И слишком поздно сообразила, что туго обернутое вокруг тела полотенце прекрасно обрисовывает фигуру.
— Если хочешь, чтобы я поторопилась, отвернись, — приказала она через плечо. — Не собираюсь одеваться, пока ты меня разглядываешь.
— Быстрее всего будет, если ты останешься как есть. Мне абсолютно все равно, что на тебе надето. — Ее словно облили ушатом холодной воды.
— Зато мне не все равно! — фыркнула она, пожалев, что опять вышла из себя.
Она услышала раздраженный возглас и скрип кресла. И в зеркале увидела, что он сидит, уставившись в окно, на безопасном расстоянии от попугая, который расхаживал по клетке, явно прикидывая, как бы изловчиться и клюнуть гостя.
Лора открыла шкаф, не забывая ни на секунду о Максе.
Высокий. Волосы цвета воронова крыла, как и у нее. Только его кудри безжалостно острижены.
Ей показалось, что его плечи шире, чем осталось в ее памяти. Одет в великолепно сшитый костюм. Она помнила его мощное, атлетическое сложение, костюм прекрасно скрывал эту мощь.
От его красоты захватывало дух. Он всегда был таким. Все ее подруги мечтали о нем, когда он приезжал на каникулы домой. Сын богатого генерала Уильяма Пенденниса. Надежда города. Мечта всех девочек — включая ее.
Только… он теперь не ее Макс, и уже давно. Он принадлежит к другому миру. Привилегированному. Миру бизнесменов и финансистов. Миру, в котором привычнее летать на самолетах, чем ездить на автобусе.
Видимо осознав, что она уже несколько минут не шевелится, он начал барабанить пальцами по подоконнику и притопывать ногой.
Макс терпеть не мог долго находиться в замкнутом пространстве, так же как и ждать, вспомнила она, бесцельно передвигая вешалки в шкафу. Он был самым беспокойным и активным человеком, которого она знала.
— Ну скоро ты? — нетерпеливо спросил он. — Мне надо попасть на самолет, а у тебя еще столько дел.
— У меня?
Он вроде бы и не собирался признаваться в своих отношениях с Фэй — и в последствиях этих отношений. Изумленная Лора достала свой лучший костюм, отбросила полотенце, надела короткую прямую юбку, которая прекрасно сидела на ее стройных бедрах. И сразу же почувствовала себя аккуратной и уверенной в себе женщиной.
— Ты рассказывай, пока я одеваюсь, — предложила она.
Звуки, которые он производил пальцами и ногой, сводили ее с ума. Почувствовав, что голос опять начинает дрожать, она постаралась взять себя в руки.
— Расскажи о себе и Фэй, — приказала она.
— Обо мне и ком?
Обернувшись, она наткнулась на его удивленный, непонимающий взгляд.
— Ну ты ведь здесь именно поэтому, не так ли? — потребовала она ответа. Ведь только он виноват в случившемся. Неужели он теперь собирается все отрицать? — Что, не хватает храбрости? Не заставляй меня презирать тебя еще больше, Макс, — тихо проговорила она.
Его темные глаза сузились, но она поняла, что он не услышал ее слов. Он только что заметил ее зареванные глаза, взлохмаченные волосы, бледную, с розовыми пятнами кожу.
Она отвела глаза, стараясь не думать о том, как отвратительно выглядит.
— Что, черт возьми, происходит с тобой? Забота в его мягком голосе чуть не прорвала ее оборону. Но она вовремя вспомнила, что на самом деле ему совершенно все равно. Это всего лишь один из его приемов завоевания женщин.
— Ничего. Просто было много работы сегодня утром, — коротко ответила она. Потом повернулась к зеркалу и начала расчесывать волосы. Как было бы хорошо, если бы эта масса волос волшебным образом превратилась в современную аккуратную прическу…
Она видела, как Макс, сложив на груди руки, критически рассматривает ее.
— Я понял, что тот парень внизу разлохматил твои волосы… Но кто заставил тебя плакать?
Он, наверное, рассмеялся бы, если бы она ответила, что ребенок. Поэтому промолчала. Только еще яростней стала расчесывать блестящие шелковые пряди.
В зеркале отражалось маленькое, беззащитное личико с огромными глазами, в которых дрожали слезы. Вид был такой, будто ее ранили в самое сердце.
Макс не отставал.
— Вы с тем здоровенным парнем поссорились… из-за меня? — Он нахмурил красивый лоб. — Потому что я должен был приехать и ты сообщила, что мы были любовниками?
— Не преувеличивай свое значение! — презрительно ответила она.
Но его предположение тронуло ее душу, и она решила предстать перед ним во всей красе. Похолодевшими пальцами начала наносить макияж.
— Вы целовались и…
— Нет! Это неправда!
Опять совершенно забыв о том, что необходимо быть хладнокровной, она развернулась к нему с пылающими от гнева глазами. В такие моменты она была удивительно похожа на цыганку, как он однажды сказал ей с восхищением, а потом с жадностью поцеловал в мягкие алые губы.
На минуту в его глазах зажегся огонь, проникший ей в душу. Но она была как мертвая внутри, поэтому он не достиг своей цели. Он ведь даже не отдает себе отчет в том, что возбуждает ее, подумала она раздраженно. Ведь для него это так же естественно, как дышать.
— А что ты так бурно реагируешь, Лора? — спокойно заметил он. — Я все прекрасно видел. И почему, собственно говоря, вы не можете обниматься и целоваться? Конечно, если только… — он сжал губы, — если только он не женат.
От удивления она широко раскрыла глаза.
— Он хозяин магазина, — ответила она, чтобы хоть что-то сказать.
— И твой начальник, — добавил Макс, в его словах слышалось презрение. — Он предоставил тебе квартиру…
— Я плачу за нее! Я в пять утра встаю, чтобы включить печи…
— Очень удобно, — пренебрежительно заметил Макс.
Она замолчала. Пусть думает, что хочет, она не будет возражать. Какой смысл? Через полчаса Макс снова уйдет из ее жизни. Так она надеялась.
По тому, как дрогнули его ресницы, она вдруг догадалась, что он смотрит на ее грудь, едва прикрытую кружевным лифчиком.
Она повернулась к нему спиной, нашла в шкафу блузку, натянула ее на себя, застегнула две верхние пуговицы. И только потом ответила ему:
— Я совершенно не обязана отчитываться перед тобой за свое поведение.
— Нет, конечно. До тех пор, пока не потребуешь этого же от меня.
Вот они и приблизились к объяснению. Он явно стыдился своей измены. Хорошо!
С победным видом она закончила застегивать пуговицы, когда вдруг обнаружила, что пропустила одну. Черт, придется сделать все заново. Она повторила процедуру дрожащими пальцами, потому что ей пришлось это делать под внимательным взглядом Макса — он даже отодвинулся немного в сторону, чтобы лучше видеть.
— Ну, теперь ты готова выслушать меня? — спросил Макс.
— Конечно.
Она старалась быть спокойной. Теперь уж ему ни за что не удастся вывести ее из себя. Он не привык иметь дело с женщинами, которые не выказывают к нему интереса. Несколько более уверенно она заправила блузку в юбку и села в кресло. Ноги скрещены. Спина прямая. На лице умеренная заинтересованность.
— Начинай, — сказала она с видом женщины, приготовившейся слушать что-то очень скучное.
Макс встал и зашагал по комнате, по пути трогая все, что попадалось под руку.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я должен быть в Париже.
Он провел рукой по блестящей крышке стола, когда-то принадлежавшего ее бабушке. Казалось, его необычайно заинтересовала полированная поверхность красного дерева, он, не отрывая взгляда, сосредоточенно продолжал гладить ее длинными тонкими пальцами.
Лора, пристально следившая за этими ласкающими движениями, наконец осознала смысл сказанных слов.
— Нет, не понимаю. Париж, ты сказал? — Она произнесла это деланно безразличным тоном, но все равно вышло как-то хрипло, пришлось незаметно откашляться.
Макс с ленивым любопытством взглянул на нее.
— Так вот, мне пришлось отменить две встречи.
Гибкой походкой он подошел к камину, взял в руки фарфоровую статуэтку чайки, которую прислала ей мать. Лора наблюдала, как он ласково погладил прекрасную птицу.
— Наверное, у тебя важные новости, — предположила она.
— Знаешь, твоя сестра далеко пойдет!
— Я думала, она уже успела это сделать, — ответила Лора, с нетерпением ожидая продолжения.
Он уже был в другом конце комнаты, засунул руки в карманы и направлялся к ней. Исходившая от него энергия, казалось, наполняла всю квартиру.
— Мне позвонил Дэниэль, — продолжал Макс.
— А я думала, вы с братом не разговариваете с тех пор, как он женился на моей сестре, — сурово заметила она. Она всегда осуждала семейную вражду, а Макс вообще вел себя глупо в том, что касалось Фэй. Она заслуживала гораздо большего с его стороны, чем простая вежливость. Но Макс не мог простить, что она предпочла ему другого. И этим другим оказался его не слишком удачливый брат.
— Я обеспечивал Дэниэля последние несколько лет, — вздохнул Макс.
— Ах, как это по-родственному!
— Я делал это ради детей.
Она замерла. Что дальше?
— Но, — продолжал он, — как оказалось, я обеспечивал и кое-что еще. — Он подошел к ней вплотную, его хмурое лицо испугало ее.
— Ч-что ты имеешь в виду? — спросила она.
Сестра наделала много глупостей в свое время. Они с Дэниэлем, как беззаботные дети, бродили по стране, путешествовали автостопом, не подчинялись властям.
— Дэниэль и Фэй арестованы, — резким тоном проговорил Макс.
У нее упало сердце.
— Опять нарушили закон? — спросила она, вспоминая, как ей однажды пришлось платить залог за Фэй, когда та отказалась покинуть владения одного фермера.
— Ты не понимаешь, — сухо проговорил Макс и поджал губы. — Они сидят в тюрьме в Марракеше.
У нее от удивления округлились глаза. Макс весь кипел от ярости. Лора знала, как он ненавидел образ жизни Дэниэля. Он обвинял брата в том, что тот опозорил честь семьи. По его мнению, в том, чтобы вступать в связь с деревенскими девушками и бросать их беременными, не было ничего особенного, так всегда поступали землевладельцы ради собственного удовольствия, но тюрьма — это нечто неслыханное!