«Правильно!» – не могли не согласиться присутствующие. Даже Валера согласился. В едином-то порыве со всеми...
– ...Раз опыта нет и времени мало, придётся всё придумывать в скоростном режиме.
Вот привычка у Валеры завелась такая: в задумчивости пропускать начало слов Арины Леонидовны! Всё задумывается он, задумывается... Да это из-за неё – чего она так говорит? Гипнотизёрша, блин...
– ...С нашей стороны это стопроцентная благотворительность. Участие в общегородских культурных мероприятиях престижно и почётно. А значит, замострячим эту самую «Масленицу»?
Собравшиеся с удовольствием ответили согласием. Валера не кричал вместе со всеми, да его голос и не имел никакого значения – в таком-то могучем хоре! Госпожа Балованцева хорошо умела заводить толпу. Ловка, ловка...
– ...Для проведения мероприятия город нам выделил деньги, которые мы должны качественно освоить. И спонсоров. Мы работаем с пивзаводом и хлебокомбинатом номер четыре. Его мы напряжём блинами. С продукцией пивзавода тем более всё ясно. Поверьте, отвечать за пивные ларьки не так весело, как кажется. Сейчас Олег расскажет, какой ориентировочный план мероприятий мы составили. После этого распределим обязанности...
Валере достались декорации. Вместе с Дубовым и Рябовым он должен был отправиться на склады городского департамента культуры – чтобы отобрать там самые симпатичные (среди прошлогодних и резервных) щиты и фигуры. Рано утром за день до проведения праздника, то есть в следующую субботу, их нужно будет привезти в парк, расставить, согласуя свои действия с выданным планом-схемой.
Повезло. Завидущий Доляновский сразу сказал, что повезло, – и предложил поменяться. Но Рябов, слышавший это, отогнал Коляна, обозвав пронырой и даже похуже: грузить и таскать расписных истуканов придётся им, а руководить в режиме «майна-вира», разумеется, вылезет Доляновский. Поэтому и проныра, поэтому и похуже... Валера сказал «нет».
Репетировать не надо, тратя на это своё нерабочее время, ответственности никакой – проследить только, чтобы все фанерные и пластиковые статуи оказались хорошо закреплены и на гуляющих граждан не падали.
Проследим!
Ещё предстоит, конечно, привести праздничное оформление в потребный вид, для чего заставить потрудиться прикреплённого к складу маляра-оформителя – да без проблем! Дубов и Рябов внушали Валере безоговорочный оптимизм.
Конец февраля – это синее небо, это бриллиантовое сияние солнца на белых пышных снегах. Кислотно-розовые, кислотно же зелёные и жёлтые, кумачово-красные, пронзительно-голубые, ядрёно-бирюзовые, ярко-фиолетовые, они сидели на ветках, суетились возле урн, прыгали по забору. Птички. Вполне настоящие, живые. Стайкой пронеслись они над Валерой, жизнеутверждающе чирикая. Не попугайчики, нет. Воробьи. Бывшие воробьи. Нет, по-прежнему настоящие.
Но откуда? Естественно, оттуда. Куда направлялся Валера отрабатывать очередную дневную смену.
Она?
Она.
Арина Балованцева распорядилась обесцветить перья всех пойманных птиц, после чего их покрасили в ярчайшие цвета стойкой краской для волос. И вчера, когда Валера отдыхал дома после ночной смены и поездки на склад увеселительных декораций, все желающие посетители клуба могли купить раскрашенную птицу и выпустить её на волю. Телевидение каким-то образом узнало и приехало осветить эту акцию (как Валера узнал из донесения официанта Пользы). Но Арина Леонидовна заявила в камеру, что в рекламе не нуждается, а потому можно снимать только из-за ограды. Однако через десять минут передумала и на разъясняющие вопросы – зачем она принимает по птице со двора, а затем выпускает, ответила.
Действительно – зачем?
А весело. Красиво. Да, красиво, когда по холодным блёклым улицам летает яркая радость.
Это наносит вред птицам? Нет. Проверено опытным путём. Птицы находились в тепле до тех пор, пока на их покрашенных перьях заново не выделился защитный жировой слой.
Угроза жизни – столь яркие птицы будут теперь особенно заметны врагам, то есть охотящимся за ними летающим хищникам и кошкам. Нет – хищных птиц в городе не замечено, о чём получена справка из орнитологического центра. А с помойными кошками и собаками население района ведёт борьбу. Команда наблюдателей от «Разноцветных педалей» довольно давно за этим следит – так что все бродячие животные или взяты в хорошие руки, или отправлены на хрен в приюты.
100 рублей за воробья – дорого. А попробуйте, поймайте. Никому из сотрудников клуба это сделать не удалось. Ловкому населению – только так. То, что поимка и пленение вызывает у мелкой пташки шок и сокращает срок жизни, факт как не подтверждённый, так и не опровергнутый. Птичья жизнь вообще сплошной шок. Поэтому интересоваться, сколько птиц пошло в расход, не выдержав жестокую химическую обработку, – неэтично. Подсчитайте, сколько их гибнет от человеческого равнодушия и нанесения вреда природе. И тогда уже сравнивайте. Да.
Так что интервью с Ариной Балованцевой, первоначально задуманное телевизионщиками как разоблачительно-ироничное, превратилось опять-таки в рекламное. И это было красиво – Валера вечером смотрел по телевизору. Арина Леонидовна стояла на фоне светлой стены, а вокруг неё по огромным белым сугробам клумб и чёрным бесснежным, как будто летним дорожкам прыгали жизнерадостные попугайчики. Вот зачем, догадался Валера, воробьёв на территории «Разноцветных педалей» так тщательно прикармливали – и покрашенные они слетелись сюда, создавая этому и так необычному месту имидж прямо-таки фантастический.
– Идёт святая масленичная неделя. Акция по выпусканию на волю раскрашенных птиц проходит в рамках этого народного праздника? И является первой, так сказать, ласточкой, несущей в город готовящийся вами в воскресенье праздник, который население ждёт с большим нетерпением? – витиевато завернул журналист.
Арина Леонидовна, которую показали особо крупным планом, ответила: «А почему бы и нет?» Как Валере показалось, весьма уклончиво. Однако журналист обрадовался и взахлёб заверещал о возрождении исконно русских традиций и вкладе хозяйки «Разноцветных педалей» в это возрождение. Арину Леонидовну уже не показали. Наверное, она или скривилась, или сказала что-то противоречащее концепции данного репортажа. Это было бы вполне в её стиле.
«Да, – подумал Валера, пытаясь уложить у себя в голове новую информацию и систематизировать впечатления – фантомы птичек цвета „вырви глаз“ маячили перед ним не переставая, – пусть тогда, раз уж покрасили, и говорить их учат. Как бедного Кеку...» Валера как-то увидел, как Арина Леонидовна вместе со своим сыночком приставала к пленённому воробью и долбила: «Я-божь-я-тварь! Я-божь-я-тварь!» Сынок с удовольствием повторял за матушкой. А воробей не хотел. Чирикал, правда, оживлённо, чем радовал Серёжу. Но и всё... Но Арина Леонидовна упорная – научит. Или людей наймёт – у воробьёв наверняка лучше пойдёт групповое обучение. Так что вероятность второго этапа акции не исключается.
Валера усмехнулся и представил: летит по празднично украшенному парку стая воробьёв, на людей матом ругается. Люди злятся, а сделать ничего не могут. Хотя, может, Арина Леонидовна их к праздничку свои любимые стихи заставит выучить. Или Антошкины...
Да, план сработал. Выпущенные птицы разлетелись по району, возвратились в привычные места обитания. Правда, охреневшие вороны и галки теперь жались к помойкам и издалека казались разбросанным ярким мусором, но зато шустрые воробышки моментально освоились и чувствовали себя попугайчиками. Веселья и деловитости у них, кажется, даже прибавилось. Придя на работу, Валера несколько раз выходил на улицу посмотреть. Среди ядрёно-покрашенных попадались серо-коричневые. Если кому-нибудь удавалось их заловить, узнал Валера в кулуарах, воробьёв можно было принести в клуб, сдать за те же 100 рублей. Там их покрасят и уже без праздничного пафоса выпустят в жизнь. И ведь приносили – Валера видел извалянных в снегу мальчишек, которые с выражением бесконечной аккуратности на лицах держали в ладонях маленьких сереньких засранчиков и стояли в очереди на их сдачу.
А Кека? Как там он, Аринин пленник №8? Валере не давал покоя вопрос: его тоже покрасили? Или он давно скончался, а его место занял очередной смертник? Почему его не выпустить? Что за жизнь в клетке. Но пробраться к Арине Леонидовне и задать этот вопрос Валера не мог, не получалось. Спрашивать у Вити – неудобно. Решит, что Валера собирается растрепать связавшую их тайну. Да пёс с ним, с этим Кекой. Пусть участвует в экспериментах, давится собачьим кормом и поддерживает свою жизнь витаминами от Арининой бабушки. Пёс-то с ним, конечно, пёс. Но интересно, блин...
Воробьи, воробьи... Ощущение надвигающегося праздника усиливалось – цветные птицы словно участвовали в его рекламе, бодрили и манили... Валера заметил, что в районе прибавилось кормушек – посмотреть, как копошатся там русские попугайчики, стало приятным занятием пенсионеров и владельцев младенцев. Валера даже в парк наведался – там и воробьи попадались, и кормушки. Веселуха.
И сцену монтировали... А он откладывал контроль ремонта вверенных ему декораций на последний момент. Так ломало... Дубов с Рябовым показывали испачканные масляной краской руки – целый вечер помогали оформителю, классный дед оказался, пили с ним, зря Валера не поехал.
Может, и зря. Но Валера со школы терпеть не мог всю эту общественную работу – дураком себя просто чувствовал. Надо установить – поедет установит, больше разговоров только...
В «Разноцветных педалях» проигнорировали и такой прибыльный праздник, как Восьмое марта. Валера как раз заступил в ночную смену, его на целых три часа ожидала вахта в баре. Валера предполагал, что четырнадцатое и двадцать третье февраля не отпраздновали только из-за отсутствия главного организатора, в смысле Арины Леонидовны. А теперь она приехала – и, помня пышное новогодн