по-современному. И таких фейков в истории русского народного оркестра предостаточно, потому необходимо проведение операции «антифейк». Если Д. Д. Хохлов не знает истории своего оркестра, то его надо пожалеть, ну а если знает, то… дважды пожалеть.
К вопросу о званиях
Я полностью даю отчет себе в том, что буду писать об этом в пустоту, но кто-то же должен об этом безобразии писать. И писать буду только о народниках – народных артистах. Как-то в разговоре с народным артистом России В. А. Понькиным я сказал ему о существовании моей партитуры «Каприччио на цыганские темы» С. Рахманинова для русского народного оркестра, при этом я заметил, что народный артист России В. Гусев не стал играть эту партитуру, сказав, что если бы подсократить медленный раздел, то он бы взялся за исполнение.
Дело в том, что это произведение состоит из двух частей – медленной и быстрой в таком соотношении по времени – 10 и 7 минут (цифры даю условно). На это Понькин тут же отреагировал: «Оно и понятно, он не представляет, как он будет исполнять столько медленной музыки. Быструю – пожалуйста, сколько угодно». К чести В. Гусева, он не стал уродовать музыку С. Рахманинова.
Зато другой народный артист А. Бардин отличился оригинальностью. Он, наоборот, медленную музыку всю исполнил без купюр, а с быстрой совершил немыслимое. Она начинается с умеренного темпа, постепенно убыстряясь с каждым новым разделом, и таких убыстрений автор требует 13 (!). В конце это звучит, как вихрь. Что же делает дирижер? Никогда не догадаетесь. Он начинает с предельного темпа и им же заканчивает, «купируя» время, потраченное на быструю часть. И это несмотря на прямое указание автора и требования жанра цыганской пляски, которая строится на постепенном убыстрении темпа. А что? Нам Рахманинов не указ. Я же народный артист, мне можно. Спешу добавить, что Толя Бардин был моим другом, но истина дороже.
М. Равель, оказывается, тоже не указ. Например, народный артист России В. Андропов свой юбилей начал с «Болеро» М. Равеля, которое прекратилось от силы через 5 минут с надлежащей кодой. У меня есть диск с записью «Болеро» под управлением самого М. Равеля, где ясно указано, что «Болеро» идет 16 минут. А что? Мне можно, я же народный артист. Не стану увеличивать число подобных примеров – проблема ясна. Убежден, что на подобные вольности не пойдет ни один симфонический дирижер.
А вот что «творит» народный артист России, подчеркивающий постоянно, что он именно симфонический дирижер. Но по порядку. Речь пойдет о Д. Хохлове. Окончив Ленинградскую консерваторию по хоровому дирижированию, он мгновенно меняет профиль и поступает в Московскую консерваторию по оперно-симфоническому дирижированию. После этого он по нескольку лет работает в двух ленинградских оркестрах, затем уезжает в Казахскую ССР. После этого два года работы за рубежом (в Монголии), и возвращается в Ленинград, где его никто не ждет. Тогда ему предлагают временно устроиться в Русский народный оркестр им. В. Андреева Ленинградского радиокомитета.
Сразу же в моей памяти всплывает карьера другого симфонического дирижера – Виктора Смирнова. После окончания Московской консерватории он так же мыкался по различным симфоническим оркестрам. В четвертом случае он «успокоился» на должности старшего преподавателя оперного класса Московской консерватории. И тут (о, радость!) положение спасает друг Дмитрий Осипов. Он организует дело так, что основателя народного оркестра Всесоюзного радио, заслуженного артиста РСФСР П. И. Алексеева увольняют и на его место ставят В. Смирного. Дело происходило в 1951 году. В 1954 году умирает Д. Осипов, руководство Госоркестром «по наследству» переходит к В. Смирнову, который теперь руководит обоими оркестрами – и Госоркестром, и оркестром Радиокомитета. И тут у него созревает гениальный план – что, если объединить оба оркестра в один. Ведь легче для него будет, намного удобнее, не надо будет разрываться между репетициями. В оркестре об этом узнают и требуют от него уволиться, что он и вынужден был сделать.
Осиповско-смирновская эпоха для Госоркестра закончилась в 1960 году. Из письма П. И. Алексеева: «Очень добросовестно играл под моим управлением Государственный русский оркестр (им. Н. Осипова?), с которым у меня возникли приличные отношения, вопреки настроению В. Смирнова, едва сдерживающего кипящую злость. Он весьма ощутимо теряет почву под ногами. Его дутый авторитет в коллективе упал»[5].
Как завершилась его дирижерская карьера? Очень просто, когда возник вопрос о присуждении ему звания заслуженного артиста РСФСР, весь оркестр единогласно проголосовал против, поэтому он был вынужден уволиться и перейти на педагогическую работу. Это все к вопросу о званиях.
Возвращаюсь к Д. Хохлову. Итак, он становится во главе русского народного оркестра, но мечта не отпускает, все-таки хочется дирижировать симфоническим оркестром. И тут у него возникает гениальная идея, а что, если сделать русский народный оркестр как бы наполовину симфоническим. С этой целью группа баянов сокращается до двух инструментов, а вместо них вводится кларнет и фагот. Кроме того, в целом ряде случаев используется почти полная группа медных духовых из симфонического оркестра. Как жалко, что нельзя домровую группу заменить на смычковую, так ведь не поймут.
Не хватает только звания, но заслуженный артист для этой цели не подходит, необходимо получение звания народного артиста России, потому что Ф. Шаляпин сразу стал им. Перед войной Н. Осипов много суетился вокруг этого вопроса, но так и не добился. «Попробую-ка я это сделать! – пришла в голову Хохлову гениальная идея. – У меня в оркестре играет гуслярша Сорокина, то бишь, теперь Лаптева. Так вот, у нее муж был народным артистом России, а их сын – советник по культуре президента В. В. Путина. А что, если я подам прошение на присвоение заслуженной артистки Лаптевой звания народной артистки России, а вместе с ней и на присвоение народного артиста мне? В. В. Путин ведь подпишет. Так и случилось, минуя промежуточное звание, а также всякие там голосования в оркестре, отзывы в прессе… Тихо и надежно. Так мечта о симфоническом дирижировании вполне закономерно трансформировалась в мечту о получении звания народного артиста. Мне кажется, что этим двум «симфоническим» дирижерам, которые по сути являются дирижерами-народниками, я могу вполне противопоставить двух настоящих симфонических дирижеров (без кавычек) – В. Федосеева и В. А. Понькина, которые вышли из народников, но давно уже плодотворно трудятся как симфонические дирижеры.
Теперь, пожалуй, пора перейти к главной теме данного раздела. Ей-богу, мне не понятен чисто советский, армейский метод определения заслуг в сфере искусства – это заслуженный, народный, затем, то же самое в рамках одной республики, входящей в СССР, затем в Россию и т. п. Во всех республиках СССР и странах «народной демократии» это было введено сверху. Последние, правда, отказались от этого после распада СССР. Повторяю, это чисто армейский принцип, и если в армии он необходим, то в сфере искусства он губителен, здесь сработал принцип «разделяй и властвуй». И точно, в нашей повседневной жизни существует каста неприкасаемых в лице заслуженных, народных и т. п. И что всего печальнее – многие жаждут получить это звание, при этом, не брезгуя никакими способами, потому что это путь к успеху. В результате мы имеем дело с человеком-званием, не имеющим фамилии. И тут я подхожу к главному в своих претензиях – мерилом успеха должно быть не звание, а фамилия данного лица.
Фамилия дает все плюсы и минусы этого лица, и тогда, не пользуясь поддержкой в виде звания, человек вынужден работать на плюсы в своем деле, попутно устраняя минусы.
Так устроен весь остальной мир, и крайне важно осознавать, что самым разумным мерилом достоинств и недостатков является имя человека.
Для власти это весьма неудобно, что значит имя человека? Должен быть какой-то объективный критерий, и в качестве объективного критерия здесь и выступает звание. Предположим, что оперный артист обеспечил себе звание народного артиста, вслед за этим ему автоматически идет профессура. А какой он профессор, если как-то научился петь, но не знает, как учить? Звание развивает вседозволенность. Я, например, сильно сомневаюсь, стал бы В. Андропов выдавать за «Болеро» М. Равеля тот жалкий отрывок из него, который он представил публике, не имея звания. Он был бы обеспокоен за создание своей репутации. Или взять чудачества Д. Хохлова, правда, мне сказали, что питерцы давно не реагируют на его деятельность, так что ему все равно, что о нем думают. Он ведь народный артист и живет в вымышленном им самим мире.
Двадцать пять минут ни о чём
Как-то, роясь в интернете, я набрел на лекцию М. И. Имханицкого под названием «Открытие древней домры», где автор с порога заявил: «У меня написано 386 работ». Интересно было бы понаблюдать, как он их пересчитывает. Мой отзыв будет предельно кратким: как он открыл древнюю домру, так я закрою её несколькими вопросами. 1) Сколько струн имела древняя домра? 2) Каков их строй? 3) Правда ли, что при игре использовался прием тремоло? И, наконец, последний вопрос, который почему-то никого не интересует: почему название русской домры почти тождественно названию казахской, шире – среднеазиатской домбры?
В заключение несколько отзывов от читателей. 1) «Спасибо герру академику за пересказ своих трудов. Вывод простой – не умеет, читая, сопоставлять информацию». Увы, имена исследователей «сыплются аки алмазная гора»!.. Пиар-акция. 2) «Да-а-а-а-а… Зато этот словесный водопад зафиксирован. Не постыдились выставить. Сам-то он это видел?» И, наконец, отзыв Д. С. Лихачева: «У того, кто много говорит (я бы добавил: и много пишет – Б.Т.) – нет времени думать».
А, впрочем, я зря критикую Михаила Иосифовича, он ведь заслуженный деятель искусств России, академик, доктор искусствоведения, профессор, так что моя критика для него как горох об стенку.