Мое любимое объяснение — это то, что мужчины, как и самцы шимпанзе, с годами размякают и уровень тестостерона в их крови понижается. Когда они молоды и довольно конкурентоспособны, то формируют дружеские союзы из политических соображений. Но когда стареют, эта ценность отходит на второй план и они больше не судят о других, исходя из полезности. Пожилые самцы собираются в компании исключительно ради развлечения и расслабления. Это та роскошь, о которой самцам помоложе остается только мечтать.
Из четырех внутригендерных склонностей нашего биологического вида — мужской дружбы и соперничества и женской дружбы и соперничества — меньше всего мы знаем о последнем. Соперничество между женщинами настолько преуменьшалось и замалчивалось, что приматолог Хрди жаловалась: «Соперничество между самками задокументировано для всех хорошо изученных видов приматов кроме одного: нашего собственного»[359].
В природе женское соперничество за еду широко распространено по той простой причине, что самка не может вырастить детеныша без достаточного питания. Вторая причина для женской конкуренции возникла, когда наши предки мужского пола начали вносить свой вклад в семейную жизнь. Как только в нашей родословной появились разбиение на пары и отцовская забота, самки начали бороться за лучших партнеров на брачном рынке. В результате ревность и соперничество за партнеров ничуть не менее характерны для девочек и женщин, чем для мальчиков и мужчин, даже если представители разных гендеров сражаются в этих битвах по-разному[360].
Иллюзия милых и мирных женщин из рода человеческого изживает себя. Теперь мы признаем, что травля у школьников встречается не только среди мальчиков. Подсчитав драки в школьном дворе, финская исследовательская группа, возглавляемая психологом Кирсти Лагершпетц, обнаружила меньше случаев физического насилия у девочек, чем у мальчиков. Но, когда она спросила в конце дня у детей о ссорах, ее ожидал сюрприз. Представители обоих гендеров сообщили об одинаковом количестве драк. Это значит, что конфликты между девочками чаще невидимы на первый взгляд. В отличие от физических конфликтов у мальчиков, девочки проявляют непрямую агрессию и манипуляцию, такую как распространение клеветнических слухов или игнорирование. Эти тактики только усилились с появлением цифровых медиа[361].
За последние двадцать лет возникли книги с такими заголовками, как «Странные девчонки: Тайная культура агрессии у девочек» (Odd Girl Out: The Hidden Culture on Aggression in Girls, 2003) и «Пчелиные царицы и те, кто хотел бы ими стать» (Queen Bees and Wannabes, 2002). Эти книги подробно описывают игнорирование, язвительные комментарии и унизительные замечания, которые девочки используют друг против друга в ходе ожесточенного соперничества за друзей и популярность[362]. Канадская писательница Маргарет Этвуд на страницах своей прозы прослеживает разницу между издевательствами у девочек и более прямодушным соперничеством у мальчиков. В определенный момент главная героиня книги «Кошачий глаз» (Cat's Eye, 1988) жалуется:
Я думаю, не рассказать ли брату, не попросить ли у него помощи. Но что я ему скажу? Я не могу предъявить ни фонарь под глазом, ни разбитый нос: Корделия не применяет силу. Если бы мальчишки меня гоняли и дразнили, он бы знал, что делать. Но мальчишки меня не трогают. Против девочек, их косвенных методов, их шепотков он бессилен[363].
Здесь меня интересует не столько количество конфликтов у девочек по сравнению с конфликтами у мальчиков, сколько способы их разрешения. Если и мальчик, и девочка проводят бóльшую часть времени с представителями своего гендера и завязывают с ними дружбу, значит, у обоих должны существовать эффективные способы борьбы с соперниками. Похоже, что девочек это задевает глубже, поскольку их разногласия продолжаются дольше. Когда Лагершпетц спросила у мальчиков, как долго они могут продолжать злиться друг на друга, большинство ответили, что счет идет на часы, в то время как девочки были убеждены, что ссора может продолжаться одну минуту или до конца жизни![364]
Мальчики — стайные животные, для которых важны верность и солидарность, а девочки формируют серию дружеских связей один на один. Такая дружба более личная и тесная, чем у мальчиков, но также и более хрупкая. Исследования показывают, что она редко длится долго и ее завершение бывает болезненным и ожесточенным. Социальная изоляция — типичная тактика девочек. В то время как мальчики постоянно ссорятся, это редко мешает их дружбе или даже совместным играм. Мальчикам нравится спорить о правилах почти так же сильно, как, собственно, играть. В отличие от них, ссоры у девочек означают конец играм[365].
Трудно найти информацию о том, как взрослые люди не допускают, чтобы соперничество разрушило их отношения. Мы знаем только, что женщины очень тяжело переживают его и с трудом преодолевают связанные с ним психологические травмы. Например, после соревнований между представителями одного гендера — неважно, где они происходят, на теннисном корте или во время игр в лаборатории, — женщины меньше обнимаются и пожимают друг другу руки, чем мужчины. Женщины в большей мере дистанцируются от своих соперниц. «Ничего личного» — типичная ремарка у мужчин после спортивного матча или шумной перебранки[366].
Ничего из этого не делает женщин менее общительными или менее способными к совместной деятельности, чем мужчины. Возможно, причина в том, что женщины предпочитают другой баланс между выгодой близких отношений и ценой конфликтов. Мужчины не пускают друг друга себе в душу, как женщины, что помогает им лучше справиться с ущербом, полученным в случае конфликта, а для женщин ставки более высоки. Поскольку мое восприятие этого резкого отличия опирается на исследования разрешения конфликтов у шимпанзе, позвольте мне сначала объяснить эти наблюдения, прежде чем вернуться к теме гендерных различий у людей.
После бойни в зоопарке Бюргерса, о которой упоминалось во введении, я решил посвятить свои исследования мирному разрешению конфликтов. Оказавшись свидетелем ситуации, в которой попытки такого разрешения не увенчались успехом, я захотел узнать больше о примирении — поведении, которое я впервые обнаружил за несколько лет до этого.
Примирение — это парадоксальное явление, состоящее в том, что две стороны, прежде враждебно настроенные друг против друга, воссоединяются. Можно предположить, что шимпанзе будут держаться друг от друга как можно дальше, но они ведут себя противоположным образом. Бывшие противники активно ищут общества друг друга. Одно из первых примирений, которые я наблюдал в числе тысяч других, удивило меня.
Вскоре после конфликта двое соперничающих самцов подошли друг к другу на двух ногах. Вся шерсть на их теле стояла дыбом, что придавало им непомерно гигантский вид. Самцы уставились друг другу в глаза и пронзали такими свирепыми взглядами, что, казалось, их вражда вот-вот возобновится. Но тут они поцеловались, обнялись и стали не спеша зализывать раны, нанесенные друг другом[367].
Конфликт между самкой шимпанзе (справа) и альфа-самцом разрешается поцелуем
Определение примирения (дружеского воссоединения между бывшими противниками вскоре после ссоры) просто, и его легко применить к животным в дикой природе. Труднее разобраться в эмоциях, стоящих за таким поведением. Единственное, что приходит на ум, — и это уже замечательно — что позитивное взаимодействие, такое как поцелуй, преодолевает негативные эмоции, такие как агрессия и страх. Шимпанзе невероятно быстро переходят с одного на другое, словно переключают кнопку управления у себя в голове с враждебной настройки на дружелюбную. Люди тоже настоящие мастера владения таким переключателем. Мы пользуемся им каждый день в среде, подверженной конфликтам, когда нам требуется добиваться целей совместными усилиями. Мы вынуждены сдерживать негативные чувства или отказаться от них. И в случае, если они все же прорываются наружу, нам необходимо все исправить. Мы воспринимаем переход от враждебности к нормализации отношений как прощение. Эту эмоцию иногда восхваляют как исключительно человеческую и даже религиозную («подставь другую щеку»), но она естественна для всех социальных животных.
У приматологов ушло двадцать лет на то, чтобы подтвердить это явление у диких шимпанзе. Хотя оно реже встречается в дикой природе, чем в неволе, примирение выглядит и работает там точно так же. После сотен исследований животных, мы осознаем, как широко оно распространено. Примирение наблюдается у всех социальных млекопитающих, от крыс и дельфинов до волков и слонов. Но разные виды делают это по-разному: для некоторых характерен груминг и мягкое мычание, в то время как кто-то поглаживает гениталии друг друга. Примирение после драк, в сущности, настолько универсально и предоставляемые им преимущества настолько очевидны, что в наше время мы бы удивились, если бы нашли вид социальных млекопитающих, представители которого не мирятся после драк. Было бы непонятно, как они поддерживают сплоченность групп[368].
Самцы шимпанзе мирятся охотнее, чем самки. В зоопарке Бюргерса драки между самцами оканчивались примирением в 47 % случаев, а между самками — только в 18 %. Эти цифры были получены с учетом частоты конфликтов, которая для самцов выше, чем для самок. Конфликты между представителями разных полов оказались примерно посередине. Самцы шимпанзе откровенно демонстрируют враждебные чувства. Если один из них расстраивается, когда приятель делает то, что ему не нравится, например подзывает сексуально привлекательную самку, он немедленно подаст сигнал: что-то не так. Если тот отказывается подчиниться, может возникнуть конфликт. Но в большинстве случаев они быстро мирятся. Это случается даже между соперниками. Самцы предприимчивы. Они регулярно создают и расформировывают коалиции. Это означает, что даже их главный соперник может в будущем стать союзником и наоборот. Они не стремятся перекрывать себе возможные пути