– Потеряли?
– А, вот оно!
Она прошла еще немного вперед и показала Лямзину на куст.
– Поищите-ка там, под ним должен быть сверток, прикрытый сломанной веткой.
Лямзин перемахнул через ствол, спустился к кусту и поднял ветки:
– Здесь ничего нет.
– Не может быть!
– Клянусь. Хотите, сами посмотрите.
Он помог ей перелезть через дерево и пройти к кусту.
– Вся уже как поросенок перемазалась, – вздохнула Александра. – Здесь более сыро стало, вроде бы раньше суше была земля.
Она заглянула под куст и разочарованно скривилась.
– Ну вот, я же говорил – ничего нет.
– Странно. Неужели кто-то здесь уже побывал?
Она почувствовала себя виноватой в том, что не перепрятала сверток получше, и так расстроилась, что даже слезы на глазах заблестели.
– Маловероятно. Не очень много времени прошло с того момента, как вы вернулись с прогулки в дом. Если кто-то намеренно прятал вещь, какой смысл ему сразу ее забирать?
– А может, я что перепутала?.. – растерянно пробормотала Александра. – Но вроде бы дерево и куст те же самые.
– Вы, главное, успокойтесь. А хотите, вернемся к дому и снова пройдем оттуда сюда? Может быть, вам так легче будет вспомнить?
Она отрицательно мотнула головой.
– Не надо. Во-первых, мы лишнее внимание к себе привлечем, а во-вторых, я и оттуда могу снова запутаться. Лучше уж попробую здесь вспомнить.
Она вернулась к тропинке и стала, прохаживаясь, рассматривать окрестности. Лямзин же достал лоскут и принялся внимательно его изучать. Он, конечно, узнал ткань – плащ такого же цвета держала в руках Мара, когда он приехал в дом Артура по вызову. А потом, как ни странно, она плаща больше не надевала, и даже с прогулки вернулась, вымокнув под дождем. Он достал блокнот, вложил лоскут между страницами и пошел к Александре.
– Помните, вы сказали, что с Мары струями стекала вода, когда вы встретили ее на лестнице? – спросил Лямзин.
– Да.
– Это было уже после того, как вы побывали в комнате Лидии?
– Совершенно верно. А что это значит? Убийца – Мара?
– Пока не знаю. Но ясно одно – она была там раньше, чем вы.
Александра ойкнула и хлопнула себя по руке. На предплечье осталось маленькое пятнышко от убитого комара. Она брезгливо поморщилась и сбила его щелчком.
– Ой, – сказала она. – Не знаю почему, но я вдруг вспомнила, куда идти. Нам туда!
– Да просто вы успокоились, вот вас и осенило.
Они прошли немного по тропинке, возвращаясь назад, потом снова свернули к оврагу.
У поваленного дерева, где она сидела в прошлый раз, Александра остановилась:
– Вот, здесь… кажется.
Лямзин нырнул под куст и действительно извлек оттуда сверток. Он достал фотоаппарат, положил рядом со свертком спичечный коробок, сфотографировал их. Вслед за тем аккуратно развернул плащ, снова сфотографировал и принялся щелкать окрестности: куст, дерево рядом с ним и дом вдали.
– Вы посидите пока тут, я сейчас вернусь.
– Э, нет, куда вы? – всполошилась Александра.
– Да не переживайте вы так, я быстро вернусь. Вот только бланк протокола возьму. Вам же поиграть в сюрприз хотелось, нет чтоб сразу рассказать, в чем дело.
Она засмеялась:
– Вовсе нет. Просто я подумала, что слишком много ушей в доме. Вот и решила, подальше отойдя, рассказать.
Когда Лямзин вернулся, Александра успела обрести приподнятое состояние духа. Она чувствовала себя практически победительницей, да и приключение, на ее взгляд, удалось.
Девушка то и дело начинала мурлыкать незамысловатую песенку, чем страшно раздражала Лямзина, составляющего протокол.
– Вы мне мешаете.
Александра пристыженно замолчала, но веселость так перла из нее, что она сразу же забыла о запрете и снова принялась мурлыкать под нос:
Не кладите кота поперек живота, Поперек живота не кладите, Не кладите кота вы и вдоль живота И совсем вы его не кладите!
Как ни странно, пелось это на мотив «Дубинушки», что еще больше раздражало Лямзина.
– Александра! – с укором сказал он. – Вы же обещали!
– Ой, простите. Запамятовала. – Она хихикнула и, усевшись на ствол дерева, принялась качать ногой.
– Кстати, что за чушь вы поете? – устало спросил Лямзин. – Какие-то коты, животы.
– Я вас умоляю, как можно студенческий фольклор девятнадцатого века обозвать чушью?! – огрызнулась Александра. – Хотя да, песенка бессмысленная. И именно поэтому привязывается, как родная. Не оторвешь.
– Это точно, – вздохнул Лямзин, – чувствую, теперь я тоже ее буду петь. Слова, во всяком случае, уже запомнил. Вот здесь протокол осмотра подпишите.
Он показал пальцем.
– Теперь вы у нас чрезвычайно важная персона – понятая, в присутствии которой производился осмотр вещдока. Гордитесь.
– Я, между прочим, не просто свидетель, а в некотором смысле детектив: я же этот плащ нашла! Надеюсь, вы это в протоколе отразили?
– А вы почитайте, и все узнаете. Не надо мне слепо доверять, мисс Марпл, – насмешливо произнес Лямзин, наблюдая, как она, не читая, ставит подпись.
– Да?
Она с опаской покосилась на исписанный листок и ловко выдернула его из протянутых пальцев Лямзина.
– Сейчас прочитаю и съем. Если что не так.
– Не поперхнитесь. Бумага – не самое лучшее диетическое блюдо для девушки.
– Очень остроумно. Ну вот, так я и знала! Ни слова о моей наиважнейшей роли во всей этой истории!
– Хотите стать подследственной?
– Нет.
– Тогда просто отдайте.
– Да берите, не жалко.
Она сунула ему в руки листок и, обиженно засопев, уселась под деревом.
– Вы идете? – как ни в чем не бывало спросил он.
– Нет!
– Ну и ладно. Пойду-ка я сам съем все то, что на двоих заказал.
И он, посмеиваясь, направился к дому по тропинке. Александра припустила следом.
Глава 20
Едва они вошли в дом, как небо потемнело и где-то вдали громыхнул гром.
– А вот и дождик, – хихикнула Александра, – картина Репина «Поплыли».
– Если так будет продолжаться, вполне возможно, что мы потонем, – мрачно согласился Лямзин, оглядываясь на мокнущий под дождем автомобиль и вспоминая, закрывал ли его. На всякий случай щелкнул брелком сигнализации, убедился, что машина теперь открыта, и закрыл ее снова.
Плащ он пронес, не скрываясь, и небрежно кинул его на рояль, наблюдая за реакцией окружающих. Но, естественно, никто из них даже глазом не повел, а предполагаемой владелицы плаща в комнате не оказалось.
– Где Мара?
– Ушла, – сплевывая шелуху от семечек в кулак, ответила Аманда.
– Прекратите щелкать семечки! – не выдержала Валерия. – И где вы их выкопали только?
– Полина дала, – продолжая лузгать, равнодушно ответила Аманда. – А что такого? Здесь опера в ботинках ходили, все запачкали – и ничего, а шелуха моя вам помешала?!
– Перестаньте, – рявкнул Филипп. – Стыдно вам должно быть!
Аманда поспешно сдула с губы прилипшую шелуху и спрятала кулек с семечками в карман.
– Уже.
– Уберите за собой, не на конюшне находитесь.
Аманда поплелась на кухню за веником, а Лямзин повторил свой вопрос:
– Куда ушла Мара? Мне бы очень хотелось ее сейчас видеть.
– Как куда, – пожала плечами Валерия, – разве вы не знаете? Она сказала, что отпросилась у вас.
– Час от часу не легче, – пробормотал Лямзин, забирая плащ и уходя к себе.
За окном между тем разбушевался настоящий ураган. Резко потемневшее небо прочерчивали косые молнии, грохотал гром, и струи дождя остервенело били в окно.
Александра потопталась немного в гостиной, но не выдержала и пошла следом за Лямзиным.
Дверь в кабинете была открыта, а сам Лямзин, сидя спиной к двери, что-то писал.
– Тук-тук.
– Входите, Александра, – не оборачиваясь, сказал он. – Я узнал ваши шаги.
Она вошла и, пройдя к окну, села так, чтобы видеть его лицо.
– Не знаю, может, это неважно, но мне кажется, я должна рассказать.
– Кажется – рассказывайте.
– Что-то вы очень сговорчивый нынче, – с недоверием покосилась на него Александра. – Видать, не к добру.
Он поднял голову:
– Вам что, потрепаться захотелось? Или рассказывайте, что у вас там стряслось, или выметайтесь из кабинета, недосуг мне лясы точить.
– Вот, узнаю прежнего подполковника, – довольно ухмыльнулась она. – А то вдруг такой тихий и вежливый стал, я даже испугалась: никак что-то случилось?!
– Серьезно? А я-то, дурак, думал, что мы здесь находимся только потому, что кое-что произошло.
– Вы зря иронизируете. Я имею в виду, что Мара очень боится дождя.
– Это все? Я помню, она мне говорила.
– А объяснила почему?
– Нет.
– Вот! Видите, а я знаю! Ее мать и тетя погибли в ливень. И теперь ей каждый раз мерещится, будто они приходят к ней, когда льет дождь.
– Странная фантазия.
– Мара вообще немного чудная. Но, может быть, на нее так подействовало известие, что их убийца – ее родной брат?
– Чей брат? – опешил Лямзин.
– Да Мары же! Он из армии пришел контуженый, и у него шизофрения вроде бы началась.
– Хм, странная история. Спасибо, что рассказали, Александра, надо будет проверить как и что.
– Вот я и думаю, где она ходит столько времени? К кому зашла? Она же не может быть одна в дождь, ей до чертиков страшно.
– А мне вот непонятно, зачем она ушла, и еще более странно – зачем солгала. Раз уж я ее не отпускал, могла бы просто уйти, никого не предупреждая.
– Может, ее напугал кто-нибудь? Ну, к примеру, Аманда – она способна шороху нагнать, ехидно какую-нибудь гадость выдать.
– Возможно. Тогда нужно ее разыскать.
Он встал и взял телефон. Пока он звонил, разговаривая с кем-то и наводя справки, Александра скучала. Покидать Лямзина в такой момент ей решительно не хотелось. Как и все женщины, она была любопытна и, естественно, ждала, чем все закончится.
Завершив разговор, подполковник задумчиво на нее посмотрел.