Ей нужно было пописать. Немедленно.
Она опустилась на четвереньки и поползла к лесу за пикапом, ощущая мочевой пузырь как жесткий, болезненно сжатый кулак внутри себя. Вскоре она нашла дерево, за которым можно было укрыться, не теряя из вида пляж, спустила шорты и нижнее белье. Эмма ненавидела делать это на улице. Никогда не знаешь, что за насекомые могут прятаться в листве. Или змеи. Однажды она слышала историю о девушке, которая вышла пописать из кемпинга, и змея заползла прямо в нее. Потом у нее появились змееныши. Мэл заявила, что это неправда, потому что змеи откладывают яйца. «Может быть, они вылупились из яиц уже внутри», – сказала Эмма. Неизвестно, произошло ли это на самом деле, но ясно, что когда писаешь в лесу, то с тобой могут случиться всякие ужасные вещи.
Когда Эмма приступила к делу, сидя на корточках на опавшей листве и держась рукой за тонкую березку, она услышала, как кто-то идет по лесу. Но уже было слишком поздно, и она не могла прерваться на середине и спрятаться. Поэтому она нагнулась как можно ниже и продолжила, пока фигура шла по тропинке слева от нее. Затаив дыхание, Эмма смотрела, как Уинни проходит не более чем в десяти футах от нее.
Уинни была одета в такой же наряд, как в тот день, когда она прыгнула в бассейн и спасла жизнь Эмме. Ее парик выглядел как точная копия парика Дэннер, словно они с Дэннер – родные сестры.
Может быть, это тоже часть фокуса.
Эмма все еще писала, и ей казалось, что это будет продолжаться бесконечно, когда Уинни вышла из леса и направилась к пляжу.
– Ты опоздала, – услышала она голос своего отца.
Уинни приблизилась к каноэ, но держала голову опущенной, словно осматривала землю перед собой.
Она тихо спросила про куклу.
– Я привез ее, – ответил отец Эммы. – Она уже внутри.
У Эммы дух захватило от такого предательства. Как мог ее отец забрать Дэннер, как они с Уинни могли совершить такую ужасную, неописуемую вещь?
Уинни кивнула, отвязала веревку от дерева и толкнула каноэ, а потом забралась на нос. Отец Эммы занял место позади, за лосем. Они взяли по одному веслу и начали грести.
Эмма встала, надела шорты и подождала, пока они не отплывут подальше, а потом молча бросилась в воду, решительно намеренная остановить их, чего бы это ни стоило.
Глава 76
Отчалить от берега оказалось проще, чем он думал. Каноэ стояло прямо. Для Уинни было достаточно места впереди, а Генри устроился сзади, за лосем, от которого несло бензином. Они молча выгребли на середину озера, направляясь к тому месту, где он когда-то утопил тело Сьюзи в одежде, набитой камнями. Где она ушла на дно и с тех пор не появлялась. Он вспомнил, как плавал кругами и смотрел, как она тонет; ее белые призрачные волосы опускались все ниже и ниже, пока не превратились в крошечную точку вроде отражения звезды в воде.
Его весло разрезало воду. Генри посмотрел на рябь позади и подумал, что видит внизу ее лицо. Сьюзи смотрела на него, ее лицо было омыто звездным сиянием.
Он верил, что Сьюзи каким-то образом стала озером. Ее дух повсюду, плещет в борта каноэ, манит и дразнит, направляет их туда, куда она хочет.
– Я думал, ты хотела сжечь одежду и парик, – обратился он к Уинни. Когда он выглядывал с левой стороны от лося, то мог видеть ее спину. Светлый парик блестел, как сигнальный огонь. Он закрыл глаза и вслушался в плеск воды.
– А где дневник? Ты говорила, что хочешь положить его в лося и тоже сжечь.
Она не отвечала.
– Уинни?
Она молчала, только начала грести немного сильнее.
У Генри запершило в горле от паров бензина. Он посмотрел на другой берег. Туда было далеко плыть, и он был не уверен, что у него получится. Слишком большая дистанция для человека, который боится воды. Генри пожалел, что не надел спасательный жилет, и о том, что позволил Уинни уговорить себя на этот шаг.
Ему показалось, что он что-то видит в воде – утку или, может быть, баклана. Это что-то медленно двигалось к ним.
Сьюзи, затвердила иррациональная часть его разума, с которой он ничего не мог поделать. Это Сьюзи.
Он заставил себя отвернуться, начал грести сильнее и быстрее, глядя на задние ноги лося, ампутированные у коленей. Теперь ему казалось, что он слышал приглушенный стон внутри.
Сдавленный голос. Нет, голоса. Определенно, несколько голосов.
Белый шум.
Но эти голоса исходили не от лося. Они доносились с берега, с того пляжа, который они только что оставили позади.
Генри продолжил грести, но обернулся и посмотрел на пляж. Нечто в воде по-прежнему плыло за ними.
Теперь Генри стал думать, что это не утка, не баклан и даже не Сьюзи. Он представил лягушек, оставленных в аквариуме, – стеклянный ящик, наполненный бледными, раздутыми телами. В каком-то другом измерении эти лягушки преследовали его: распухшие, вонючие и безмерно мстительные.
Это метаморфоза, пупсик.
Но там, на пляже за лягушками, виднелись две фигурки, которые прыгали вверх-вниз, махали руками и звали его. Они выглядели как куклы, далекие и нереальные. Женщина со светлыми волосами в развевающейся одежде и мужчина, машущий электрическим фонариком.
Светловолосая женщина была похожа на Уинни, чего не могло быть: Уинни находилась перед ним и работала веслом. Мужчина, как думалось Генри, был довольно похож на Билла Лунда.
Они изо всех сил выкрикивали его имя. И что-то еще.
Что-то насчет Сьюзи.
– Это Сьюзи! – вопили они.
Но этого опять-таки не могло быть: перед ним сидела Уинни, переодетая как Сьюзи. Даже несмотря на то, что она обещала сжечь одежду и парик. Несомненно, это была Уинни.
– Уинни?
Генри посмотрел из-за лося на Уинни, которая с улыбкой повернулась к нему. Лишь теперь, когда она смотрела прямо на него и он видел ее лицо, понял, что это вовсе не она.
– О, боже мой, – пробормотал он.
Этого не может быть. Так не бывает.
Но какая-то часть его сознания уже знала правду.
– Удивлен? – спросила она. – Ты еще ничего не видел, пупсик. Самое лучшее я приберегла под конец.
Глава 77
Кто-то громко постучал в дверь хижины, и Уинни закричала через клейкую ленту, закрывающую рот, и так сильно стала дергаться в своих путах, что стул упал на пол. Билл Лунд вломился внутрь. Уинни была почти довольна, когда увидела секундное ошеломление на его лице, которое сменилось неуверенностью в том, что делать дальше. Он застыл на две-три секунды, потом подошел к Уинни и снял клейкую ленту с ее рта.
– Сьюзи, – выдохнула она. – Она здесь! Она выглядит совсем по-другому, но это она. Она жива, и она вернулась!
– Знаю, – сказал Билл. – Но где она теперь?
– На озере, вместе с Генри. О, господи, что она собирается сделать с Генри?
– Я следовал за Генри от его дома, – объяснил Билл. – Должно быть, пропустил поворот на озеро. Я так и думал, что он приедет сюда.
Билл разрезал веревки и помог Уинни встать со стула, затем направился к своему автомобилю.
– Пойдем! – позвал он.
– Нет! – заявила Уинни. – Мы вдвоем быстрее дойдем пешком. Тут есть тропинка.
Она быстро шагала, раздвигая ветви. Потом начала колебаться, потеряв тропинку из виду. У Билла был фонарик, но все так заросло, что тропу совсем не было видно.
– Проклятье! – прошипела она. – Прошло десять лет с тех пор, как я ходила сюда ночью.
Она вспомнила свой последний поход к воде той ночью, во главе со Сьюзи. Уинни упиралась стволом ружья в спину Спенсера, но в промежутках между отрывистыми командами они заливались смехом. Это была шутка. Ничего плохого не предвиделось. Но Сьюзи довела напряжение до предела и сделала ту ночь особенно памятной.
Уинни и Билл, спотыкаясь, пробирались через плотные заросли.
– Мы опоздаем! – собственный голос казался Уинни слишком высоким и писклявым.
Наконец Билл нашел тропинку.
– Сюда, – сказал он.
С фонариком в одной руке и пистолетом в другой он вел их через лес к пляжу. Деревья редели, и плотная земля под ногами сменилась песком. Пикап Генри стоял на краю озера с погашенными фарами. Озеро расстилалось перед ними – не блестящее и мерцающее ртутное зеркало, которое помнила Уинни, а нечто темное и бездонное, не дающее отражений и просто впитывающее звездный свет и направляющее его в глубину.
Они в самом деле опоздали.
Генри и Сьюзи уже были на середине озера; они почти достигли того места, где он отпустил ее на дно, набив одежду камнями.
Оставалось только кричать.
– Это Сьюзи! – закричала Уинни ломающимся, почти истеричным голосом.
Глава 78
В ту ночь они смотрели, как Генри тащит Сьюзи к озеру и заходит в воду, а она рычит и извивается, пытаясь ухватить его за руку. Когда он отпустил ее, то заплакал.
– Что, ты не собираешься утопить меня? – крикнула она, плескаясь в воде, пока он плыл к берегу. – В чем дело, Генри? Ты и впрямь поверил, что я беременна? Не повезло, пупсик. Бедненький Генри, он влюбился не в ту девушку. Но это нормально. Мы ведь это уже проходили, верно? Мы разоблачили отношения между полами, любовь и секс. Мы поднялись выше этого, разве ты не понимаешь? Сейчас мы можем расстаться и проживать нашу жалкую маленькую жизнь, менять подгузники и спать с нелюбимыми людьми, зато мы навсегда запомним это лето. Мы будем возвращаться к нему. Часть нашей души будет вечно оставаться здесь.
И тогда Тесс швырнула камень. Она подняла мелкий булыжник, когда Сьюзи и Генри боролись из-за ружья, и с тех пор крепко сжимала его в руке. На самом деле она не собиралась этого делать. Это не было преднамеренным поступком, как говорят на судебных заседаниях в телевизионных драмах. Ей казалось, что она швыряет камень прямо в то будущее, которое описывала Сьюзи. Это будущее представало как ужасный и бесчувственный мир, заключенный в хрупком стеклянном шаре, и она хотела разбить его вдребезги, прежде чем оно получит шанс на существование.
Гладкий камень размером с грейпфрут вылетел из ее руки, как у опытного подающего в последнем иннинге