Генри почувствовал укол мигрени, начинающейся за левым глазом.
– Ты уверена? – спросил он.
– Насчет сожжения лося? Разумеется, это нужно сделать. Если Сьюзи действительно вернулась, тогда я думаю, это поможет ей двигаться дальше.
– Нет, – он закрыл глаз ладонью, пытаясь унять растущую боль. – Ты уверена, что должна уехать?
Доверительные беседы с Уинни, когда они делились секретами и планировали сжечь лося на озере, вернули его в те дни, когда Сьюзи планировала и осуществляла свои разоблачительные миссии. Это напоминало ему, кем он был когда-то, и заставляло его чувствовать себя по-настоящему живым. Он уже долго, очень долго не испытывал этого чувства.
– Генри… я много думала над твоими словами. О том, что сообщения от Сьюзи выглядят так, словно они написаны моим почерком. Что, если это я? Что, если я, – не представляю, каким образом, – транслирую желания и намерения Сьюзи и возвращаюсь в то время, когда мы были вместе? Я могла сделать что угодно. Отправиться куда угодно. Сегодня утром я встала и не смогла найти мои ключи. Мне пришлось пешком отправиться в город и купить стекло, чтобы починить разбитое окно. Наконец я нашла ключи в автомобиле. Они торчали в замке зажигания.
– Значит, ты оставила их там и забыла об этом, – сказал Генри.
– Нет. Я никогда не оставляю ключи в автомобиле. Так или иначе, бак опустел почти наполовину, а в пепельнице остались сигаретные окурки. Кроме той сигареты, которой ты недавно меня угостил, я не курила после окончания колледжа.
Генри обдумал ее слова.
– Ты принимаешь какие-нибудь медицинские препараты? – спросил он. – Я слышал истории о людях, которые принимали лекарства от бессонницы и поступали таким образом.
– Нет, Генри, я ничего не принимаю. Я даже больше не пью.
– Значит, ты думаешь, что могла водить автомобиль в помраченном состоянии?
– Не знаю. Но что бы ни происходило, это пугает меня до смерти. Поэтому я думаю, что мне будет лучше уехать отсюда.
– Это не похоже на тебя, Уинни. Ты никогда не убегала от опасности.
Он представил ее в образе «Сердобольного Разоблачителя»: сильная и храбрая, неустрашимая, с винтовкой в руках. Никаких компромиссов.
– Иногда ты сталкиваешься с чем-то посильнее тебя, – немного дрожащим голосом произнесла Уинни. – И тогда высшим проявлением мужества будет капитуляция.
Глава 66
Время близилось к полуночи. Тесс закончила тренировку, приняла душ и посмотрела вечерние новости, а теперь ворочалась в своей постели. Ее рука до сих пор болела от удара в челюсть Уинни. После возвращения из хижины Генри избегал ее общества. Она была уверена, что Уинни позвонила ему и рассказала о случившемся. Теперь Генри делал вид, что боится ее, как будто они непримиримые враги. Проклятье!
Тесс позвонила педиатру и договорилась, что он осмотрит Эмму завтра во второй половине дня. Она решила ничего не говорить Генри и просто взять Эмму с собой. Когда появится какой-то план, она поделится с Генри, и ему придется принять ее решение независимо от результата.
Хуже всего то обстоятельство, что, несмотря на все беспокойства и хлопоты, Тесс не могла отделаться от воспоминаний о Клэр. Ей казалось, что теперь она знает, что чувствуют наркоманы. Ей нужна была очередная доза. Все ее тело требовало этого.
Клэр. Она нуждалась в Клэр.
«Перетерпи это, – внушила она себе. – Вспомни обещание, которое ты дала».
Она медленно поднялась с кровати, посмотрела в окно на амбар Генри и увидела полоски света, проникающего из-за окон, закрытых черным пластиком. Она должна была объяснить ему, как обстоят дела. Рассказать, почему она отправилась в хижину и ударила Уинни. Заставить его понять, что за всеми недавними событиями стоит Уинни, больше просто некому.
Когда-то Генри и Тесс были союзниками. Они вдвоем выступали против всего мира. И она верила, действительно верила, что у них все будет хорошо.
Она тихо прошла по коридору, спустилась по лестнице и направилась на кухню, где собиралась заварить чай и позвонить Генри, чтобы он присоединился к ней. Когда они устроятся за столом, она скажет: «Помнишь тот сон, о котором ты рассказал в тот день, когда мы познакомились, – насчет коровы, которая паслась на лугу? Ты до сих пор думаешь об этом? Ты представляешь какую-то другую жизнь, где у нас все сложилось хорошо?»
Но Тесс поступила по-другому. Она сняла со стены беспроводной телефон и набрала номер Клэр.
– Алло? – сказала Клэр.
Тесс хотела заговорить, но она пообещала отказаться от своей любовницы. Дала обещание перед Богом. С другой стороны, разве она на самом деле верит в Бога? Сможет ли Он простить все ужасные вещи, которые она сделала?
Она дышала в микрофон, сжимая трубку в ноющей руке.
Нет, она не хотела Божьего прощения.
– Тесс, это ты? – спросила Клэр.
– Я… я не могу этого сделать, – сказала Тесс.
– Мне тебя не хватает, – сказала Клэр. – Мое тело тоскует по тебе. Ты понимаешь, что я имею в виду, Тесс?
– Что мне делать? – Тесс еще крепче схватилась за телефонную трубку.
– А чего ты хочешь, Тесс?
– Тебя, – просто ответила она. – Я хочу тебя.
– Иногда я думаю, что все имеет свою причину, – сказала Клэр. – От колибри, которая привлекает твое внимание поутру, до того, как двое почти незнакомых и совершенно разных людей оказываются вместе потом, что только вдвоем они могут спасти друг друга. Ты понимаешь, Тесс?
– Да, – прошептала она. Слезинка медленно поползла по ее щеке, словно в замедленной съемке, и упала на кафельный пол.
– Ты хочешь спастись, Тесс?
– Да, – слово прозвучало как судорожный вдох. Еще одна слезинка упала на пол.
– Тогда приезжай ко мне. Прямо сейчас.
– Но Эмма…
– Я буду ждать, Тесс. – Клэр повесила трубку.
Целую минуту Тесс стояла с телефоном в руке и слушала сигнал отбоя. Потом она позвонила в амбар.
– Это я, – сказала она, когда Генри ответил на звонок. – Послушай, мне нужно уехать. Я вернусь к завтраку. Ты можешь прийти сюда и поспать на диване – просто для того, чтобы находиться рядом с Эммой?
– Само собой.
Тесс ожидала, что Генри начнет забрасывать ее вопросами, но напоследок он лишь сказал: «Я буду через десять минут».
Глава 67
В доме было слишком тихо. Генри устроился на диване и включил телевизор. Он выбрал метеорологический канал и приглушил звук, чтобы не разбудить Эмму. В комнате оказалось довольно зябко. Он поднялся по лестнице и взял одеяло из бельевого шкафа, потом тихо прошел по коридору, чтобы посмотреть на Эмму. Приоткрыв дверь, он посмотрел на свою спящую дочь. Она была одна в постели, куклы Дэннер нигде не было видно. Слава богу. Ее глаза двигались за бледными веками, губы плотно были сжаты. Она вздохнула и задрыгала ногами под одеялом. Генри наклонился и поцеловал ее влажный лоб, потом вышел из комнаты и закрыл дверь за собой.
Генри лежал на диване, но не мог заснуть. Он постоянно слышал разные скрипы и шорохи. Обычное дело для старого дома. Мыши, а теперь еще и новый котенок Эммы. Тор, – ну что за имя для маленького блохастого котика?
Генри нашел пульт дистанционного управления и немного увеличил звук, но до него все равно доносились лишь отдельные слова: «Погодный фронт… циклонический…»
Ему следовало спросить Тесс, куда она уезжает. А где она была вчера ночью, когда ее студия сгорела дотла? Он должен был потребовать ответы. У нее любовный роман? Или нечто более зловещее?
Все мы преступники, Генри. Или ты забыл об этом?
Он услышал скрип половицы. Звук обуви, шаркающей по твердой поверхности.
Шаги. Это определенно были чьи-то шаги. Тихая шаркающая походка где-то на кухне.
Он плотно закрыл глаза и велел своему мозгу наконец отключиться и погрузиться в сон.
Снова послышались звуки из кухни: шорох и скрип.
Эмма спала наверху. Он вспомнил, что она сказала ему в ту ночь, когда случился пожар: Дэннер говорит, что в следующий раз будет хуже. Она говорит, что случится что-то плохое.
Генри медленно скатился с дивана, запутавшись ногами в одеяле словно бабочка, вылезающая из кокона. Он высвободил ноги и стал красться на кухню.
Он низко нагнулся в темноте, упираясь пальцами в прохладную и шероховатую мексиканскую плитку на полу. Ни звука. Он ясно видел раковину, плиту и холодильник. Там никого не было. Вид на другую половину кухни с обеденным столом и буфетом был загорожен стойкой для завтрака.
За его спиной диктор что-то бормотал о тропическом фронте.
Генри начал подниматься, он пошарил пальцами по стене за собой и нашел выключатель. Одним быстрым движением он включил свет.
В следующее мгновение Генри издал дикий вопль.
Там, за столом, аккуратно устроившись на стуле, сидела кукла Дэннер. Она смотрела на него и улыбалась зашитым красным ртом, безобразным, как кривой шрам.
– Папа? – донесся сверху встревоженный оклик Эммы. Проклятье! Он разбудил ее.
– Прости, милая, – закричал Генри, не сводя глаз с куклы. – Я нечаянно прищемил пальцы на ноге. Ложись спать, пожалуйста!
Какое-то время он слышал шум сливного бачка в туалете. Потом щелчок закрываемой двери в спальне Эммы.
Они с Дэннер сцепились взглядами, неподвижные, как статуи.
– Хватит с меня твоих выходок, – сказал он ей.
Генри отодвинул стул и поднял куклу под мышки, так что его руки сомкнулись у нее на груди. Она оказалась тяжелая, как мешок цемента, – по меньшей мере восемьдесят или девяносто фунтов. Чертов песок. Что за безумная идея?
Он оттащил куклу в кладовую и опустил ее там рядом с пустыми ведрами, швабрами и метлами. Пиная ее ноги, он закрыл дверь. Потом, даже сознавая, как это глупо, взял кухонный стул с высокой спинкой и заклинил им ручку кладовой.
Внутри что-то сдвинулось. Возможно, упала швабра, громко стукнувшая в дверь с внутренней стороны. Потом – тишина.
Глава 68
– Расскажи мне свой главный секрет, – сказала Клэр. – Тот, о котором ты еще никому не рассказывала.