Парень и девушка по кивку проследили её взгляд. Игорь немедленно и, кажется, машинально застегнул пуговицу рубахи, до сих пор свободно расстёгнутой. А Лена встревоженно сдвинула брови.
Лесные, чёрные вороны — обычно птицы-одиночки. Это не серые болтуны-галдёжники. Но сейчас чёрные вороны заметно большой стаей то и дело вздымались над самым глухим углом кладбища, причём даже без привычно одиночного крика, а молча.
— Мыть руки — и вперёд, — скомандовала Наташа.
Помогая друг другу, передавая по кругу бутылку с водой, предусмотрительно набранной из цистерны, они быстро навели чистоту и чуть не бегом помчались по направлению, ненароком указанному чёрными кладбищенскими птицами.
Бежать вскоре пришлось не асфальтированными дорожками, а натоптанными тропками. Вблизи с этим местом стало тяжело бежать, пришлось перейти на шаг. Если бы не чёрные птицы, то и дело взмывающие в небо, до места бы не добрались: в этом углу, где, видимо, не проходило похорон уже несколько десятков лет, мало осталось могил, за которыми бы ухаживали родственники. Могилы зарастали кустарником и даже деревьями — да так, что иной раз и тропа скрывалась в кустах, и тогда приходилось буквально пролезать между кустами или под опущенными донизу ветвями, хоть ещё и не совсем покрытыми листьями, но довольно густыми. За всё это время видели лишь двух старушек — каждую на своём участке. Одна склонилась, пропалывая, другая — красила ограду. Обе даже не обернулись, хотя шум троица производила довольно ощутимый.
Наконец они выбрались на место, опасливо поглядывая наверх, на птиц, молчаливо кружившихся над ними. И огляделись. Игорь присвистнул.
Они осторожно приблизились.
Четыре могилы, находившиеся рядом, были разрыты так, что их чёрные провалы не могли не бросаться в глаза. Причём края могил были словно оплавленными и уже начинали потихоньку зеленеть вездесущей травой. Значит, могилы какой-то вандал изуродовал ещё ранней весной — вода от стаявшего снега стекала и смягчила края. Администрация нарушений не заметила, потому что сюда, в часть с самыми первыми могилами, у чьих похороненных, наверное, уже и родственников не осталось, вряд ли успевали приходить служащие, занятые мелкими, но каждодневными работами на участках с более поздними захоронениями. Да и общая заброшенность этого участка подтверждала это.
Трое переглянулись и подошли поближе к порушенным могилам. Вместо привычных крестов — обелиски. Ну, это-то понятно… Но как определить, почему эти могилы раскопаны? Кому понадобилось так варварски разворошить их? Для подростков-сорвиголов — кладбище слишком далеко от города. Для студентов — тащиться в эту часть кладбища, пусть даже с исследовательскими целями… Господи, ерунда какая…
— Здесь тяжело, — выговорила Лена, держась за сердце. — Очень мрачно и страшно. Наташа, я подходить туда не буду. Мне и здесь страшно. Гнетёт очень.
— Закройся, — велел ей Игорь, и девушка немедленно скрестила руки и ноги, пошатнувшись разок, но устояла.
Наташа нерешительно подошла к первой могиле и заглянула вниз. Раскопана она была не слишком низко, но между глыбами так и не рассыпавшейся земли виднелась ровная часть чего-то, судя по всему — гроба. Присел рядом Игорь. Брезгливо морщась, он тоже ссутулился и присмотрелся.
— Э-э… Наташа, а ведь гроб пустой. Да ещё… Домовина-то свежая. Недавно покойнички похоронены были.
— Что?!
Игорь огляделся, встал с корточек и подошёл к росшему рядом тополю. Подпрыгнув, парень вцепился в довольно ровный сук и дёрнулся всем телом.
— Осторожно! — вскрикнула Лена.
Но Игорь, кажется, именно этого и добивался — отодрать сук. Приземлившись безо всяких проблем, он обломал на нём мелкие ветки и подошёл к разорённой могиле. Теперь он сумел приподнять один земляной ком, словно рычагом. И Наташа с трудом разглядела, что гробовая крышка и в самом деле ещё целая, а гроб пуст. Игорь осторожно вынул сук… Девушка огляделась первым делом понять, почему она с трудом видит. По земле вкрадчиво ползли чёрные сумерки. Они даже не заметили, что наступил вечер.
— Смотри, здесь, кажется, прямо в центре между могилами, костёр жгли.
Наташа подошла к Игорю, склонившемуся над землёй. Очень хотелось, подражая криминалистам, взять пакетик и насыпать туда этой золы и сажи, уже вбитых дождями в землю до плотной поверхности.
— Ребята, — тихо сказала Лена, подошедшая, несмотря на гнетущее её чувство. — Нельзя ли побыстрей? Я больше не могу их сдерживать.
И, морщась от напряжения, кивнула на воронов, которые кружили всё так же молча, но при этом движения их были отнюдь не плавными, а дёргаными, словно они то и дело пытались заставить себя не делать чего-то, чего они сами не хотят, но их будто заставляли. Присмотревшись, Наташа заметила, как несколько чёрных птиц попытались улететь в сторону, но резко разворачивались снова к месту с разорёнными могилами. Будто в последний момент на них властно покрикивали. А большинство воронов парили над троими так, словно и хотели спикировать на людей, но кто-то не разрешал. Видимо, этим кто-то и была Лена.
Возражать против немедленного возвращения не стали. Фонарей ни у кого нет. А ведь ещё две трети кладбища пешком пройти… Начали выбираться, причём Игорь крепко держал за руку эмпата-миротворца, чтобы она могла держать птиц на расстоянии: было мгновение, когда Лена отвлеклась — и вороньё тишком и всем скопом бросилось на них, несмотря на наступающую тьму… Потом чуть не заблудились, потому что заросшую часть на карте не могли разглядеть, хоть и подсвечивали светодиодными фонарями мобильников. И сильно жалели, что нельзя помогать себе этими же мобильниками в дороге, потому что лучи мобильных фонарей словно тонули в ветвях и в сухой прошлогодней траве.
Помогло, что Игорь вспомнил: кладбище немного было покатым. Просто пошли наверх, а там наткнулись на асфальтированную дорожку, по которой и пришли к уже закрытым воротам, возле которых сиротливо стояла только машина Игоря. Хорошо хоть, металлическая калитка оставалась ещё открытой. Видимо, в администрации решили выждать, когда появятся запоздалые посетители. В окнах здания, кстати, горел свет.
— Дамы, вы очень замёрзли? — спросил Игорь.
— Издеваешься? — проворчала Лена. — После той гонки, которую ты нам устроил? Я вся мокрая от пота.
— Я к тому, — объяснил Игорь, — не зайти ли нам в администрацию и не рассказать, что у них там творится?
— Смысл? — спросила уже Наташа. — В первую очередь они логично спросят, а за каким чёртом мы вообще туда попёрлись. И что? Рассказывать им о том, что поступил сигнал: в их владениях кто-то что-то страшное устроил, и нас послали проверять?
— Ты права, — признал Игорь и, уже не останавливаясь, перешагнул порог калитки и подошёл к машине. — Садитесь. Что дальше, Наташа? У нас не просто ссоры и скандалы на ровном месте. У нас вороны и четыре разрытые могилы. Причём могилы свежие, хотя эта часть кладбища заброшенная.
— И ощущение ужаса, — добавила Лена.
— Вывод, — задумчиво сказала Наташа. — Это дело не наше. Пусть взрослые разбираются. Это не вчерашняя мелочь, которую давно надо было закончить, если б знали, что она будет смертельна. Здесь что-то такое, что потребует вмешательства и самого Алексеича, и, боюсь, даже Олега Льдянова. Здесь был явный ритуал и с такими последствиями, что даже птицы агрессивны. Так что… Поехали домой.
— Слушай, Наташа, — не оборачиваясь, позвал Игорь, выводя машину на совсем уж тёмное по-ночному шоссе. — А что — Радим так и не позвонил?
— Он сбросил только одно слово эсэмэской — Чайкиной, — задумчиво сказала Наташа. — У кого с кем эта фамилия ассоциируется? Если он написал в сообщении эту фамилию первым словом, фамилия должна быть очень известна. Неплохо бы сразу передать её Алексеичу, если Радим больше не будет звонить.
— Если бы мы только играли в ассоциации, — меланхолично сказал Игорь, наблюдая за дорогой, — я бы сказал, что улица Лизы Чайкиной ассоциируется с тамошним гаражным посёлком. Богатый посёлок, кстати. А так… Нет, никого с такой фамилией не знаю.
Он сказал эту потрясающую фразу и тут же заговорил с Леной, упрекая её, что она не сразу закрылась от тяжкого влияния того места с разрытыми могилами, что это непрофессионально, а та вяло отбрыкивалась:
— И кто бы вас тогда от птичек защитил?
Ошеломлённая Наташа пришла в себя, лишь когда заблестели первые городские улицы и стало уже не так страшно, как тогда, когда машина мчалась по слепому, чёрному загородному шоссе. Первая мысль: ребята не знают, где в последние сутки ночевал Радим.
— Игорь, а гаражи на Чайкиной — это далеко?
— Не скажу, что по дороге… — начал было Игорь, замолчал, а потом деловито сказал: — Ты думаешь — он там. Ладно. Забросим Лену домой, а потом поедем туда.
— А вот большой фигвам всем вам, — насупилась Лена. — Я с вами.
— Лена, время позднее, — попыталась урезонить девушку Наташа.
— Вы со мной, как с нежной девочкой-февочкой, — обиделась та. — Учтите: если только повернёте ко мне, я на вас такую эмпатию наведу, как миленькие сделаете всё, что ни скажу. Позднее время у них…
Через полчаса Игорь свернул на улицу Чайкиной.
15
По дороге пришлось объяснить ребятам, что Радим в последнее время ночевал в гараже. Первый вывод, сделанный ими, был логичен: его заперли там. Наташа выглядела спокойной, но для Лены её настроение не осталось загадкой.
— Наташенька, — умоляюще попросила эмпат-миротворец, — пожалуйста, не надо! Мы ещё ничего не знаем! Вот доедем — тогда переживай.
— Прости, Лен, — только и смогла сказать девушка. — Не получается.
А Игорь только снова проворчал что-то себе под нос.
Но Наташа всё-таки успокоилась. Позвонила Алексеичу с отчётом по кладбищу. Тот внимательно выслушал и уточнил:
— Могилы точно свежие?
— Да, видели крышку гроба. Целая ещё. По прикидкам, все четверо были похоронены в период с поздней осени до ранней весны.