— Дык, ты перебарщиваешь, — прогудел Святослав, но не очень уверенно. — Даже император он того… Безгранично наглеть не должон! Не потому, шо наглости и жадности не хватит, а поскольку оно того… В одиночку ни один монарх править не смогетъ! Ему опора, ну, нужна на бояр! А те, стал быть, правителя который их с владений родовых выпнуть может, сами итъ прибьют. Во избежание.
— А это уже зависит от того, как крепко император держит страну в кулаке. Да и потом, мы же не одни из них, и не связаны с могущественными родами паутиной родственных отношений, торговых договоров, совместных преступлений. За наглый захват нашей земли высшая аристократия своего представителя прилюдно пожурит, а после быстренько простит и втихомолку поздравит с удачным приобретением. Но ладно, это я действительно описал самый плохой вариант. Скорее всего, прибывший из Москвы губернатор или еще какой-нибудь чиновник скажет следующее: «Сидите тихо как мыши под веником и не смейте вякать, когда буду принимать законы позволяющие драть с людей три шкуры, гнать их на смерть во имя моих интересов и так задеру смердам планку на право учиться и владеть оружием, что они никогда её не перепрыгнут, навеки оставшись тупым легко управляемым и беззубым стадом». — Олег откинулся на стуле и поджал губы. Чародей отлично понимал, что пока его от столкновения с правящей аристократией защищает главным образом расстояние. Дворянам тупо не было дела до какой-то заштатной деревеньки где-то у черта на куличиках, а его личные капиталы и богатства по сравнению с содержимым их сокровищниц выглядели не особо впечатляюще. Однако если вдруг поселение посреди сибирских лесов начнет приносить настоящую прибыль, то к той быстро выстроится целая очередь из титулованных грабителей, жаждущих все подгрести под себя. Возможно, она уже существовала и неудачный налет на «Буряное» являлся только первой ласточкой. Да, номинально он находился под крылом архимагистра Саввы, на которого работал, обеспечивая порядок на определенной территории… Однако древнему волху он был все же кем-то вроде работающего по временному контракту наемного рабочего, а не вассалом или тем более союзником. — Ну, в общем, будут вести себя здесь точно так же, как в остальной части России. О том, как в её европейской части живется вдалеке от больших городов, ты лучше меня знать должен.
— Дык, в городах, оно того, все бы как хуже, — тяжело вздохнул бывший крестьянин, подпирая руку кулаком. Каких-либо иллюзий о том, насколько «хорошо» живут простые люди Российской Империи, он питать не мог просто физически. О своем прошлом маг-воздушник не особо любил распространяться, однако все сводилось к нескольким тезисам: холодно, голодно, тяжелой физической работе конца и края не видно. Даже когда Святослав пожелал выкупить свою родню из крепостничества, по сути мало отличающегося от настоящего рабства, то слишком сильно тратиться ему не пришлось. До седых волос и возрастных морщин доживали лишь редкие счаствличики, большая часть низших сословий отправлялась на тот свет значительно раньше. — В деревне, стал быть, всегда можно за околицу выйти и рыбки наловить али лебеды какой нарвать… Да и соседей, оно того, попросить о помощи можно. И не откажут, дык. Помещику то того-этого, красного петуха не вдруг пустишь, а вот мельнику-жадюге али потерявшему всякий стыд старосте, коий корку старого хлеба пожалел — умирающий из чистой злобы горящую деревяшку закинет не на дом, так на хлев иль сарай.
Примерно на минуту на кухне остановилась мрачная тяжелая тишина, которая была прервана стуком чего-то тяжелого во входную дверь. Очень тяжелого, судя по посыпавшейся с потолка пыли. Олег и Святослав даже рефлекторно схватились за оружие, но бывший крестьянин вдруг шумно втянул носом воздух, а после расслабился и расплылся в блаженной улыбке.
— Моя зазноба, стал быть, пришла, — пояснил он другу, убирая руку от прислоненного к обеденному столу посоха. — И притащила тебе свой, дык, триумф. Похвастаться. Пошли, того-этого, посмотришь. Внутрь эта штука все одно не войдет.
— Олег, принимай работу. Тут все как ты просил! — Рядом с домом Олега стояла на шести толстых ножках конструкция, больше всего напоминающая гибрид черепахи и ванны. Судя по всему, именно она и стукнулась в дверь дома… Головой, к которой вел легкомысленный плетеный поводок. А держала его светловолосая голубоглазая эльфийка, чью большую грудь безуспешно пытался собою скрыть туго натянутый свитер из белоснежной шерсти. Ножки, обтянутые выгодно подчеркивающими женственные формы брючками, смотрелись тоже очень даже ничего, однако первым в глаза бросался все-таки бюст, являвшийся воплощенной мечтой для большинства мужчин и предметом зависти девяноста процентов женщин. — Самоходный бак для консервации органов магических тварей. Работает за счет накопителей, заряда которых хватит на неделю. Пройдет везде, где сумеет пролезть лошадь, пусть даже ходить умеет только медленно и по прямой. Может по команде загореться, отвлекая на себя внимание. А вот на иные самостоятельные действия конструкт в принципе не способен, я и для этих то замучилась рунные цепочки составлять. Даже разворачивать или тормозить после столкновения с препятствием его надо вручную, но зато теперь, когда закончены все расчеты, я могу подобных черепах хоть по три штуки в день зачаровывать. Ну, при наличии подготовленного твоими техномагами корпуса, само собой.
— Великолепно, Лили, просто великолепно! — Обрадовался Олег, наблюдая за тем, как панцирь ванночерепахи расходится в стороны, обнажая разбитую на два десятка отдельных отсеков глубокую емкость. Причем каждый такой контейнер был полностью герметичен и заполнен почти под стеклянную крышку прозрачной жидкостью. — Что ты использовала в качестве консерванта?
— Медицинский спирт, — пожала плечами алхимик, немного знавшая также о том, как изготавливать големов. Вернее, именно големом то эту примитивную конструкцию ни в одной магической академии или хотя бы училище не признали в связи со слишком убогим функционалам. Все подвижные части работали за счет механики, волшебство требовалось лишь для приведения конструкции в движение, да четырех рун на поводке, обозначающих команды «Стой», «Вперед», «Открыть панцирь» и «Самоуничтожение». Некоторые детские игрушки имели куда как более впечатляющий функционал, не говоря уж о боевых конструктах. Но зато каждый элемент этого магического механизма был изготовлен в «Буряном» от и до. И очень дешево, что было решающим фактором для сибирских охотников, теряющих до половины возможного заработка из-за проблем с транспортировкой своей добычи. Самые лучшие трофеи хранили в специальных контейнерах-термосах, а вот на чего попроще их уже не хватало, ибо и тяжелые, и неудобные, и хрупкие… В общем больше пары штук их с собой никто по тайге не таскал, зачастую просто оставляя гнить малоценные части убитых чудовищ или приконченных исключительно ради самообороны бестий. И Олег был намерен исправить сей недостаток, завалив рынок дешевым востребованным сырьем. — Не самый лучший вариант, но на то, чтобы сохранить в идеальном состоянии три четверти органов его хватит. А из оставшегося большая часть подпортится, но меньше, чем если её просто в мешок закинуть. Вдобавок охотники на монстров всегда могут использовать запасы спирта для изготовления зажигательных ловушек или обеззараживания ран. А если припрет, так и в пищу, он все же намного калорийнее воды.
— Нам нужно больше таких черепах. И больше спирта, — Олег всегда считал, что алкоголь — это яд, но в данном случае готов был вложить деньги в его промышленное производство. — А еще алхимики… Ну или хотя бы зельевары, которые могут работать исключительно строго по рецепту.
Глава 10.О том, как герой теряет бойцов, видит диво-дивное и спорит с природой
— Бохай, Чангпу и Тингж. Вы уволены, — Олег стоял на летном поле перед тремя крайне бледно выглядящими китайцами, а метрах в двадцати от него толпились и переговаривались бойцы вольного отряда и те из жителей «Буряного», кто каким-то образом пронюхал о грядущем событии и явился посмотреть на бесплатное зрелище. Чародей считал торжественные построения несусветной глупостью и потому заставлять своих солдат выстраиваться по линеечке не стал бы никогда в жизни, однако здесь и сейчас должны были присутствовать все бойцы, за которых он отвечал. И нес ответственность. — И только потому, что мы вместе сражались, я не отправлю вас в тюрьму, хотя видят все известные мне боги, вы вполне заслуживаете пару лет помахать кайлом на каторге. Просто собирайте манатки и проваливайте из деревни с первым же пароходом, жалование за этот месяц получите у казначея. Личное оружие можно оставить, а вот выданные отрядом артефакты — сдать.
— Но Господин, то есть командир… Смилуйтесь! Да, признаю, мы нарушили ваши приказания о соблюдении порядка, но неужели наш проступок столь велик?! — Сбивчиво начал оправдываться китаец по имени Бохай, в то время как два его товарища по несчастью хранили мрачное молчание. Видимо на то, что Олег изменит свое решение, не рассчитывали, прекрасно видя, насколько взбешен чародей. — Ведь я дольше большинства ваших слуг верно служил вам, и я не убил никого из жителей этой деревни, я просто позволил себе выпить лишнего…
— Ты просто напился как свинья, а когда кончились деньги, начал задирать в кабаке мирных жителей, требуя себе уважения и бесплатной водки. А когда тебе начистили морду и выбросили вон, вернулся с пистолетом, прихватив двух своих дружков. И напали вы даже не на обидчиков, поскольку они ушли домой, а уже на совершенно посторонних людей, которые просто оказались на тех слегка похожи. — Если бы Олег был чайников или паровозной топкой, то в данный момент раздался бы свист пара, вырывающегося под большим давлением. Удерживать себя в руках чародею удавалось лишь с огромным трудом. Слишком он уж не любил тех, кто чего-то натворил по-пьяни, а потом пытался оправдываться тем фактом, что он находился под влиянием алкоголя и не контролировал свои действия. — Скажи спасибо, что твоя пуля угодила в ногу, а не в голову или грудь, иначе бы это было не причинение тяжелого вреда здоровью, а убийство. И отмазывать вас от деревенского суда я бы не стал. Вы уволены, все трое. Контракт между нами разорван и, честно говоря, следовало бы использовать еще и штрафные санкции, но черт с вами, катитесь из моего отряда. Вердикт окончательный, обжалованию не подлежит.