Потом она вспомнила.
– Клэр?
Она потянулась к левой стороне кровати и нащупала теплую подушку, но кроме этого – лишь пустое место.
Тесс скатилась с кровати и пошарила вокруг в поисках своих вещей. Ее тело казалось жидким и бескостным. Цифровые часы запутались в ее рубашке. Она включила свет и проверила время: 00.13. Вот дерьмо! Она не могла поверить, что так крепко заснула. Как она могла? Что она скажет Генри и Эмме?
Что она натворила?
Все было так просто: поцелуй и ее готовность подняться по лестнице в спальню следом за Клэр. Это казалось таким… неизбежным. И непреодолимым.
Но, наверное, ей следовало остановиться. Хотя бы немного подумать о последствиях.
Она не из тех, кто готов прыгнуть в постель с почти незнакомым человеком. По правде говоря, единственным другим человеком, с которым она спала, кроме Генри, был ее ухажер в старшем классе средней школы.
А теперь она здесь и бродит по дому другой женщины, чувствуя себя скорее персонажем арт-хаусного кинофильма, чем самой собой.
Пробираясь в темноте, Тесс вышла из спальни, она на цыпочках прошла по ковровой дорожке в коридоре к закрытым дверям ванной и рабочего кабинета. Там она замерла и прислушалась.
– Клэр? – ее голос прозвучал не громче шепота.
Ответа не последовало. Тесс взялась за дверную ручку ванной комнаты и начала поворачивать ее, но потом поняла, что должна попасть домой. Ей нужно было уехать отсюда и все обдумать, прежде чем снова встречаться с Клэр.
Она осторожно отпустила дверную ручку и спустилась по лестнице. Гостиная и кухня были погружены в темноту.
Пошарив в своей сумочке, Тесс достала ключи, торопливо вышла на улицу и спустилась по крыльцу к своему автомобилю, где попятилась по дорожке с выключенными фарами, ощущая себя преступницей, которой едва удалось уйти.
Тесс проехала лес у дороги с северной стороны их участка, когда увидела красные огни, пляшущие в темноте.
Приток адреналина заставил ее сердце биться в два раза чаще, хотя она задержала дыхание; все ее чувства были напряжены до предела.
Покрышки «Вольво» взвизгнули, когда она свернула на подъездную дорогу и потеряла контроль на повороте, едва не врезавшись в одну из пожарных машин.
Что бы ни случилось, это я виновата, подумала она. Когда у тебя любовный роман, ты оставляешь свою семью беззащитной перед опасностью.
Она заключила быструю мысленную сделку с Богом: если все будет в порядке, то она порвет с Клэр. Она станет лучшей матерью. Она не оставит своего ребенка без защиты. Она больше не собирается убегать из дома, как влюбленный подросток, сбесившийся от избытка гормонов.
За кого она себя принимает? Как она могла забыть о своей дочери и своих обязанностях подобным образом?
– Эмма, – произнесла она, сама не сознавая этого. Имя ее дочери прозвучало как ее собственное дыхание и так же неотделимо от нее.
Пожалуйста, Господи, пусть все будет в порядке.
Она тут же убедилась, что ее молитвы были услышаны. Эмма стояла во дворе рядом с Генри в своей пижаме с лосями и держала отца за руку. Они смотрели, как пожарные из бригады добровольцев тушили из шлангов остатки ее художественной студии.
– Что случилось? – спросила Тесс, подбегая к ним. Она крепко обняла Эмму.
Генри печально посмотрел на нее. Он не выглядел рассерженным или подозрительным.
– Они считают, что пожар начался из-за свечки, – ответил он.
– Но сегодня я даже не заходила туда. И не зажигала свечку.
– Возможно, это была ваша дочь, – предположил один из пожарных. Он присоединился к их маленькому полукругу.
– Она никогда не заходит в студию, – сказала Тесс. – Она знает, что туда нельзя. Правда, Эмма?
Девочка кивнула.
Тесс снова обняла ее и крепко прижала к себе, не желая отпускать.
– Вы удивитесь, как долго может гореть простая свечка, – сказал пожарный. – Вы могли еще вчера зажечь ее.
– Я всегда осторожна, – сказала Тесс.
Теперь я буду осторожна. Моя дочь в безопасности, и я сдержу свое обещание. Я буду лучшей матерью. Никаких безумных романов или великих поисков страсти, исчезнувшей из моей жизни. Я больше не буду встречаться с Клэр.
– Мама, я задыхаюсь, – приглушенно пожаловалась Эмма.
Тесс отпустила ее.
– Извини. – Она покаянно улыбнулась Эмме и стала наблюдать за уходом пожарных, которые направились к одной из машин.
– Красивые цветы, мама, – сказала Эмма. Лишь тогда Тесс заметила, что держит в руке мятый букет ирисов.
– Я купила их сегодня вечером, – сказала она, как будто Эмма потребовала объяснений. – Подумала, что хорошо будет поставить их на столе. Может быть, нарисовать их.
Она вспомнила о таком же букете, который вручила Клэр, и как он упал на пол в прихожей, забытый сразу же после того, как начались поцелуи.
Тесс, покраснев, поднесла руку к правому плечу, где остались отметины от зубов Клэр. Теперь она какое-то время не сможет носить купальник.
– Ничего, – обратилась она к Генри. – Хорошо, что никто не пострадал. И там было мало картин – в основном краски, холсты и прочие вещи. Несколько новых эскизов. Все это можно вернуть.
Она ощутила болезненный укол, когда подумала о сгоревших эскизах. Потом она вспомнила о снимках, вынесенных из студии Генри. Проклятье!
– Дэннер говорит, что в следующий раз будет хуже, – неожиданно заявила Эмма.
– Что? – спросила Тесс.
– Она говорит, что случится что-то плохое.
– В каком смысле?
Эмма закусила губу и пожала плечами.
– Эмма, до того как я позвонил в пожарную службу, то слышал, как ты разговаривала у себя в комнате, – сказал Генри. – С кем ты разговаривала?
– С Дэннер.
– Это… это настоящая Дэннер? Другие люди могут видеть ее?
Эмма улыбнулась.
– Теперь она настоящая, – ответила девочка. – Пойдем, посмотрим.
Глава 53
Генри застыл в дверном проеме. Эмма и Тесс уже вошли в комнату. Голос Эммы звучал весело, она была исполнена радостным предвкушением.
– Вот моя скульптура, – объявила она.
Тесс издала странный клокочущий звук.
Генри пытался что-то сказать, но ему не хватило воздуха, словно его ударили под ложечку. Он даже не мог собраться с духом и войти в комнату.
Там, на кровати Эммы, лежала Сьюзи.
Сьюзи в виде большой тряпичной куклы.
Ее лицо было сделано из старой наволочки, рот вышит из красной пряжи. На ее голове водружен светлый парик; Генри был уверен, что это тот самый парик, который носила Уинни. Тот, что она оставила в ванной, да так и не нашла.
Но самая поразительная и волнующая вещь – это глаза куклы. Эмма сделала макроснимки лосиного глаза с картины в прихожей, потом распечатала их, аккуратно вырезала и пришила к белой ткани лица. Они чрезвычайно были похожи на глаза Сьюзи: темно-янтарные с золотистыми искорками. Генри почти видел, как двигаются зрачки.
Эмма одела куклу в старый сарафан Тесс из бледно-серой тисненой вискозы. На ногах черные легинсы. И, – он правда это видит? – набивные ступни привязаны к его поношенным ботинкам – тем самым, в честь которых Дэннер получила свое имя.
Он передернул плечами.
Никто не произнес ни слова.
Эмма качалась с пяток на носки, возбужденно ожидая, как они отреагируют на это.
– Это… это кто-то из наших знакомых? – наконец спросила Тесс с такой робостью, которая изумила Генри. Он задержал дыхание в ожидании ответа.
Эмма улыбнулась во весь рот.
– Это же Дэннер!
Глава 54
– Я не уверена, что ты им понравилась, – прошептала Эмма, укладываясь рядом с Дэннер и уткнувшись лицом в набитую шею из наволочки. От Дэннер пахло чистотой и свежестью, как от мешочков с кедровой пропиткой, которые ее мама кладет обычно в шкафы с бельем. Но за сладковатым смолистым ароматом скрывалось нечто отсыревшее. Легкий запах распада.
– Разве это имеет значение? – спросила Дэннер, и ее голос прозвучал громче и яснее, чем раньше.
– Но я так хотела. В том-то и был весь смысл.
По правде говоря, теперь, когда она создала скульптуру – превратила Дэннер в реальное и осязаемое существо, – Эмма чувствовала, что ее замысел был гораздо глубже, чем желание произвести впечатление на родителей. Она обнаружила, каким может быть настоящее искусство, и это оказалось гораздо важнее всего остального.
Эмма изучала свою работу в слабом красном сиянии электронных часов. Она гладила волосы Дэннер – светлый парик, который Эмма нашла в ванной в тот день, когда Уинни вытащила ее из бассейна. Она вспомнила чувство вины, когда забрала парик, но это Дэннер настояла на том, чтобы Эмма сунула его под рубашку, принесла к себе и спрятала под кроватью.
– Зачем? – спросила Эмма, когда сырой парик прижался к ее животу.
– Увидишь, – пообещала Дэннер.
Теперь Эмма понимала. Дэннер, – является ли она частью ее самой или нет, – почему-то знала, что случится в будущем.
– Теперь ты настоящая, – сказала Эмма и крепко обняла куклу.
– Я всегда была настоящей, – возразила Дэннер.
– Да, но теперь все могут видеть тебя.
Эмме казалось, что вышитый красный рот Дэннер изгибается в улыбке.
Она наклонилась и поцеловала Дэннер в щеку, холодную и влажную, совсем не похожую на наволочку.
Глава 55
– Откуда она взяла этот парик? – спросила Тесс.
Они остались одни на кухне, постаравшись убедить Эмму, что они чрезвычайно довольны ее скульптурой, но уже пора ложиться спать. Они укутали ее и выключили свет, уложив куклу Дэннер под одеяло рядом с дочерью. Ту самую куклу, поразительно похожую на Сьюзи.
Совпадение?
Случайных совпадений не бывает, пупсик.
– Это Уинни. Она оставила парик сохнуть в ванной после того, как нырнула в бассейн.
– Уинни? Ты хочешь сказать, что она носила парик, когда прыгнула в бассейн?
Генри кивнул.
– Когда она появилась… она думала, что будет проще и безопаснее выдать себя за другого человека.