружеских.
— А ты сам?
Он понимает намёк без слов, отвечает не колеблясь:
— Не женат. Как-то не сложилось с той, что жил… Лодка брака пошла ко дну, не успев перейти в законное русло.
— Сколько тебе сейчас?
— Тридцать два. А тебе?
— Двадцать шесть.
Не вижу смысла кокетничать, спрашивая "а сколько дашь" или отвечать "мне в душе всегда восемнадцать". Глупо… Как может быть вечно восемнадцать, если жизнь оставляет на тебя насечки одну за другой, и дело не во внешних изменениях, а в том что гораздо глубже?..
Маленький домик, отрезанный от всего мира, остается таким же весь этот день… Снежное безумие начинает затихать только к утру. Спустя почти двое суток… А утро наступает ясное и солнечное. По-настоящему зимнее. Мороз и солнце, день чудесный? Да, но это означает только то, что и срок нашего пребывания здесь закончился. Влад расчищает снег снаружи. Я просто смотрю в окно, равнодушно отмечая, что связь вновь налажена. И одно за другим начинают сыпаться сообщения и уведомления о пропущенных звонках. Я ставлю телефон на беззвучный режим, чтобы не напоминал лишний раз о скором завершении маленькой снежной идиллии. Влад возвращается:
— Кажется, техника работает там, на дороге. По шуму моторов вроде расчищает заносы. Могу проверить через пару часов. Не хочу напрасно тащить тебя туда и морозить…
Я согласно киваю. И после обеда Влад возвращается:
— Можем выходить. Доберемся в два счета. Посмотришь, как бы завалило нас в моем автомобиле…
Он вновь нахлобучивает на меня свою шапку и шарф. И мы выбираемся из домика. Влад кое-как возвращает на место сбитый напрочь замок.
— Прости, Саныч, как-нибудь сочтёмся, — благодушно шутит он по пути обратно. Кажется, у него настроение отличное. А мне глаза режет ослепительный снег и окружающий пейзаж кажется нереальным, как и всё происходящее. Словно всё то, что было ценным и настоящим, осталось там, в тёмных деревянных стенах, а сейчас я вновь вернулась в иллюзорные сновидения…
Влад прав. Нас бы просто накрыло огромной снежной шапкой в его автомобиле. Дорога уже расчищена на этом участке, автомобиль освобождён из снежного плена. Рядом снуют дорожные рабочие и полицейские, Влад перебрасывается с ними словами, пытаясь завести мотор своём автомобиле… Я стою чуть поодаль, не принимая участия в типично мужской беседе. Позади меня плавно останавливается какой-то автомобиль. А затем раздаётся знакомое до ужаса:
— Малыш! Я чуть с ума не сошёл…
Дорожная техника разворачивается и уезжает. Самый сложный участок пути расчищен. Даже смешно — вот этот перемёт, а дальше трасса была чистой. Не идеальной, но проехать с некоторыми усилиями было можно. Будто кто-то специально поставил временный заслон на повороте, чтобы свести Влада с этой маленькой куколкой. А потом Влад резко обернулся. Рядом с Викой остановился автомобиль, откуда поспешно вылез мужчина. Поскальзываясь в тонких ботинках, сделал пару шагов навстречу, что-то говоря и обеспокоенно заглядывая в лицо. Гладит её тонкие руки и что-то втирает, не замолкая. Отсюда ни хрена не слышно. Остаётся лишь догадываться, о чём он там заливается соловьём. Влад ждёт реакции Вики. И понимает с внезапной тоской: никуда она не уйдёт.