— Слезла со стола, — раздался рычащий голос мужчины.
— Даниил, — прошептала она потянувшись вперед к нему, так что прядки словно веер подались вперед за своей обладательницей, скрывая грудь той.
— Ты меня не поняла? Для особо борзых повторяю, — мужчина наклонился так, что их лбы чуть ли не соприкоснулись. — Пошла. Отсюда. Вон!
Виктория вздрогнула, но успела зажать рот книжками.
— Не кричи, ты же не хочешь, чтобы нас застукали? Ты ведь не хочешь это афишировать? — мурлыкала соблазнительница.
— Ты совсем из ума выжила, Кристина? — отшатнулся в презрении от нее Фест. — Нам нечего афишировать. Я к тебе и пальцем не прикоснулся.
— Пальцами, ты как раз меня и касался, — выдохнула зазывно красотка, словно кошка отойдя от стола и приближаясь к куратору. Рука нежно легла на плечо.
— Ты по-моему тронулась мозгами, если считаешь наши репетиторские занятия прелюдиями к чему-то большему. Я сказал тебе давно, я учебу и личную жизнь не мешаю. Иди на занятия, по-хорошему прошу тебя, — вымученно произнес Фест.
— А-то что? Опять меня накажешь? Так я готова позировать тебе часами могу даже в стиле «Ню», — напирала распаленная желанием девушка. — А потом я могу дать тебе всё, что пожелаешь?
— И как я не заметил, что из девочки с неплохим талантом, ты превратилась в чудовище, — как-то горько произнес мужчина, коснувшись виска Кристины.
Лицо Феста отражало сожаление и боль. Сильный мужчина, которого ничто не могло прошибить, сейчас был как оголенный провод, приложи к питанию и его закоротит, выпуская его бурю. Такое аристократичный и печальный словно «Демон сидящий» Врубеля, по мотивам стихотворения Лермонтова «Демон».
Время остановилось, глядя, как эти двое делят момент чего-то сакрального, под строки той самой поэмы.
Пришлец туманный и немой,
Красой блистая неземной,
К ее склонился изголовью;
И взор его с такой любовью,
Так грустно на нее смотрел,
Как будто он об ней жалел.
То не был ангел-небожитель,
Ее божественный хранитель:
Венец из радужных лучей
Не украшал его кудрей.
То не был ада дух ужасный,
Порочный мученик — о нет!
Он был похож на вечер ясный:
Ни день, ни ночь, — ни мрак, ни свет!.. Лермонтов «Демон»
Это не продлилось долго, Даниил хотел наклониться, толи чтобы поцеловать, толи чтобы что-то прошептать этой безусловно прекрасной девушке, но передумал.
— Оставь свои попытки, Крис. Я обещал твоему отцу, а я — человек слова. Встреч со мной больше не ищи, — мужчина уже двигался на выход.
Виктория отчетливо слышала стук его каблуков туфель. Лишь успела отойти назад и завернуться за угол, прижавшись к стене, примыкающей к лестнице. Мужчина прошел дальше хмурый, держа руки в карманах брюк, когда боковым зрением увидел Викторию с широко распахнутыми глазами. Фест чертыхнулся:
— Уважаемая мисс староста, что вы делаете здесь, когда должны быть на занятии!
— Так. книги, — наивно выставила вперед три книги. — попросили принести.
— Так несите, Белова! — возмутился мужчина. — Какого черта вы лестницы подпираете? Субботник еще не скоро, стены тереть в колледже еще рано. До Вас постарались.
— Я…
— Белова, быстрей! Бегом на занятия! — прикрикнул грозно на неё куратор.
Вика, ни минуты не теряя, бросилась наутек по коридору.
— Нос не разбей, талант! Иначе я еще буду виноват, что загубил талант на пике «взлета» — намекал он на её стремительные перебежки в зеленом обтягивающем платье. — Господи, она явно не на своем отделении, «Физкультура» уже плачет без своего героя!
Обидные реплики так и летели в её сторону, но чувство, что она грязно подслушала чужой интимный разговор, снедало обиду на корню. «Сама хороша, Белова!»
На занятии практически не думалось, изображения наскальных рисунков и дощечек никоим образом не способствовало отвлечению. Все также она была за дверью, девушка на столе куратора, а сам Даниил, осуждающе смотрел на соблазнительницу. Рассеянность перетекла в конец учебного дня. Как-то незаметно подошла Маслова.
— А знаешь что, Белова! Я все придумала. Я набросок сделаю. Карикатуру ДанИ, нам же «типа нельзя брать кисти в руки», — хохотнула Тоня. — Даже Лера сказала, что поможет довести эту карикатуру до совершенства. Она хороша в карандашном рисунке. Здорово, да?
— А? Карикатура…ДанИ?…Нет!..Что вы придумали он будет зол, — вырвалась из своего космоса Вика, чтобы удостоить подругу реакции.
— Маслова, ты где витаешь? Полдня ходишь, как потерянный котенок. Ты случаем не заболела? — прохладная ладошка легла на лоб, а вторая легла на лоб самой Тони. — Странно температуры нет. Может давление? Бледная какая…
— Нет, что ты! Все хорошо, честно, — она смахнула ладошку. — В общем, просто набросок или карандашный рисунок здорово, но карикатура, Тоня, не ставь на себе крест. Все-таки он ведет у нас дисциплину.
Антонина внимательно рассматривала старосту.
— Ладно, может ты и права. План нужно переработать. Лера подскажет. В общем, я сегодня сама по себе. Репетиция танца, — замялась девушка.
— Да, беги уже к своему ненаглядному танцору.
Ладошка Масловой шлепнула её по плечу.
— Оставить шуточки! Ты лучше о своем спортсмене, подумай. Давненько не пересекались. Занят, поди. Увидишь его, передавай привет! — девушка поспешила прочь по коридору.
— Это еще что за намеки?! — возмутилась крошка, мотнув копной волнистых волос.
Как в подтверждении и насмешке судьбы. Виктория вышла на крыльцо и пошел дождь, спрятав от всего мира краски и свет. Небо было затянуто серой непроглядной стеной.
— Класс! Вот и верь прогнозам. Зонта нет. Переждать? — болтала полушепотом Белова.
— О! Что это у нас тут делает, козявка? У бедного брошенного котенка нет зонтика? — раздался бархатистый и насмешливый голос персонального мучителя.
— А у тебя видимо, каланча. Он есть, но из вредности ты не поделишься? — рявкнула недовольно Вика.
— Отчего же есть. Только должна будешь, мелкая?
— Тогда я отказываюсь.
— Отказы не принимаются. Побежали, чудо — юдо, — хохотнул Костя, схватив за руку девушку, а другой кнопкой раскрывая красивый черный зонт. — Э, мелкая, так дело не пойдет, ближе прижмись, а то промокнешь.
Большая мужская ладонь отпустила её руку, сразу стало зябко, но вот рука основательно прижала ее к сильному мужскому телу. В нос ударил запах свежего одеколона, которым Богров, наверно, пользовался. Теперь крупная ладонь покоилась, согревая, её плечико и было в этом что-то умиротворяющее. Девушка не заметила как прижала щеку к торсу Кости, что для того не осталось не замеченным.
— Тяжелый день?
Она не ответила, лишь выдохнула и кивнула.
— У меня середина недели тоже не задалась. Скоро сдача нормативов. Тренер три шкуры сдирает.
— Тоня заметила, что ты не появлялся. Передала тебе привет, будто уверена была, что я тебя встречу. Странная..
— Ну, она была права. Осторожно, машина! — Богров резко отскочил подальше от края бордюра, прихватив за талию Вику. Мимо пронесся здоровый джип, отбрасывая на пешеходов капли грязи. Один не шустрый старичок громко выругался.
— Придурок…. Ты как? Извини, что так резко, облил бы он нас знатно. Смысла от моего зонта было бы ноль, — его красивые глаза испытующе смотрели на неё.
— Да, спасибо, — как-то совсем нерешительно произнесла Виктория.
— А волосы у тебя оказываеться вьются, — вдруг сменил тему парень, любуясь куколкой, держа также прижатой к себе на весу.
— Перестань это делать, — хмуро брякнула девушка.
— Что? — выпучил свои лукавые глаза Богров. — Ты так мило краснеешь, козявка.
— А ты нет! — несмело стукнула она Костю по груди.
— А я, нет! — милашку поставила на асфальт. — Пойдем до остановки, я проводить тебя не могу до дома. Тренировка..
— Да, веди! — обрадовано сказала девушка, как сразу была снова прижата к своему недругу.
«Ты не проведешь меня напускной добротой, дылда» — ворчала про себя Вика, но всё в ней отчего-то радостно трепетало.
13
Чужая радость вам всегда в мученье.
Микеланджело Буонарроти
Автор этих строк выдающийся скульптор и художник эпохи Ренессанса. Стоит отметить, что многие его работы наполнены высоким мастерством и оригинальностью исполнения. Многие его скульптуры и по сей день выделяются анатомической точностью и доскональностью исполнения (Статуя Давида, статуя Моисея). За всю свою долгую жизнь этот скромный творец полюбил лишь однажды уже на старости лет, до этого отдавая своей сердце и душу искусству. По сей день его работы украшают храмы Италии.
Тот дождливый вечер уже в своей комнате Вика смотрела на свою картину. Ранее она хотела изобразить на лице Кости смешливую гримасу, но потом поняла, что этому человеку стоит отдать должное. Виктория не отказалась от первоначальной экспозиции, но решила добавить образу Богрова некоторой силы, воли и доброты. Казалось бы, отчего ей это? Виктория наблюдала за ним достаточно, чтобы сделать вывод, что для гнусного и эгоцентричного человека, его будничный образ жизни не подходил. Да, он продолжал устраивать разные выходки, но в целом злого умысла она не видела. Единственный раз, когда они вцепились в друг друга, был перед поступлением.
Костя никак не давал думать о себе, как о ветреном человеке. Быть может он не так умён и вежлив, но в нацеленности и стремлении ему нет равных.
Некстати, в голову девушки полезли воспоминания о его сегодняшнем поведении. Щеки запылали и на миг кисть в руке замерла. Их глаза были так близко, а улыбка. Черт! Понятно, почему девчонки вились за ним стайкой.
Вики отложила палитру и решительно пошлепала себя по щекам.
— Белова, возьми себя в руки, не будь тупой слюнтяйкой, предаваясь мечтам и грёзам.
— Милая, что такое? Почему ты хлещешь себя по щекам? — возмутилась мама, появившаяся будто из ниоткуда.
— Э! Нет ничего такого, решила взбодриться.
— И что отбивание щек помогает? — скептически повела бровью родительница.