Г-жа Ростова решила, что хватит, пожалуй, бедного дядьку гладить против шерсти, а то он совсем уйдет в контрпродуктивную позицию. Надо дать ему понять, что она, Наташа, не враг.
— Но я к вам пришла, чтобы помочь вашему бизнесу, а не навредить. Понимаете? — ласково и как можно более искренно улыбнулась г-жа Ростова. — Давайте я придумаю осторожную рекламную концепцию, так что и «марсиане» будут сыты, и бюджет ваш пополнится.
— Нет, нет и еще раз нет!
— Почему? Ведь все интересы будут учтены!
— Потому что это невозможно.
— Вы не верите, что можно так выстроить рекламную компанию, чтобы поток новых клиентов не пересекался с «марсианами»?
— Угу, — подтвердил директор.
— Но ведь и сейчас сюда заходит достаточно много случайных людей, и потоки «марсиан» и «немарсиан» — извините за такую терминологию — все равно пересекаются! Вам же это не мешает?
— Честно говоря, мешает, — признался дядька. — Правильнее было бы сделать закрытый клуб. Но закрытый клуб привлекает еще больше внимания, чем открытый. Наш человек такой, что, если его куда-то не пустили, ему становится страсть как интересно, что же за этими дверями происходит. Но у постоянных посетителей есть клубные карты, а к новичкам у нас особый подход…
— Это немытые вилки вы называете «особым подходом»? — усмехнулась г-жа Ростова, вспомнив о своем первом посещении «НИИЧАВО».
— В том числе, — улыбнулся г-н Садковой. — И не убеждайте меня, Наташенька, что в результате рекламной кампании будут сплошные плюсы и ни одного минуса. Давайте будем просто дружить? Хотите дисконтную карточку нашего ресторана?
— Хочу, мне у вас нравится, — демонстрировала дружелюбную открытость Наташа. — А еще я хочу, чтобы вы дали мне честное слово, что прочтете письмо, которое я напишу вам в ближайшие дни. Не выбросите сразу в мусорную корзину, а прочитаете, хорошо? Если и тогда мои доводы вас не убедят — я оставлю вас в покое. Договорились?
— Договорились, — облегченно вздохнул Даниил Львович.
— Вы правда его прочитаете?
— Если хотите, я вам его вслух по телефону прочитаю, — согласился г-н Садковой. — Я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Хотите грамм 50 коньячку?
— Спасибо, я за рулем, — отказалась Наташа. — Но я не прочь выпить кофе.
Пять минут спустя Даниил Львович и Наташенька беседовали как старые добрые друзья. Даже представить было невозможно, что еще совсем недавно они сидели друг напротив друга, как два ощетинившихся зверька. Садковой расслабленно втирал Наташе что-то на тему того, что, конечно, у нее, Наташи, очень важная и ответственная работа. Но сама суть этой работы противоречит глубинным жизненным порядкам. Да, Наташа делает доброе дело — помогает людям развивать их бизнес. Но проблема в том, что доброта должна быть востребована. Нельзя навязывать человеку то, чего он сам не хочет. И даже если вы на все 100 процентов убеждены, что ваши действия несут добро, — лучше дождаться, когда человек, которого вы хотите облагодетельствовать, сам все осознает и попросит вас об этой услуге. Наконец стороны начали прощаться.
— Только вы это… — замялся в дверях г-н Садковой. — Вы уж больше тогда никому из наших не звоните. Давайте я прочитаю ваше письмо, и мы либо закроем эту тему навсегда, либо я же буду убеждать своих коллег в вашей правоте.
Наташа нехотя согласилась.
Выйдя на улицу, г-жа Ростова пыталась уверить себя, что все хорошо и даже замечательно и что ей удастся убедить товарищей из «списка Тарасовой» в полезности рекламы и безобидности ее для их сумасшествия. Но чем дальше Наташа отходила от «НИИЧАВО», тем яснее осознавала, что это — самообман. Что эти рестораторы просто панически боятся рекламы и никаким письмом, какие бы золотые слова в нем ни были написаны и какая бы гениальная концепция ни была изложена, переубедить их не удастся. Они не захотят рискнуть ни центом, чтобы убедиться в Наташиной правоте. Безнадежность ситуации была очевидна… Наташе стало страшно тоскливо и скучно.
Совершенно раздавленная морально г-жа Ростова перешла Лесную улицу и еле волокла ноги по 1-й Тверской-Ямской.
«Что ж, все явки провалены, задание сорвано, — признавалась себе Наташа. — Очевидно, у меня уже ничего не получится. Можно, конечно, писать долгие увещевательные письма этим товарищам, но это ведь не поможет… Совсем не поможет… Через месяц Тарасова окончательно выживет меня из журнала и еще выдаст „волчий билет“, так что ни в один „глянец“ я больше не пристроюсь. Надо будет менять работу. Но я ведь больше ничего не умею! Деньги скоро кончатся, и мне придется вернуться в родной Екатеринбург и преподавать там основы правописания дебильным прыщавым детишкам. Вот и вся жизнь…»
Отчаиваться г-жа Ростова умела отчаянно. В минуты душевной слабости она не жалела черных красок для своего будущего: оно виделось ей беспросветным и душным. В такие моменты Наташенька преувеличивала и степень своей беспомощности, и уровень нависшей угрозы…
В таком вот упадническом настроении г-жа Ростова прошла мимо отделения Альфа-банка на 1-й Тверской улице. И решила заглянуть в него, чтобы проверить, сколько денег осталось на ее карточке Visa. Г-жа Ростова была прямо-таки уверена, что это ее последние деньги. У нее даже на секунду появилось гедонистическое желание снять сразу все до копейки, красиво прогулять их в Москве, а уж потом сгинуть в провинциальную неизвестность. На карточке обнаружилось всего-навсего 1500 долларов.
«А чего ты ожидала? — строго спросила сама у себя г-жа Ростова. — Нечего было „фордики“ в кредит покупать, ходить в босоножках Prada и очках от Gucci. Вела бы себя поскромнее — сейчас бы, может быть, хватило денег на отдельную комнату в Екатеринбурге! А так будешь, как дура, жить с родителями. Так тебе и надо!»
Наташа посмотрела на выписку по счету, но деньги почему-то снимать не стала. Она почувствовала, что в ней, как бабочка в банке, затрепыхалась какая-то свежая идея и новая надежда.
Точно! Так она и сделает!
— Скажите, вы выдаете потребительские кредиты? — спросила г-жа Ростова в окошечке.
— Частным лицам кредитов не выдаем, — отшила ее девушка из окошечка.
Но г-жа Ростова не сильно расстроилась. Потому что тут же вспомнила рекламу Сити-банка, который обещал крупные кредиты частным лицам практически без волокиты, правда, под грабительский процент. Но Наташе были срочно нужны деньги, и она решила этим предложением воспользоваться. Если уж эти паникеры-рестораторы боятся рискнуть хоть центом, чтобы выиграть многие и многие тысячи, то рискнет она! И она им покажет, что в рекламе для их сумасшествия нет никакого риска, а сплошная польза!
Остаток дня прошел у г-жи Ростовой бурно: она ломанулась на работу, заполнила кредитную заявку на сайте банка, сбегала в отдел кадров за заверенной копией трудовой книжки, взяла в бухгалтерии справку о доходах, отксерокопировала паспорт. Звонок из банка с приглашением на собеседование раздался уже ближе к вечеру. Банковский клерк назначал г-же Ростовой свидание на завтра, и Наташа радостно согласилась нанести ему визит во второй половине дня — после совещания с Семеном Семеновичем.
Пружина суровой решимости сжималась в душе г-жи Ростовой. Эти рестораторы у нее еще попляшут! Она их научит рекламу любить! Неужели они не понимают, что Наташа не имеет права ударить в грязь лицом?! И она не ударит! И пусть Тарасова уже упаковывает вещи и не стоит на пути гениальной Наташи Ростовой!
По дороге домой Наташа заехала на Каширское шоссе, 142, вручила украденный из-под носа секретарши «Квартиры» конверт невзрачному мужчинке в спортивном костюме и отправилась готовиться к завтрашней ответственной беседе с Семеном Семеновичем.
Все тревоги дня утекли вместе с благоухающей аромосолями водой в сливное отверстие ванны. Они напоследок несколько секунд еще покружились воронкой и исчезли, оставив на эмали мыльные пузыри.
Наташа сняла с крючочка славный махровый халатик цыплячьей расцветки. Провела рукой по запотевшему зеркалу. Несколько секунд постояла голой, глядя на себя в зеркало. «И создал же Бог такую красоту!» — таков был внутренний итог ее наблюдений.
Наташа накинула халат и отправилась пить чай с медом и лимоном.
Лениво включила ноутбук. Автоматически загрузилась «аська», и в ней синеньким высветился Масик. Значит, мальчик тоже сидит у компьютера. «Заметку, наверное, пишет», — с нежностью подумала г-жа Ростова, дважды кликая мышью на строчке «SuperMax» в «аське».
Переписка обещала быть традиционно-бессодержательной.
Натусик (8:43 РМ):
Привет, дружочек! Как сам?:-)
SuperMax (8:43 PM):
Нормально. Пишу вот заметку, а ты?:-*
Натусик (8:44 PM):
А я только что приняла ванну душистую и надела халатик пушистый. Сижу, красивая вся из себя такая, чистая и пью чай. Плюшками балуюсь. Завидно?
SuperMax (8:44 PM):
Еще как:-) Я, блин, тоже ееесть хочууу. Угости меня чем-нибудь вкусным
Натусик (8:44 PM):
Ну лови — ###
SuperMax (8:44 РМ):
Э… %) Ты уверена, что железнодорожные рельсы съедобны?
Натусик (8:44 РМ):
Дурачок! Это были вафли!:-(Зубы не сломал? Вот тебе еще кренделек — &
SuperMax (8:45 РМ):
Странно, а на вид и вкус совсем как рельсы %) Ну лана, пасиба хрум-хрум-хрум. А если серьезно, то надо валить из конторы и ехать домой ужинать
Натусик (8:45 РМ):
Надо. Сейчас я тебя от компа прогоню. Я тебе сейчас про работу рассказывать буду! Прикинь, я с этими блин ресторанами облажалась пока по полной
SuperMax (8:45 PM):
Ну и наплюй и забудь! Подумаешь, какое дело. Других найдешь:-)
Натусик (8:45 РМ):
Ну я же сказала «пока». У меня есть еще один План с большой буквы П