Один человек – убийца, готовый и дальше продолжать убивать; другой, – напротив, скорее готов пожертвовать собой, чем погубить другого. И то и другое вполне сочетается в природе человека.
Что такое непредубежденность? Отсутствие убеждений? Или попытка, разумеется тщетная, быть независимым от них?
Исключения? Исключают ли они всякие исключения? Или, напротив, вполне допускают исключения иного рода? Вот в чем вопрос.
Случайности всегда единичные события (случаи). Но если одна случайность следует за другой, если образуется непрерывная цепь, например счастливых случайностей, удач, везений, то как это назвать? Это не риторический вопрос, но тем не менее он остается без ответа.
И. Кант вслед за Ж. Ж. Руссо (и не без влияния последнего) утверждал, что всем людям без исключения присуща совесть, которая недвусмысленно (больше того: категорически) говорит ему, чтó хорошо, а чтó, напротив, плохо. Бессовестный человек, с точки зрения Руссо и Канта, вовсе не лишен совести, он просто игнорирует или презирает ее веления. Я полагаю, что Руссо и Кант заблуждались. Совесть – культурно-исторический феномен, который существовал (и существует) далеко не при всех (т. е. любых) исторических условиях. Совесть, вообще говоря, не присуща человеку от рождения.
Абсурдны не только те или иные высказывания, выражения, словосочетания. Абсурды существуют как факты личной и обще– ственной жизни людей. Абсурдной может быть и жизненная ситуация, из которой человек не видит сколько-нибудь разумного выхода.
А. Франс мудро утверждает: «Блажен, кто постиг, что одинаково суетно быть академиком или не быть оным» (Собр. соч. Т. 2. М., 1958. С. 108–109).
Пословица: «привычка вторая натура человека», вызывает, на мой взгляд, серьезные возражения. Можно и должно отказаться от некоторых вредных привычек (курения, злоупотребления спиртным), нисколько не утрачивая своей натуры, нисколько не изменяя ей.
Поговорки, пословицы нередко бывают наивны, простоваты. Пример: «терпение и труд всё перетрут». Это было бы верно, если бы речь шла не обо всём. Вывод: разногласия, инакомыслие неизбежны и в мире пословиц. Это, по-моему, свидетельствует о противоречивости обыденного сознания.
Идеологическая обработка, которая в той или иной мере наличествует повсеместно, есть давно опробированный способ выколачивания способности понимания пороков существующих социальных порядков.
Душа карьериста готова примириться с любой несправедливостью. И со справедливостью она также готова примириться[29].
То, что люди весьма отличаются друг от друга у каждого написано на лице, но в основном невидимыми чернилами. Поэтому глубину этого различия, образующего человеческую индивидуальность, постигнуть крайне трудно, как об этом свидетельствуют художники-портретисты.
Бывают же такие черствые люди: доброго слова начальнику не скажут. То же мне подчиненные.
Оправдание критики обыденного здравомыслия рано или поздно обнаруживается им самим.
То, что у каждого человеческого индивида свои собственные, особенные, неповторимые отпечатки пальцев ничего не говорит об отличии этих индивидов друг от друга. И тем не менее, это несущественное существенно.
Способность забывать не менее существенна, не менее значима для человеческой жизни, чем способность запоминать и удерживать в его памяти. Возможно даже, более существенна.
Мы так снисходительны к великим мира сего и так нетерпимы к тем, кто обойден судьбой.
То, что люди смертны – неопровержимое свидетельство господства природы над человеком. Но вопреки этому неоспоримому факту, философы и ученые нового времени твердят о господстве человека над природой. При этом они до невозможности узко, несмотря на существование астрономии, понимают слово «природа».
Многие люди, (а может быть, и все мы) подобны матрешке. Внутри такого человеческого индивида пребывает другой индивид, другой человек, а в нем опять же еще один человек. И то, что называют единством личности, единством самосознания есть всего лишь иллюзорное самосознание. Личность многолика.
Страх нередко порождает страх, причиной которого оказываются не внешние обстоятельства, а некий внутренне присущий сознанию (или подсознанию) многих (но важно подчеркнуть, не всех) людей изначальный страх.
Современному обществу угрожает сочетание все еще не изжитого бескультурья с новейшими техническими достижениями.
Вера в свои силы всегда является достоинством даже тогда, когда она оказывается самообманом[30].
Мы не терпим, когда нас обманывают другие, но охотно тешим себя самообманом.
Одни живут прошлым, другие будущим, третьи – настоящим. Таковы три способа жизни в настоящем.
Честолюбие – единственная великая страсть, которая присуща и посредственным людям.
Ангелов пишут с натуры. С младенцев[31].
Больше всего человек лжет самому себе и притом из самых лучших побуждений.
В наше время одни только собаки выполняют команду бегом.
Мы победили гитлеровскую Германию в Великой Отечественной войне, так как у нас не было другого выхода.
Каждый видит мир своими глазами, что однако не означает, что у каждого свое видение мира.
Едва ли существуют обстоятельства, благодаря которым самые близкие друг другу люди бывают во всем, без утайки, откровенны.
Между взрослыми детьми и их родителями неизбежно ширится полоса отчуждения.
Сирота со временем перестает быть сиротой, ибо взрослые люди (сами родители) не могут быть сиротами.
Хорошие примеры (например, поведения), к сожалению, не заразительны. В этом отношении они уступают нехорошим, дурным примерам, которые сплошь оказываются соблазном, которому нелегко противостоять.
Мечтать, жить мечтою в воображаемом мире не есть некое мнимое или воображаемое состояние. Это всамделишная жизнь, особенно для детей, девушек и юношей, рисующих себе свое будущее в розовых тонах.
Окольный путь к успеху, как правило, гораздо короче прямого, кратчайшего.
Дружба также не поддается разумному объяснению, как и любовь, хотя ей совершенно не свойственны умопомрачительные страсти и самозабвение.
Наглость не столько приобретенный, сколько прирожденный порок, который лишь усиливается благодаря обстоятельствам, в особенности вследствие снисходительности окружающих людей.
Если некто убежден в том, что у него нет никаких предубеждений, то одно из них уже налицо.
Бесконечное не может быть ни больше, ни меньше. Лишенное количественной определенности, неизмеримо, оно все же есть не только особенное качество, но и особенное количество.
Женщине многое можно и должно простить, так как в силу своей природы она своим сопротивлением домогательству мужчины разжигает собственную чувственность, казалось бы совершенно отсутствующую в такой весьма оскорбительной для нее ситуации.
Мужчину нельзя изнасиловать.
Оправдание дурных поступков не имеет ничего общего со снисходительностью. Снисходительность (если, конечно, имеется в виду свойство порядочности) оправдывает лишь слабости людей.
Если между многими предметами нет ничего общего (иное дело, возможно ли это вообще), то это отсутствие общего и есть наличная общность всех этих предметов.
Можно и нужно совершенствовать существующее общественное устройство, но идея совершенного общества, совершенного государства не более, чем иллюзорная мыслительная конструкция.
Человеческие недостатки легче переносятся, более терпимы, чем человеческие достоинства.
Красота (прекрасное) невыразима не только в словах, но и в понятиях. Она всегда особенная, индивидуальная, неповторимая, неожиданная.
Красота никогда не выходит из моды.
Лишь вино действительно может преодолеть отчуждение, да и то лишь до тех пор, пока сохраняется его опьяняющее действие.
In vino veritas. Кто не верит, пусть проверит.
Человеку, купившему благодаря своему благоразумию огнетушитель, не надо сожалеть о том, что он не пригодился.
Красивый дурень обязательно найдет обожающую его женщину. В еще большей мере это относится к красивой дурехе. Многие мужчины предпочли бы ее красивой умнице.
Есть такие привлекательные мужчины, которым если не все, то во всяком случае весьма многие привлекательные женщины весьма доступны. И эти самоуверенные сердцееды пользуются своим преимуществом, не испытывая угрызений совести, не сознавая своей вины перед своей женой. То же относится и к привлекательным женщинам, которые поступают подобно привлекательным мужчинам и также не испытывают угрызений совести и чувства вины перед своими мужьями. Стоит ли рекомендовать молодому скромному мужчине, собирающемуся обзавестись семьей, избегать привлекательных женщин? Он все равно не прислушается к такому совету, влюбится в какую-нибудь привлекательную женщину и будет тянуться к ней, как мотылек к огню, в котором он сгорит.