Да, раздражение сменилось деятельным весельем. Уединившись с Евлалией Олеговной на кухне, Валера заставил женщину вспомнить её любимые виды еды.
– Да я совсем немного ем... – пищала, стыдливо отмахиваясь, подопечная.
Но Валера был неумолим. «Уникальные данные, талант, мы не можем рисковать», – твердил он то и дело. Певица сдалась. Краснея и путаясь, она сообщила о консервированной кукурузе и зелёном горошке, шоколаде, заварных пряниках, вафлях «Артек» и какао. Валера внёс в этот список разносолы типа красной икры, гранатового сока, жареной печёнки и стейка форели, написал список крупными буквами и повесил на стене.
– Вот это, – он подвёл старуху к списку, – нужно покупать и готовить в первую очередь. Талант Евлалии Олеговны представляет необыкновенную ценность для мировой музыки. Мы не можем рисковать её здоровьем. Поэтому: усиленное питание, режим дня, проветривание помещений, прогулки на свежем воздухе каждого из членов семьи – причём исключительно по отдельности. Евлалии необходимо сосредоточиться перед репетицией, так что надо на несколько часов оставлять её одну. Вы, как мать, меня понимаете? Мать таланта, вы понимаете, да, мать?
– Да, да! – кивая острым носом, соглашалась ошарашенная старуха.
Ага, видел Валера, пробрало! Ей всю жизнь не хватало того, чтобы её поставили на место. А вот теперь пусть только пикнет, только попробует наехать на бедняжку – он, Валера, тут же явится и сразу заметит изменения в поведении. И примет такие меры, что о-го-го!..
Распрощавшись и подмигнув растерявшейся артистке, Валера умчался прочь из старушечьих владений.
Пригнав машину к «Разноцветным педалям», он с удивлением узнал, что, оказывается, его ждали на этой машине только к следующей смене, то есть завтра вечером. Но Валера отмахнулся – и сквозь крупный снег, неожиданно поваливший на асфальтовые дорожки, бросился к автобусной остановке. До неё было довольно далеко, Валера бежал, смахивая рыхлые лепёшки с лица, и видел, как бросаются в бой за весну многочисленные снегочисты. «Рабочие места, рабочие места, деньги...» – весело и позитивно подумал он. Настроение Валеры было минимум приподнятое. Совсем как на крушении Масленицы. А максимум... Эх, да что там говорить!..
– Да, я был у одной женщины, и не скрываю этого! – сообщил Валера Лиле, которая в раздражённом состоянии ждала его дома.
Он уже подготовил начало своего потешного рассказа – о том, как подобрали Евлалию на порогах рынка, как привечали в «Разноцветных педалях», как вытянулась носатая бабкина физиономия, как Валера отдавал приказания холить и лелеять предпенсионное сокровище.
Но Лиля была настроена на страдания.
И Валера сник. Время 21.45 – в их тихом городе Средней полосы России основная часть населения уже сидела по домам и даже укладывалась спать. А он... Да, а он только приплёлся.
Ведь он всё-таки недавно сдался, битва за семью была выиграна Лилей и её военными консультантами-подругами. Он был виноват, он должен был исправиться, поход в кафе – шаг к укреплению отношений. И вот... Этот шаг был сделан в сторону работы.
Валере стало неловко. Теперь ещё один виток вины намотался на клубок их с Лилей взаимоотношений. А вдруг завтра, нет, не завтра, а когда там наступит подходящий вечер, он снова не сможет исправиться? Так что же предпринять? Купить билеты в планетарий? В цирк? Сходить с Лилей в нормальный ночной клуб? Эх, да ведь она теперь чувствует себя приближенной к элитарным видам отдыха. Точно – пригласить на концерт в «Разноцветные педали»! Кто там завтра будет выступать? Вот, точно!
Лиля снова сообщила, насколько сильно он не прав.
И Валера представил себя Евлалией Олеговной – та тоже всегда была виновата. Перед своей матерью в частности и, как следствие, перед всем миром. От этого сравнения ему сразу стало веселее. Он теперь помогает Евлалии не сдаваться – а себе он поможет сам!
Бодрым шагом Валера промаршировал в ванную, намываясь, размышлял о том, как он завтра перед работой заявится к бабке с тёткой, наведёт шухер, увезёт Евлалию на репетицию. А может, не увезёт – по ходу разберётся.
Валере понравилось быть деятельным.
И, ложась спать, он чувствовал себя не Евлалией Олеговной, а Ариной Леонидовной. Обозвав себя транссексуалом, Валера жизнерадостно заснул.
Весь день он ходил счастливым. Вновь чувствовал себя большим, сильным и умным, способным многое если не изменить, так хоть подправить в жизни. Лили с утра не было дома, и Валера вывалил из шкафа давно забытые книги, альбомы и журналы, принялся листать их, вспоминать то, что ему когда-то так нравилось и что он в какой-то момент тихо похоронил, стараясь думать о серьёзном и жить, как все нормальные мужики живут, улыбался и был крайне позитивен. Скоро эта продукция заняла центральное место на книжной полке, потеснив батарею Лилиных романов и её же стопку блестящих журналов.
Получилась красота.
Валера думал о том, что он ещё может сделать для своей подзащитной. Как ещё запугает её маманю. И как это будет здорово, и как это будет правильно.
Он принесёт радость в бессмысленное существование забитого существа с треугольничком!
Окрылённый этой мыслью, Валера мчался к дому Евлалии Олеговны. Мчался, уже к подъезду подомчался, планировал вызвать такси и доставить певицу до «Разноцветных педалей». Репетиция ведь у неё.
Схватившись за ручку двери, Валера получил удар мысли по мозгам: а ведь всё совсем не так. Благодетели хреновы. Вернее, это опять те же балованцевские игры, эксперименты над людьми. Массовый праздник не удался – так, значит, можно продолжать устраивать индивидуальные праздничные туры? Зачем она подобрала это приплюснутое создание? Зачем возвеличивает неведомые таланты этой женщины? Зачем даёт возможность возомнить себя действительно великим музыкантом, зачем превозносит так высоко? Оттуда бедолаге так больно будет падать – когда она поймёт, что ею уже наигрались. А ведь наиграются, против правды жизни не попрёшь. Это даже не крашенный в попугая воробей. Это человек.
Неужели Арина Балованцева настолько цинична и беспринципна, что позволяет себе такие игры, думая, что ничего ей за это не будет? Что она такая хозяйка жизни, которой всё позволено?..
И вместо игры в благодетеля угнетённой женщинки Валера захотел немедленно отправиться к Арине Леонидовне и сообщить, что он думает по её поводу.
Но как быть с Евлалией Олеговной? Валера решил просто зайти к ней домой посмотреть на обстановку, а там уж решить по ходу. Может, и отвезти в «Педали» – а уж там дать понять, чтобы губу не раскатывала. Да, так.
В игру поверили обе женщины. Дверь Валере открыла прилизанная и торжественно обряженная Евлалия. Мать её возила шваброй по полу коридора и была кротка, как Золушка на ранних этапах своей карьеры. Если бы не последние его выводы и мысли, Валера просто валялся бы от смеха.
По всей комнате лежали узлы – удаление барахла из квартиры шло полным ходом.
Стесняясь и заикаясь, Евлалия пригласила Валеру к столу – и он, тоже смущаясь, уселся пить на старушечьей кухне какао с угощениями. И пряники тут обнаружились заварные, и вафли, наверняка тот самый «Артек», и шоколадные конфеты. Словом, приказ выполнялся. А музыкантша была вся в нетерпении по поводу предстоящей репетиции. Она сидела над любимыми пряниками и рвалась лететь – в «Разноцветные педали» на обещанную ей сцену. Подумав о том, что ждёт это наивное беззащитное существо, Валера подавился вафлей. Скомандовал ехать, вызвал такси.
И скоро они были в клубе.
Сдав задрожавшую, как овечий хвост, треугольщицу Олегу, Валера отправился на улицу собираться с мыслями. До начала его смены было ещё больше получаса. За это время он как раз успеет поговорить с Ариной Леонидовной. Да, он скажет всё, что думает по этому вопросу, – а потом пусть Арина Леонидовна делает, что хочет. Увольняет... А что ещё она сможет сделать?
Доляновский. На порожки выполз Колян Доляновский – бездонный колодец фактических знаний. Прямо как гонец из Рима с ценным сообщением. Ну-ка, что ему известно о патронировании сирых и убогих? Правда ли, что у каждого есть какой-нибудь подопечный?
Чёрт, оказалось, что есть. Что практически все ездят на задания. И он, Доляновский, тоже – за скатерти отвечает. За скатерти? За какие ещё скатерти?
– Да, блин, за вязаные! И за эти, как их, – льняные! – оглянувшись по сторонам, с ненавистью рявкнул Коля. – Ручная работа, по праздникам видел – на столы стелют? И дарят как подарки клиентам... Кто тут по району эти скатерти нам сдаёт, к тем я и хожу. Смотрю, как там у них жизнь и здоровье, как ручной труд, материалы... А тебе тоже кого-то припаяли?
Валера обречённо кивнул и сообщил про треугольщицу. Доляновский завистливо сморщился. Музыканты – это круто. Потому что они – отдельная статья развлечений Арины Балованцевой. Она подбирает их на улицах города, естественно, тех, чьё творчество ей понравится, устраивает им на сцене «Разноцветных педалей» концерты. В такие дни, естественно, люди платят за вход в бар. Сбор с концерта за мелким вычетом идёт музыкантам. А часто, поскольку Арине некогда, ездит по городу и даже области специальная комиссия из сотрудников клуба – и тоже выискивает. Да и вообще все, кто в «Разноцветных педалях» работает, обязаны обо всём необычном и интересненьком сообщать самой Арине или своему непосредственному руководству – и тащить на сцену. Этих артистов – циркачей, певцов, братов-акробатов – отсматривают и, если видят, что концепт, предлагают выступление. Само собой, каждой программе придумывается фишка, изюминка. Любой уличный самородок доводится до ума – а зрители уже и не догадываются, что перед ними не заезжая концептуальная звезда, а местные уличные, никому не нужные маргиналы. Некоторым срывало крышу после сольного концерта, и работы с ними не получалось. Или же просто люди оказывались не так интересны и талантливы, как предполагалось вначале. Но шанс давался каждому. И потому из многих получались звёзды, они начинали смело выступать и в других местах со своими программами. А некоторые так по улицам с музыкой и бродили. Их узнавали, их ценили, они имели успех. Поэтому патронировать уличного музыканта – это круто. Свезло Валере.