— Конечно. Просто слабый (она выделила это слово) человек так его и не увидит.
— Тогда можно. Всё, мне пора.
Он встал, задумчивый, и глубоко вдохнул. Потом последовал ещё один вдох. Кажется, он пока не замечал, что именно вдыхает, но запах ему нравился. Зато девушка знала, чем он машинально наслаждается. Во дворе дома расцвела черёмуха — здесь, а именно на газонах, росло несколько деревьев, и одна черёмуха была как раз под окнами квартиры. И остро-сладкий холодный запах вливался в кухню через балкон с каждым дуновением ветра…
Постоял, наслаждаясь черёмуховым ароматом, а потом кивнул, вспомнив:
— Наташа, я уйду. Можно парочку книг оставить здесь, на кухне? Я видел — у тебя есть по всяким эзотерическим техникам. Вдруг приду — тебя нет?..
— Хорошо — выбирай.
Парень было повернулся к двери, и Наташа спохватилась сама. Встала следом.
— Радим, подожди.
— Что?
— Устрой мне тот сон, про который я думала, что сплю.
Он шагнул к ней. Девушка помнила, что он тогда погладил её, словно мимоходом, по голове. Ни о чём не подумала, настроенная на работу, и вдруг оказалось, что она стоит так близко к нему, что, попытайся он или она чуть наклониться, они сразу коснутся друг друга. Более того — Радим медленно поднял руки, не прикасаясь к ней, но будто огладил её плечи. Но этого она уже не видела. Он смотрел в глаза — упрямо, не соглашаясь даже на то ограничение, о котором она предупредила… И этот взгляд уже не имел никакого отношения к колдовской силе. Это был взгляд мужчины, который понимает, что женщина, оказавшаяся в его руках, не сможет уйти, пока он не позволит ей это сделать… Наташа, затаив дыхание, смотрела в тёмные глаза Радима и только ждала, смущённая и встревоженная его упрямством… Одна ладонь легла на её плечо — будто удерживая на месте, хотя девушка никуда и не собиралась сбегать, а вторая скользнула по её голове — так мягко, так нежно, словно приглаживая волосы… Она попыталась опустить глаза — и не смогла. И даже испугалась. Он не хочет, чтобы она отвела взгляд. И подсознательно, на уровне инстинктов, использует ту силу, которая ему дана, чтобы заставить её смотреть на него. Вовремя сообразив, Наташа снова заставила себя смотреть только на цвет его глаз, изучая его и размышляя об оттенках… Разочарованный её эмоциональным отсутствием, Радим «отпустил» её взгляд и только слабо улыбнулся.
Когда он отвернулся, Наташа успела заметить нервное движение его большого рта, чуть скривлённого в гримасе горечи и в то же время предвкушения. «Странное и опасное сочетание», — смущённо думала она, закрывая за ним дверь и признаваясь себе — увы! — в небезопасном теперь для неё жилище, что желала его поцелуя, хотя сознательно и удерживала парня взглядом на расстоянии.
Легла, предварительно закутавшись в шаль, и попробовала осознанно войти в наведённый Радимом прозрачный сон. Экспериментировала: выспаться-то надо по требованию Алексеича и Лены, но ведь во сне можно решить один вопрос.
Среди двенадцати дел, оставленных её группе, она должна выбрать самое яркое, чтобы увлечь Радима, кое-чему его обучить и прямым ходом провести к Алексеичу. Кроме того, это дело должно быть самым срочным.
Осознанный сон должен помочь выбрать такое дело.
Сомнение одно, разумеется, было. Радим — взрослый человек, несмотря на шесть пропавших, оторвавших его от нормальной жизни лет. Одно-единственное дело может и не увлечь его. А уж тем более не заставит его идти к Алексеичу, которого парень явно побаивается. Значит, мало — выбрать. Надо ещё все двенадцать дел расположить так, чтобы Радим постепенно привык к необычному, чтобы его потянуло участвовать в необычном.
А где легче отобрать эти дела по яркости, как не во сне, когда интуиция, пущенная на волю, работает лучше всего?
Решив наконец все условия, Наташа в полминуты проделала комплекс дыхания, чтобы уснуть немедленно. И уснула. Сон сначала был сумбурным. Мелькали все сегодняшние ситуации и люди, с кем встретилась… Девушка, по впечатлениям, шла по дороге, руками отводя ненужное, словно снимая натянутые поперёк дороги призрачные покрывала, и они таяли, пропадая бесследно.
Наконец Наташа добралась до главного. Она стояла уже не на серой дороге, которая изменялась ежесекундно, а на асфальтовой дорожке перед высотным домом. Такой был в списке дел — согласно покачала она головой. Следующее, пожалуйста…
И снова шла по дороге, снова останавливалась, изучая приснившееся — и запоминая. Список закончился, и девушка вздохнула, собираясь скомандовать себе обычный сон — где-то на часок…
Бессовестный!!!
И она ничего не могла сделать. Только смотреть — в ошеломлении!
Радим словно стоял напротив — шагах в трёх!
И — целовался!
С кем?! С нею… Наташа стояла и не могла пошевелиться. И… Как только узнала — свою фигурку, чьё отражение прикрыто в зеркале напротив телом этого мальчика-мужчины, как мгновенно очутилась в его объятиях! Он задыхался сам и не давал дышать ей, яростно целуя её. Оторопь заставила её сначала покорно подчиняться ему. Потом девушка попыталась оттолкнуть его, но парень прижал к себе её так, будто его руки резко каменно отвердели — и в то же время, как ни странно, стали горячими. Он придерживал её за затылок и впивался в губы так — словно дорвался, дорвался, дорвался!.. Он стонал от наслаждения и выдыхал ей в рот своё запаленное дыхание и неразборчивый шёпот… Было слишком больно — сопротивляться ему, и девушка прильнула к нему, сама лихорадочно гладя его по спине, по плечам, которые напряжённо согнулись так, будто пытались прикрыть её от всего мира, чтобы она принадлежала только ему!..
… Она прервала убийственную сцену во сне единственной мыслью.
Виртуальный секс.
Ледяная мысль… Сновидческий Радим оцепенел. Тяжело дыша, отступил от неё. Глядел так, словно она грязно обозвала его. Обиженный — до слёз. Он всё так здорово придумал, а она… «Мальчишка…» — во сне Наташа сама чуть не расплакалась над ним. Придя в себя, осторожно дотронулась до него.
— Не надо так… Во сне… Пожалуйста, Радим…
Он отвернулся и пошёл из внезапно безграничного пространства, где твёрдым оставался лишь пол под ногами, постепенно исчезая. А она, проклиная свою бесчувственность и неумение смягчить ситуацию, заснула обычным сном.
… Проснувшись, она некоторое время лежала, глядя в угол потолка. Мысли скакали через одну. Что этим сном он хотел от неё? Зачем придумал именно это? Признание, что она нравится? Признание, что он неравнодушен к ней?.. И ушатом холодной воды: а если он таким образом соблазнял других девушек и женщин? Рядом с ним всегда были те, которые ему сочувствовали. А он, хоть и постоянно голодал, нормальный парень. Со своими желаниями… Если так… Наташа быстро села и помотала головой. Если так, он причислил её к ряду доступных.
Где-то глубоко в душе робкий голосок напомнил, что для него все те женщины, потенциально бывшие у него, остались для него теперь в прошлом.
— Но зачем со мной так? — прошептала она.
Брезгливое чувство, которое испытывала Наташа, проснувшись, отдалило от неё Радима. Теперь, когда она думала о нём, парень стоял где-то на периферии её внутреннего взгляда. Смотрел на неё пренебрежительно и свысока.
От звонка мобильного она подпрыгнула и с облегчением подбежала к столу, на котором оставила телефон. Счастье, что не надо думать о сновидении… Тыкая в кнопку, она не заметила, как поднимая затем мобильный к уху, она провела пальцем по губам.
— Да, Рита, слушаю.
— Наташа, как у тебя сегодня со временем? — поинтересовалась девушка, которую Наташа видела за всё время пребывания у Алексеича всего пару раз, но с которой часто разговаривала по телефону.
— Вечер свободный.
— Алексеич сказал, что список у тебя есть. Вечером сможешь подойти к тому дому? Сегодня утром там произошло самоубийство. Пора серьёзно просмотреть этот подъезд.
— После шести буду там, — пообещала Наташа.
Дежурная на телефоне в доме Алексеича коротко попрощалась и отключилась.
Наташа положила телефон на стол. Первая часть прозрачного сна подтвердилась. Двенадцатиэтажный дом, бывший в её списке, значился как один из опасных в городе. Жители ещё не совсем понимали эту опасность, но уже несколько звонков по нему, то есть по одному подъезду в этом доме, уже поступало. Подъезд этот значился как подъезд несчастий. Смертельных, причём. Во всех двухкомнатных квартирах этого подъезда умирали люди. Или кончали с собой. За полгода похороны были в четырёх квартирах. И вот теперь пятое убийство. Самоубийство. Наташа уже бывала там — вместе с кем-то из ребят Алексеича. Кажется, был там Григорий — из тех, кто умел искать «куклы» или другие подставы. Не нашёл. Но решили, что дом останется в списке опасных.
Продолжение последовало.
Если она успеет, попробует приглядеться к людям, которые там сейчас наверняка собираются. Попробует разглядеть истинное лицо того, кто всё это устраивает, если только… Если только всё происходит из-за человека, а не из-за опасной, патогенной зоны, на которой стоит дом.
Девушка снова взяла мобильник. Время — пятый час. Звонить своим — не звонить? Они знают, что она ждёт от них звонка, когда освободятся. Поэтому сейчас только одна проблема… Она вышла на кухню, бесцельно огляделась.
Она принесёт и оставит ему книги — попроще, с чего легко начать изучение эзотерики. Пусть сидит и читает. Пусть ест всё, что найдёт в холодильнике из притащенного им же. Пусть. Но остаётся в квартире… Наташа очнулась от тягостных мыслей. Значит, так. Больше никаких просьб о помощи со сном. Это раз. Второе — сегодня же надо заехать к Алексеичу, благо что Игорь туда же отправится после поездки к дому, и попросить шефа снять остатки сновидческого наваждения.
Он оскорбил… Губы словно сами уродливо изогнулись от сильной обиды…
Робкий голосок снова попробовал достучаться до сознания через сонм смятенных чувств: «А если он по-другому и не умеет признаваться, что ты ему нравишься?»
— Ты не поедешь с нами, потому что я не хочу тебя сегодня видеть! — процедила она сквозь зубы.