Глава 14
Солнце быстро высушило лужи, оставленные ливнем, земля парила, и стало так душно, что прохладный вчерашний вечер и недавнее дождливое утро вспоминались как благодать. Лямзин подъехал к управлению, припарковал автомобиль и, торопливо взбежав по лестнице, направился к кабинету полковника Планового.
– Это черт знает что, – едва увидев Лямзина, начал возмущаться тот, – представляешь, она молчит! Не пытать же ее, в конце концов? Все-таки практически коллеги.
– Значит, у нее еще есть надежда, иначе бы давно всех сдала.
– Может быть, может быть, – задумчиво протянул Плановой и, подойдя к сухому потеку кетчупа на стене, сколупнул его. – Тогда нам надо удвоить усилия. Понимаешь?
– Как не понять, – вяло кивнул Лямзин, разглядывая свои ногти.
«Даже руки некогда в порядок привести, – мрачно думал он, – перед людьми уже стыдно».
Конечно, особенно стыдно ему было перед Александрой, но он не хотел себе в этом признаваться. Он вспомнил ее испачканное платье, свое желание купить ей другое взамен и мрачно подумал, что вырваться в магазин у него банально нет времени. Наверное, он отключился, очнулся, только когда услышал обращенный к нему вопрос:
– Так чего молчишь? Согласен?
– Да.
– Что – да? Ты слышал, что я тебе сказал? Деньги еще здесь, и они не должны уйти из страны!
– Я понимаю. Вот только бы знать, где их искать.
– О господи. Ты что, влюбился? Давно я тебя таким рассеянным не видел. Это уж твоя задача – определить где, и – в темпе. Цигель-цигель!
– Кирпичом кого-то огреть, что ли? – съехидничал Лямзин и в ответ на недоуменный взгляд Планового пояснил: – «Цигель» по-немецки – это кирпич.
– Но-но, умник. Никаких телесных повреждений. Впрочем, вызвал я тебя вот для чего. Я располагаю информацией от более чем надежного источника: кое-кто желает, чтобы Роза Коновалина как можно скорее умерла и с ней в могилу ушли ее возможные признания. Ты сам понимаешь, при ее заболевании смерть в следственном изоляторе не вызовет особых подозрений. Причина – корпоративная этика не позволяет, чтобы дело дошло до суда и возможной огласки – СМИ, Интернет, шумиха… Но при этом смертельная опасность угрожает и ее племяннику, который, по мнению тех же влиятельных лиц, с большой долей вероятности может быть посвящен в тетины дела. Будь повнимательней, присмотри за мальчишкой. Нет, даже не так. Отвечаешь за него головой. И поскорее, поскорее ищи! С обнаружением денег отпадет необходимость в преждевременной смерти и тети и племянника, потому что тогда она будет бессмысленна – факт появления и возврата денег не удастся скрыть. Вот другое дело, когда их нет… Да, и еще. Помни: с этой минуты информацией владеют двое – я и ты. У меня все. Иди. Да, и голову береги, не перегревайся! Во всех смыслах, ну, ты понимаешь, о чем я говорю, – он хохотнул и махнул рукой, отпуская Лямзина.
Тот в ответ дурашливо щелкнул каблуками и картинно отдал честь.
– Есть, вашескобродие!
Обратно в особняк после встречи с Розой Марковной Остап ехал расстроенный. Во-первых, он не ожидал, что тетя так плохо выглядит. Казалось, после первого свидания прошел не месяц, а двадцать лет.
Во-вторых, ему было неприятно вспоминать разговор, во время которого ему постоянно приходилось врать. Он боялся, что тетя теперь сопоставит все известные ей факты и вычислит, что он лжет. И потому он, пока ехал, все придумывал, как будет выкручиваться в следующую встречу. Если, конечно, не найдет к тому моменту деньги.
Да, тетя думает, что он разгильдяй, которому лень слетать с Амандой в Швейцарию, или олух, неспособный ее убедить. Но он-то знает, что это не так! Все у него получилось бы, если бы только Аманда не начала собственную игру. А она начала, он это чувствовал!
Когда он рассказал ей все и попросил о помощи, она повела себя как-то странно. Сначала оживилась, расщебеталась, наобещала ему кучу совместных радостей и удовольствий и после этого куда-то убежала. Появилась под вечер, ближе к ночи, старательно пряча глаза. Остапу так и не удалось выяснить, где же Аманда была, так виртуозно она уворачивалась от вопросов и уводила разговор в сторону.
Дальше странности в поведении Аманды только усугублялись. Настроение девушки менялось с молниеносной быстротой, она то смеялась, то плакала, все время оттягивала момент отъезда, ссылаясь или на болезнь, или на проблемы на работе. Хотя Остап не мог понять, с чего вдруг ее так стала волновать работа, на которую она всегда ходила как на каторгу.
Пришлось отказаться от пары великолепных предложений, где плюс ко всему турфирма обещала быстро и без проблем оформить загранпаспорта.
Подозрения у Остапа появились, когда он случайно увидел Аманду вместе с Максом. Они выходили из кафе обнявшись и весело над чем-то смеялись. Вечером Остап принялся расспрашивать девушку о ее друге, и она тут же на голубом глазу соврала, что уже два месяца не виделась с ним.
Влюбленные часто глупеют, стремясь безраздельно раствориться в предмете своего обожания и оттого слепо доверяя ему. Остап не был исключением. Ему так хотелось верить Аманде, что он старательно оправдывал ее. Ну конечно же, она случайно встретила Макса, а соврала – потому что не хотела расстраивать его, Остапа.
Успокаивая себя таким образом, он одновременно искал подтверждения своим мыслям. И находил. Аманда была ласковой, покладистой, она заглядывала ему в глаза и, казалось, готова была выполнить любое его желание. Она соглашалась со всем, что он предлагал. Вот только каждый раз, когда доходило до отъезда в Швейцарию, у нее что-нибудь случалось. В первый раз она будто бы отравилась и попала в больницу. Правда, от визита Остапа туда отказалась. Сказала, что выглядит ужасно и не хочет, чтобы он разочаровался. Ему пришлось согласиться.
Во второй раз она вдруг уехала куда-то за тысячу километров, сказав, что начальство отправило ее в срочную командировку.
И опять Остап смирился, хотя и не понял, какие могут быть командировки у секретаря небольшой фирмы, занимающейся швейной фурнитурой.
Она вернулась через три дня, и он снова начал планировать совместную поездку, как вдруг… За два дня до отъезда в Швейцарию Остап вошел в «личный кабинет» на сайте банка и обнаружил, что деньги исчезли.
Первой его реакцией был шок. Он не хотел верить своим глазам. Когда убедился, что денег действительно нет, вдруг появился дикий стыд. Он чувствовал себя простаком, обобранным хакерами-мошенниками до нитки. Почему-то ему представлялось, как ловкие жулики хохочут над ним, называя разными обидными прозвищами.
Аманде он говорить ничего не стал. И даже думать боялся о том, что рано или поздно все нужно будет рассказать тете. Как она перенесет потерю надежды?
В общем, чувствовал он себя мерзко, и ему совершенно необходимо было человеческое участие. Естественно, искать его он пытался у Аманды. Та же так часто сказывалась занятой, что у Остапа закралось подозрение: она его избегает.
И тогда он начал за ней следить. Даже не из желания узнать что-то запретное, не предназначенное ему, а только чтоб видеть ее и чувствовать рядом. Вскоре он знал о ней все или почти все. Ее подруг – кстати очень немногочисленных, маршруты ее передвижения и дом, в котором она бывает чаще всего. Вместе с этим ее противным дружком – Максом…
Возвращаясь в особняк после короткой встречи с тетей, он вспомнил утренний разговор с опером. Наивный он какой-то, странные вопросы задавал. Неужели Лямзин всерьез думает, что он вот так запросто возьмет – и расскажет ему всю правду?
Когда Александра спустилась в гостиную, Лямзин уже вернулся и сидел озабоченный и злой. Там собрались почти все, не было только Аманды.
– А где ваша подруга, Макс? – спросил Лямзин.
– Еще спит. Переволновалась вчера и долго после этого не могла уснуть. А теперь, наоборот, не может встать.
– Спит, как байбак, – прокомментировала Эка.
– Надеюсь, вы не выругались? – недовольно поинтересовался Макс.
– Ну что вы, байбак – это сурок. То есть я сказала, что она спит, как сурок.
– А-а, понятно.
– Ну хорошо, пусть, – согласился Лямзин.
Артур во время разговора сидел с мрачным видом и о чем-то думал, но, как только все замолчали, повернулся к Лямзину:
– Боюсь, у меня для вас неприятная новость. Спальня Лидии вскрыта, и в ней все перевернуто вверх дном.
– Что-нибудь пропало?
Артур устало пожал плечами.
– Вроде бы нет. Но там такой беспорядок, что я не уверен.
– Когда вы это заметили?
– Недавно.
– У кого-нибудь есть что мне сообщить? Кто-нибудь что-то видел, слышал? – Лямзин обвел взглядом присутствующих.
– Я все утро была в комнате, никуда не выходила, пока не спустилась сюда, – широко открыв глаза, соврала Александра. Действительно, зачем Лямзину знать, что до того, как он принес завтрак, она успела сделать вылазку в коридор и, увидев открытую спальню Лидии, не преминула сунуть туда нос. Ничего интересного она там не нашла, только крошечный клочок серебристо-голубой синтетики, который зацепился за гвоздь в стене. Александре почему-то показалась ткань знакомой, но она никак не могла вспомнить, где ее видела. Собираясь разобраться в этом позже, она сунула клочок в карман.
– Еще кто-нибудь хочет что сказать?
– Когда после завтрака я шла вниз, встретила Мару, – добавила невинно Александра.
– Ну и что? – встрепенулась Мара. – Я просто ходила гулять в сад. Меня это успокаивает, врачи прописали.
– Это правда, – подтвердила Александра. – Шел сильный дождь, и Мара промокла с головы до пят, с нее струями стекала вода.
– Что за странная фантазия – гулять под дождем? – удивился Лямзин.
– Ну и что с того? Я что, не имею права?
– Никто и не запрещает. А еще куда-нибудь выходили после?
– Н-нет, – после паузы ответила она.
– Врете! – вдруг сказал Остап. – Я видел, как вы в комнату Лидии входили. Это вы там все перерыли!
Лицо Мары пошло красными пятнами. Она тяжело задышала, оглядывая присутствующих и ища в них сочувствия, но, так его и не найдя, попыталась оправдаться: