Каноны начали писать на рубеже VII и VIII веков. До этого времени их место в богослужении занимали другие песнопения в честь праздника или в честь святого. Небольшие осколки этих песнопений в богослужении сохранились. Какие осколки – я вам попытаюсь рассказать. Во всяком случае, канон – это довольно новое включение в службу по сравнению с древнейшими богослужебными текстами. Повторяю, VIII, IX, X, даже XI века – вот когда появились каноны. Хотя в большинстве своем написание канонов и включение их в богослужение связано с именем святого Иоанна Дамаскина, который жил и трудился в первой половине VIII века.
Канон (в переводе с греческого «правило») потому так и называется, что составляется всегда по очень строго определенным правилам. Канон всегда состоит из восьми песней, кроме канона Андрея Критского, в котором девять песней. Во всех остальных канонах нет второй: есть первая, третья и т. д. Вторая есть только в каноне святого Андрея Критского. Темы этих девяти песней берутся из девяти песней Ветхого Завета. Я думаю, многие знают, что кроме псалмов Давидовых в Библии есть еще множество поэтических текстов и, в частности, вот эти девять песней, к которым восходит каждая из песней канона.
Первая песнь всегда пишется на тему той песни, которую воспел Моисей и вместе с ним люди, после того как они посуху перешли Красное море и спаслись от своих преследователей. На тему этой песни, которая содержится в 15-й главе книги Исход: «Пою Господу, ибо Он славно прославился[10], коня и всадника его ввергнул в море. Господь крепость моя и слава моя, Он был мне спасением. Он Бог мой, и прославлю Его; Бог отца моего, и превознесу Его», – всегда составляется первая песнь любого канона.
Вторая песнь составляется на тему песни пророка Моисея из 32-й главы книги Второзаконие. Но эта песнь, которая носит покаянный характер, предлагается нам только в одном каноне – в каноне Андрея Критского, который читается в первые четыре дня Великого поста и который должен распахнуть наше сердце навстречу Богу в покаянной молитве в течение предстоящих семи недель поста перед Пасхой.
Третья песнь всякого канона всегда составлена на тему той молитвы, с которой обращается к Богу пророчица Анна, мать Самуила, в начале Первой книги Самуила (см. 1 Цар 2: 1–10). Третья песнь канона – это песнь пророческая.
Четвертая песнь всегда восходит к псалму пророка Аввакума из книги этого пророка (см. Авв 3: 2–19).
Пятая – к 26-й главе Книги пророка Исайи (см. Ис 26: 9–21).
Шестая – к тому воплю, который сохранился в Книге пророка Ионы, к той песни, с которой пророк обращается из «чрева китова» к Богу (см. Ион 2: 3–11).
Седьмая песнь берет свою тему из песни: «Благословен еси, Господи, Боже отец наших» из греческой версии Книги пророка Даниила[11].
Восьмая песнь продолжает тему седьмой. Это песнь на тему славословия трех отроков: «Благословите, все дела Господни, Господа» (из греческого Даниила). Причем у нас есть свидетельство святителя Афанасия Великого, что эта песнь звучала во время утрени уже в IV веке.
И наконец последняя, девятая песнь канона восходит к песни Матери Божьей из 1-й главы Евангелия от Луки: μεγαλύνει ἡ ψυχή μου τὸν κύριον («Величит душа Моя Господа»). Поэтому перед пением и чтением девятой песни канона всегда поется по стихам Песнь Богородицы[12], к каждому стиху которой прибавляется рефрен «Честнейшую херувим и Славнейшую без сравнения серафим».
Вот по такому, очень жесткому, правилу составляется каждый канон.
Каждый канон разбит, таким образом, на восемь песней. Внутри каждой песни – пять или шесть строф. Первая строфа, ирмос, пересказывает нам одну из восьми только что мною перечисленных библейских песней. Например, давайте посмотрим, что представляют собой ирмосы первой песни в разных канонах. Поскольку канонов очень много, то и ирмосы в них разные.
Давайте посмотрим канон, который поется об усопших. Ирмос его первой песни: «Яко по суху пешешествовал Израиль… гонителя фараона видя потопляема, Богу победную песнь поим, вопияше».
Вторая песнь канона пропадает (Второзаконие), и далее: третья, четвертая, пятая…
Еще один ирмос первой песни: «Воду прошед словно сушу, и египетского зла избежав, израильтянин вопияше: избавителю и Богу нашему поим». Как видите, в первом стихе этой строфы – пересказ того, о чем говорится в Библии: «Воду прошед словно сушу, и египетского зла избежав, израильтянин вопияше». И дальше – малая цитата из Библии: «Избавителю и Богу нашему поим». В первом ирмосе («Яко по суху пешешествовал Израиль по бездне стопами, гонителя фараона видя потопляема, Богу победную песнь поим, вопияше»), в сущности, кроме выражения «победная песнь», цитаты из Библии нет, но зато в очень яркой стихотворной форме пересказана ситуация, о которой говорится в книге Исход: как посуху шел пешком Израиль по бездне стопами.
Часто спрашивают: а как получилось, что они перешли через Красное море посуху? Какова была техника этого перехода? И разные авторы, разные исследователи, толкователи отвечают на этот вопрос по-разному. Но я думаю, что никто на этот вопрос не ответил так, как автор этого ирмоса: «по бездне стопами» – вот как они перешли. Не по какой-то жидкой жиже, которая образовалась оттого, что вода схлынула, а «по бездне стопами». Это очень страшно – идти по бездне стопами. Это дорога, которая, без сомнения, приведет к гибели и привела бы их к гибели, если бы не Бог, Который вел их и Который следил за каждым их шагом. «По бездне стопами» идет Израиль. Только поэт может так глубоко понять библейский текст, который и нас учит в какие-то периоды нашей жизни тоже проходить через дни, месяцы, а может быть, и годы «по бездне стопами», на грани срыва. Но не сорвемся, потому что с нами Бог.
Еще один ирмос первой песни, из Рождественского канона. «Христос рождается, славите; Христос с небес, срящите (встречайте); Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви, вся земля, и веселием воспойте, людие, яко прославися». Здесь от библейской песни осталось два слова: «яко прославися». Смотрите: «Пою Господу, ибо Он славно прославился; коня и всадника его ввергнул в море». Вот это «ибо прославился» переносится составителем ирмоса святым Иоанном Дамаскином в Рождественский канон. А остальные слова – «Христос рождается, славите; Христос с небес, срящите; Христос на земли, возноситеся» – берутся им из проповеди, которую некогда сказал в день Рождества Христова Григорий Богослов. В IV веке сказал свою проповедь Григорий Богослов; в VIII веке составил, используя слова из этой проповеди, свой Рождественский канон Иоанн Дамаскин; в незапамятные времена воспел свою песнь Моисей и вместе с ним те, кто бежали из Египта, – от этой песни здесь остались слова «яко прославися»; и вот уже двенадцать веков со времен Иоанна Дамаскина мы, бесчисленные поколения христиан, воспеваем эту песнь в течение более чем месяца в рождественское время каждый год. И таким образом сливаются в один хор все голоса: голоса тех, кто пел эту песнь давным-давно, три с лишним тысячи лет назад в безводной Палестине; голос святого Григория Назианзина, IV век; голос Дамаскина, VIII век; и дальше – голоса тех, кто пел и читал этот канон в VIII, IX, X… в XX веке, – все наши голоса сливаются в один хор.
Еще один ирмос – ирмос Пасхального канона. «Воскресения день, просветимся, людие. Пасха, Господня Пасха! От смерти бо к жизни и от земли к небеси Христос Бог нас преведе, победную поющия». Одно слово: «победную песнь» (επινίκιον) осталось в этом ирмосе от песни пророка Моисея. Одно, но очень важное: как Моисей перевел Божий народ через Чермное море «по суху», «по бездне стопами», – так и Христос перевел нас от смерти к жизни. Человек вне Бога идет путем от жизни к смерти. Но в Боге, встретив Христа в своей жизни, мы находим новую – очень страшную, но удивительную и очень радостную дорогу: от смерти к жизни, от жизни временной к жизни вечной, к жизни, у которой нет конца.
Еще один ирмос, который будет потом присоединен к канону Андрея Критского – к Великому покаянному канону. «Помощник и Покровитель бысть мне во спасение. Сей мой Бог, и прославлю Его; Бог отца моего, и вознесу Его, славно бо прославился». Здесь, в этом ирмосе большая довольно цитата из книги Исход, но только не из самого начала песни Моисея, а из второго ее стиха: «Господь крепость моя и слава моя, Он был мне спасением. Он Бог мой, и прославлю Его; Бог отца моего, и превознесу Его».
Вот так, по таким законам составляется первая строфа каждой песни канона. Затем к этой строфе прибавляются еще три-четыре или даже пять строф, которые полностью сохраняют и повторяют стихотворный размер первой строфы, стихотворный размер ирмоса. Разумеется, в славянском переводе эта метрика не сохраняется, потому что прозаический перевод стихов дословный. Но вот в греческом оригинале это всегда очень важный момент. Все остальные тропари данной песни (в данном случае, первой песни) в точности повторяют стихотворный размер ирмоса, который как бы задает тон на целую песнь.
Первая песнь спета, третья, четвертая, пятая. Шестая песнь – на тему псалма пророка Ионы. Вот один из ирмосов шестой песни: «Житейское море, воздвизаемое зря (видя) напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти: возведи от тли живот мой (от тления жизнь мою), Многомилостиве»… Вот такая молитва на тему той, которую из чрева китова, по преданию, возносит Иона. Или: «В бездне греховной валяяся, неизследную милосердия Твоего призываю бездну: от тли, Боже, мя возведи». В бездне греховной – подобно тому, как Иона в бездне моря, так каждый из нас, в бездне греховной валяясь, призывает неисследимую бездну милосердия Божьего. Бездна греха встречается с бездной милосердия. От тли, Боже, меня возведи, – восклицает церковный поэт и вместе с ним каждый и каждая из нас. «Возопих всем сердцем моим к щедрому Богу, и услыша мя от ада преисподняго, и возведе от тли живот мой». Всем сердцем взываю к щедрому Богу, и Он слышит меня, хотя взываю я из ада – из ада моей души, из ада, в который бросили меня мои грехи, моя злоба, моя ненависть. «Мо