– Как прошел вечер с Эммой? – Она наклонилась, чтобы расстегнуть молнию на обуви.
Он выглядел бледным, но удивительно трезвым.
– Она сказала мне, что Дэннер знает женщину, которая нарисовала Фрэнсиса.
Тесс непроизвольно вздрогнула. Волоски по всему телу встали дыбом, словно рядом ударила молния.
– Эмме нравится проклятая картина, – только и сказала в ответ она.
– Все это как-то жутковато. Вчера Эмма спрашивала Дэннер о том, как она умерла. Сегодня Дэннер заявляет о том, будто знает Сьюзи.
Генри пытался говорить спокойно и рассудительно. Он всего лишь излагал факты. Но Тесс заметила панику в его покрасневших глазах, услышала дрожь в его голосе.
– Наверное, ты слишком остро реагируешь, – сказала она, придерживаясь своей роли рационального скептика. Так гораздо безопаснее.
Но не сейчас. Тесс видела, как выражение принужденного спокойствия на его лице сменилось гневом и страхом.
– Вот как? Ты не представляешь, каково было слышать это!
– Говори тише, – предостерегла она. – Думаю, это лишь совпадение. Она ничего не знает о Сьюзи, – только то, что это наша старая подруга.
– Мертвая подруга.
– Мы не говорили ей, что Сьюзи умерла.
– Нет, – согласился Генри. – Но в том-то и дело. Она как будто знает.
Тесс вздохнула.
– Боже мой, Генри, лучше бы ты не пил так много. Ты не можешь думать ясно. И неудивительно, что ты постоянно мучаешься от головной боли. Иногда я думаю, что если бы ты бросил пить…
– И что тогда? – спросил Генри. Его карие глаза увлажнились и посмотрели с надеждой, как у преданного пса.
– Ничего, – ответила Тесс. Она отвернулась от него и начала раздеваться. Вероятно, это следовало делать в ванной, но, черт возьми, она находилась в своей спальне. Она сняла брюки и подошла к зеркальному комоду в одних трусах и лифчике. Когда она достала оттуда старые джинсы с пятнами от краски, то почувствовала, как рука Генри легла ей на поясницу. Тесс застыла в ожидании, когда рука начнет двигаться, а другая рука присоединится к первой.
«Пожалуйста», – подумала она. Тесс представила, как легко будет повернуться к нему, как этот небольшой жест может положить конец их разлуке. Это не решит проблему – она все равно будет чувствовать себя не лучшим образом и негодовать из-за того, что не находится с мужчиной, который бы всей душой любил ее, – но, по крайней мере, это положит конец щемящему одиночеству.
Когда она убедила себя в том, что ей действительно хочется этого, когда ей показалось, что она больше не может выдержать теплое прикосновение его руки к своей коже, когда она была готова обернуться и обнять его, Генри убрал руку. Она услышала его шаги, он отступил от нее.
Не поворачиваясь к мужу, Тесс натянула джинсы, которые стискивала в руках, и нашла футболку.
– Я собираюсь в студию, – объявила она и наконец повернулась к нему. Генри сидел на краю кровати, избегая ее взгляда. Пристыженный.
– Ты не хочешь поесть? Я приготовил куриные кебабы.
– Я не голодна, – ответила Тесс и прошла мимо него в коридор. Она заглянула к Эмме, по-прежнему приклеенной к телевизору, где каким-то образом снова был гангстерский боевик с непристойными ругательствами через каждое слово.
– Смени канал, – приказала она. Эмма театрально простонала, но потянулась к пульту и переключилась на мультфильм с осьминогом.
– Через час тебе пора спать, – сказала Тесс. – Я приду и уложу тебя.
– Ма-а-ма! – Эмма закатила глаза. – Я и сама могу лечь!
– Но если это сделаю я, то буду знать, что ты на самом деле находишься в постели, а не смотришь какое-нибудь грязное кино, где пользуются любыми бранными словами для прелюбодеяния.
– Прелюбо… что? – она наморщила лоб и подняла светлые брови.
– Не важно. Итак, через час в постель, а пока смотри мультики. Можешь также смотреть фильмы о природе или семейные сериалы.
Эмма снова простонала. Тесс несколько секунд еще смотрела на нее. Всего девять лет, но она уже личность.
– Эй, – сказала Тесс. – Я люблю тебя.
– Угу, – пробормотала в ответ Эмма, не сводя глаз с телевизора.
В прихожей Тесс остановилась у картины с Фрэнсисом и посмотрела в его единственный глаз, который сегодня вечером казался встревоженным и неистовым. Похожим на глаза Сьюзи в определенные моменты.
– Совпадение, – прошептала она, но когда повернулась спиной к лосю, то снова ощутила электрическое жужжание, от которого все волоски встали дыбом.
Глава 12
– Ты дал ей это?
Тесс держала в руках фотографию.
– Генри!
Он пытался что-то ответить, но издал лишь слабый недовольный стон. Потом с трудом открыл глаза. Оказалось, он уснул на ее кровати. На кровати, которая когда-то была их супружеским ложем, а теперь больше напоминала койку в мотеле. Цифровые часы на туалетном столике показывали начало десятого.
Он остался в ее комнате, пытаясь дозвониться по загадочному номеру, оставленному в почтовом ящике, но никто не отвечал. Потом он каким-то образом заснул.
Тесс стояла над ним, и Генри попытался сесть, но колющая ледяная боль в левом глазу остановила его. Она держала в руке снимок, сделанный на «Поляроиде». Он посмотрел, щурясь от боли и напряжения. Это фотография «Сердобольных Разоблачителей», сделанная Спенсером.
– Кому я дал это? – спросил он.
– Эмме! Ты дал этот снимок Эмме?
– Нет, – ответил он. – Разумеется, нет.
– Он лежал у нее под подушкой. Я откинула одеяло и нашла его там.
Генри озадаченно покачал головой:
– У нее под подушкой?
– Ты знаешь, откуда он? Он был у тебя?
– В амбаре, – неожиданно тонким голосом ответил Генри. – В тот день, когда мы вернулись в хижину, я взял с собой несколько фотографий. Они спрятаны у меня в амбаре.
Он встал, вышел из комнаты и прошел по ковровой дорожке в коридоре, остановился напротив комнаты дочери и посмотрел на Эмму, которая лежала в постели, натянув одеяло на голову.
– Ты была в амбаре, Эмма? – спросил Генри. Но девочка не ответила. Она сделала вид, будто не слышит.
Генри повернулся, спустился по лестнице и трусцой побежал через двор; Тесс последовала за ним. Он открыл сдвижную дверь амбара, зашел внутрь и включил свет. Лампы осветили каноэ и заставили его сиять, словно маленький ковчег. Боль в глазу Генри заворочалась как живое, дышащее существо. Он закрыл глаз ладонью и шагнул вперед.
Генри подошел к старой металлической коробке для инструментов и распахнул крышку. Он достал верхний поддон с наваленными отвертками и гаечными ключами. Стопка фотографий лежала на месте, но их кто-то трогал. А их общая фотография пропала.
– Они перемешаны, – крикнул он Тесс. – Кто-то просматривал их.
Дневник Сьюзи лежал на дне коробки. Тот самый дневник, который он даже ни разу не открывал. Рядом он нащупал цепочку с брелоком в форме шара для гаданий и единственным ключом. Оставалось лишь размышлять, вспомнит ли сейчас Тесс, что это такое, а если да, то поймет ли значение этой вещи. Это был единственный предмет, который он взял с собой в ту ночь, когда умерла Сьюзи, и с тех пор Генри хранил ее здесь. Он неосознанно сжал в руке цепочку с ключом и брелоком, потом сунул руку в карман.
– Ничего не понимаю. Эмма не играет здесь и не приходит сюда без меня.
– Так или иначе, она нашла фотографии, – Тесс внезапно оказалась у него за спиной, и он захлопнул крышку коробки. Не слишком ли поздно? Увидела ли она дневник, о котором до сегодняшнего вечера не имела понятия? Заметила ли она, как он сунул руку в карман? Генри повернулся, но Тесс уже вышла из амбара, а значит, она ничего не видела.
Теперь уже Генри направился следом за Тесс через широкую лужайку. Прожектора с датчиками движения автоматически стали включаться. Тесс иногда жаловалась, что это все равно как жить в тюремном дворе. Генри считал, что он всего лишь таким способом заботится о безопасности. Это его задача, верно?
– От чего ты хочешь обезопасить нас? – часто спрашивает Тесс, и он каждый раз теряется с ответом.
Они направились в спальню Эммы на втором этаже и включили свет.
– Эмма, золотко, ты играла в отцовской студии?
– Нет, – она не выглянула из-под одеяла и еще сильнее натянула его на себя, как будто собиралась спать.
Генри осмотрелся в комнате. Здесь всегда было невероятно чисто. Ни носка на полу, ни вынутой книги на полках, где все расставлено по алфавиту. Пахло лимонным полиролем для мебели и чистым постельным бельем.
– Хорошо, – сказала Тесс. – Ты можешь сказать, где ты нашла это?
Она откинула одеяло и показала Эмме фотографию. Эмма посмотрела на снимок, потом судорожно начала дергать нитку, выбившуюся из стеганого одеяла.
– В лесу.
– Где?
Генри снова закрыл глаз ладонью, стараясь выдавить боль наружу.
– В лесу за садом, – ответила Эмма, переводя взгляд с одеяла на лицо Тесс. – Там слова на деревьях.
– Ты можешь показать? – спросила Тесс и взяла дочь за руку. Эмма кивнула и встала с кровати.
На улице было уже темно, поэтому они взяли фонарик из шкафа в прихожей. Генри последовал за ними, но тут раздался звонок стационарного телефона.
– Вот черт, – пробормотал он, когда вернулся и взял трубку, думая о том, что звонит один из его сотрудников, который допоздна задержался на адской работе, которую нужно закончить во что бы то ни стало, хотя они уже вышли за рамки бюджета.
– Алло? – никакого ответа на другом конце линии. – Кто звонит?
Отлично. Генри уже собирался повесить трубку, когда услышал мужской кашель.
– Это Генри? Генри Дефорж?
– Да.
– Меня зовут Билл Лунд. Семья Спенсера Стайлса обратилась ко мне за помощью в расследовании его смерти.
В горле у Генри встал комок.
– Вы еще там, Генри?
– Да, конечно. Чем я могу помочь, мистер Лунд?
– В сущности, я только что приехал в Вермонт и надеялся договориться о встрече с вами. Завтра днем у меня назначено несколько встреч в Секстоне, поэтому как насчет утренней встречи? Скажем, в десять утра? Я могу приехать к вам домой или в офис, как будет удобнее.