– Так уж и быть, спасу тебя. А пока пойдем, попробуешь мои оладьи из рисовой муки и с ягодами. И вкусно, и полезно.
Маша кивает, уходит обратно на кухню, и я иду следом, оставив обувь на коврике. Закончу с чисткой позже.
Света отзывается на окрик Маши, с удовольствием ест оладьи и фрукты, даже позабыв о нашем разговоре, и расспрашивает тетю о том, какие развлечения будут на базе отдыха. Пока Маша расписывает Свете прелести предстоящего отдыха на природе, я замечаю под холодильником спрятанные там давно весы и вытаскиваю их, решив вдруг взвеситься впервые за несколько недель.
– Ну? – спрашивает подмечающая всё Машка и косит глазом в сторону цифр, которые неожиданно радуют меня.
– Шестьдесят! – радостно ликую я и едва не подпрыгиваю на месте. Бегу к зеркалу в коридоре и рассматриваю себя со всех сторон.
После развода с Антоном я так привыкла считать себя толстухой, что даже не замечала происходящих со мной перемен.
– Ну да, а ты что ждала? Восемьдесят? – выходит следом за мной Машка и едва не закатывает глаза, но хоть в ее голосе и звучит насмешка, она не злая. Это обычный стиль общения подруги, к которому я за долгие годы привыкла, и он даже внушал мне уверенность в себе, научившись парировать ее выпадам.
– Во время бракоразводного процесса, Машунь, я весила семьдесят пять. А сейчас весы радуют меня цифрой на пятнадцать килограмм меньше, представляешь? Сама не заметила, как из-за стрессов последних месяцев схуднула. Бока бы еще подрихтовать, и я снова буду, как в молодости.
С тех пор, как я встретила Герасима, всё, о чем я могу думать, так это о собственной внешности. Я будто заново открываю в себе женщину, которая все годы брака с Антоном спала, ведь ему было всё равно на меня.
Он ведь ни разу не сказал мне, что его что-то не устраивает во мне, позволив думать, что наш брак просто идеальный, из-за чего я столько лет жила в иллюзиях, а затем вдруг разрушил всё в один миг, не дав мне опомниться. Конечно, я не снимаю и долю своей вины. Я ведь и сама могла бы обо всем догадаться, но предпочла жить в розовых очках, которые потом и стали причиной моей досады.
– Порой стресс творит чудеса. Я, если честно, сама удивлена, но теперь, глядя на тебя без свитера бесформенного, который так любишь на себя цеплять, я и сама вижу, что ты постройнела. Вчера ты, конечно, была в платье, но оно свободного кроя, по нему и не понять было, как оказалось. Осталось только твой гардероб обновить, и будешь у меня просто роковая красотка. Разобьешь еще ни одному мужику их каменные сердечки.
Маша задумчиво рассматривает меня со всех сторон, что-то прокручивает в голове, а затем улыбается во весь рот, пугая меня своим энтузиазмом, от которого мне никуда не деться.
– Светуль! Одевайся, идем по магазинам! – кричит Машка, и следом я слышу топот Светки, которая и рада провести время с любимой тетей, которая разрешает есть мороженое и до еды.
Я в такие моменты делаю вид, что ничего не замечаю. Мне нравится, как у Светы поднимается настроение, когда удается заполучить запретный сладкий плод.
Я иду одеваться следом, а когда почти собираюсь выходить из спальни, получаю вдруг сообщение в мессенджере с незнакомого номера. Приходит фото розового спасательного жилета. Следом приходит и аудио.
– Думаю, вам пойдет этот цвет, Дина. Захвачу с собой.
Этот харизматичный низкий голос я узнала бы из тысячи.
Неугомонный и настырный Герасим, который не принимает отказы.
– Как-нибудь сама разберусь, что мне покупать. Я могу о себе позаботиться сама.
Я проявляю упрямство. Машка бы настучала мне по голове за мой дурной нрав, и хоть я сама себя не узнаю, но никак не могу остановиться. Даже голос Герасима вызывает у меня желание ему неизменно перечить.
– Раз так, не стану настаивать. Всегда готов спасти тонущую красивую женщину, – приходит снова полный лукавства довольный ответ. Он явно меня дразнит и получает удовольствие от нашей перепалки.
– Я умею плавать! – записываю я последнее голосовое и блокирую телефон, а затем решительно спускаюсь вниз.
А оказавшись на первом этаже, вдруг ловлю свое улыбающееся отражение в зеркале. И это настолько изумляет меня, что я даже задерживаю дыхание, не узнавая собственное лицо. Оно будто светится изнутри, чего со мной не было так давно, что я уже и не помню, каково это – быть в эйфории.
Неужели мое сердце оживает и готово впустить в мою жизнь мужчину?
Глава 28
На базу отдыха отправляются по большей части друзья и сослуживцы Кеши, и хоть многих я не знаю в силу того, что Антон предпочитал отдыхать отдельно, так что мы с ним посещали различные мероприятия, где собирались видные бизнесмены с женами, которые могли быть Антону полезны в перспективе.
Когда мы все выдвигаемся на базу, я осознаю, что мне нет нужды строить из себя ту, которой не являюсь, так что я переполнена облегчением.
Несмотря на мои предположения, что каждый поедет на своей машине, как оказалось, Кеша с друзьями арендовали автобус, в который мы все и загрузились.
Даже Тим выглядит довольным и расслабленным, чего я никогда за ним не наблюдала, когда он ходил со мной и Антоном на рауты. Он устроился рядом с сыном Кеши и Маши Макаром, и всю дорогу они о чем-то шепчутся, хохочут, обсуждают общие темы.
Вопреки моим опасениям, кроме Светы было еще пару детей ее возраста, так что и ей есть с кем пообщаться в конце автобуса, где они устроили мини-шалаш на последних рядах. Чипсы, газировка, ноутбук. Что еще нужно для счастья в таком возрасте?
– Вы все-таки не струсили, Дина.
Ко мне подсаживается Герасим, как только Машка убегает к мужу на первые ряды.
Никто не обращает на нас особого внимания, но я всё равно кидаю взгляд на сына сзади. Вот только и он не смотрит, что притупляет мою нервозность.
Я стараюсь держать себя в руках, напоминая, что я давно не подросток, а взрослая женщина, которая способна управлять своими эмоциями, включая и трепет в груди. Он-то и заставлял меня перечить Герасиму и спорить с ним, возвращая нас обоих будто в старшие классы школы, когда ты не можешь справиться с влюбленностью и нападаешь на объект своих чувств.
– Я взрослый человек, чего мне бояться? – спокойно говорю я и вздергиваю бровь.
Немного некомфортно, что я сижу у окна, а Герасим у прохода, буквально становясь горой на моем пути к выходу, но я стараюсь не думать об этом, как о западне.
– И то верно, – пожимает он плечами и не отводит от меня взгляда, рассматривая, как какую-то зверушку в зоопарке.
– Что вам нужно? Давайте начистоту, – повернувшись всем корпусом к нему, спрашиваю я.
– Мне? – слегка улыбается он лукаво. – Я просто ухаживаю за понравившейся мне женщиной, отчего же вы видите в этом злой умысел?
Я поджимаю губы, так как парировать мне нечем. Я ведь не могу запретить ему смотреть на меня, думать обо мне, хоть и не до конца верю в его проснувшиеся ко мне чувства. Слишком сильно обидел и оскорбил меня Антон, отбив охоту верить другим мужчинам.
Вспоминаю вдруг слова Маши, которые она сказала мне сегодня утром, и прикусываю язык.
– Не лишай себя возможности наслаждаться этой жизнью. Не отталкивай людей, даже если боишься, что рано или поздно они тебя предадут. Не будь ты замужем за Антона, не было бы ни Тима с Адель, ни Светочки. Разве ты готова всё переиграть и изменить прошлое, появись у тебя такая возможность?
На удивление, ее слова заставляют меня задуматься и начать думать о том, кто и кому я говорю. А вдруг Герасим искренен в своих порывах и действиях? И я своим страхом сейчас могу разрушить то хрупкое, что он пытается выстроить между нами.
Я бы слукавила, сказав, что он совсем мне не по душе. Просто я никогда не сталкивалась с такой настырностью, с которой Герасим пытается завоевать мое внимание, и оттого мне немного неуютно.
– Как давно вы знакомы с Кешей? – решаю я перевести тему, чтобы самой управлять разговором.
– Пару десятков лет.
– Странно. Я никогда о вас не слышала.
– А вот я о вас наслышан. Любимая сестренка Иннокентия, которую он прятал от нас, словно боялся, что мы накинемся на нее, как голодные собаки на кость.
– Грубо, – морщусь я.
– Предпочитаете сладкое вранье вместо жестокой правды?
Мне кажется, словно он намекает на то, что я терпела ложь Антона так много лет, что легко усомниться в том, что я ничего не знала, а потакала мужу, чтобы его не потерять. Мне не нравится, куда заводит нас разговор, и я отворачиваюсь к окну, лишний раз убеждаясь в том, что никакого коннекта между нами не случится.
– Вы обиделись? Прошу простить, я привык к другому формату общения. Работа обязывает, сами понимаете.
– Но это ведь не мешает вам умело флиртовать с длинноногими красотками, – язвлю я и поворачиваю голову обратно.
Прищуриваюсь, не в силах прикусить говорливый язычок. Мне это и самой не нравится, но тяжело сдерживать рвущееся наружу возмущение. Не после того, как Антон долгое время вел двойную жизнь. Позволял себе со мной то, что не мог с Фаиной. Грубость. Пренебрежение. Обман.
Я стискиваю челюсти, как только понимаю, что, сама того не желая, отношусь к Герасиму предвзято. Обжегшись на молоке, теперь дую на воду. Умом понимаю, что бесконечно так продолжаться не может, и ни один мужчина не станет долго терпеть такое мое отношение, но с эмоциями и реакциями ничего поделать не могу.
– Так дело в ревности? Поэтому вы воротите от меня нос? Не любите конкуренцию? – улыбается Герасим, но мне его отношение не по душе.
– А вы с чего такой довольный? Почему я вообще должна с кем-то конкурировать? Вроде это не передача “Холостяк”, и мне нет нужды бороться за супер-знаменитого жениха.
– А вы предпочли бы передачу “Холостячка”?
– Смешно, – усмехаюсь я и покачиваю головой.
– И что же вас так рассмешило?
– Наше выканье. Мы попеременно то флиртуем, то обзываем друг друга, но так вежливы друг с другом, что аж зубы оскоминой сводит.