Разоблачение Клаудии — страница 3 из 16

Глава девятая

1

Около десяти сорока пяти вечера в ночь на четвертое декабря тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, вскоре после выхода «Плейбоя» со статьей про Клаудию, водитель новенького синего автомобиля припарковался на Экваир-стрит между проспектом Ливингстона и Колледж-авеню на западе Колумбуса. Он погасил фары, натянул лыжную маску и достал из кожаной сумки пистолет с глушителем. Выйдя из машины, застегнул парку с капюшоном, быстрыми шагами пересек улицу и затаился между гаражами.

Джозеф Энник, пятидесяти шести лет от роду, помощник начальника управления генерал-адъютантской службы Американского легиона, около полуночи подъехал на бежевой машине к своему гаражу, однако развернулся крайне неудачно. Ему пришлось сделать еще один круг. Потом минут десять он сидел в салоне, пока двигатель работал вхолостую, чтобы зарядить аккумулятор.

Энник родился в Кливленде, но почти все детство и юность прожил в Колумбусе, принял участие в боях Второй мировой. Будучи закоренелым холостяком и славясь тихим нравом, в Американском легионе он успел дослужиться до поста исполнительного директора, отвечая за совместные проекты с властями штата Огайо и социальные мероприятия.

Когда Энник заглушил двигатель и вышел, из-за гаражей выскочил мужчина в лыжной маске и выпустил разом девять пуль. Пять из них угодили в Энника. Опустошив обойму, убийца прикрыл ворота гаража, вытащил из сумки фонарик и обыскал покойника. В заднем кармане он нашел бумажник, в котором лежали триста долларов, кредитные карты и водительские права. Кошелек мужчина сунул в карман, а с Энника стащил брюки, проверяя, нет ли на том пояса с деньгами. Ничего не обнаружив, поднял ключи от машины и заглянул в багажник. Там было лишь темное сине-зеленое одеяло и запасное колесо.

Затем убийца открыл ворота, вышел и запер их за собой. Подошел к своей машине и уехал.

* * *

Сестра Энника, зная, что он в тот вечер навещал приятеля на севере Колумбуса, ждала его к половине двенадцатого ночи. Когда часы пробили четверть второго, она, занервничав, отправилась на поиски. Дошла до гаражей в соседнем квартале и с ужасом увидела распростертое на земле тело.

Детективы обыскали округу и выяснили, что Энника последний раз видели живым в соседнем продуктовом магазине, где тот после одиннадцати покупал печенье. Поскольку при покойном не нашли кошелька, то решили, что мотивом убийства послужило ограбление.

В груди у Энника зияли пять отверстий от пуль двадцать второго калибра, однако полицейские сообщили газетчикам, что нет никаких оснований полагать, будто эта смерть имеет какое-то отношение к Убийцам с двадцать вторым калибром.

2

Через пять дней, в субботу вечером, девятого декабря тысяча девятьсот семьдесят восьмого года молодая супружеская чета отправилась за рождественскими покупками в универмаг «Вулко», расположенный в Колумбийском южном торговом центре. Когда мужчина с козлиной бородкой и в очках с черной оправой протянул кассирше (ее звали Шерил Янг) кредитку, то обнаружилось, что она числится в списке украденных карт. Кассир подала соответствующий знак старшему менеджеру, Дженет Бартон, и та на всякий случай уточнила информацию в кредитном отделе «Визы».

– Эта карта частенько сбоит, – нетерпеливо сказал мужчина, предложив в итоге расплатиться наличными. – Наверное, вообще сдам ее в банк…

– Подождите, пожалуйста, – попросила Бартон. – Я попробую пробить еще раз.

Спутница покупателя тем временем скрылась в глубине магазина, и мужчина, замешкавшись на секунду, словно бы не зная, что ему делать, последовал за ней, оставив злополучную кредитку на кассе. Кассир, заметив, что они идут к выходу, позвала младшего менеджера Джеффа Словака, и он выбежал вслед за покупателями на стоянку, перехватив их в тот самый момент, когда они уже садились в «Крайслер».

Мужчина, спокойный и даже робкий на вид, сперва отказался идти обратно в магазин, но когда вызвали дежурного полицейского из Колумбуса, передумал. Женщина села в автомобиль и уехала.

В офисе «Вулко» мужчина по просьбе полицейского отдал ему карточку социального страхования, кредитку для заправки от «Стандарт ойл» и членский билет «Синего креста» – все документы были выписаны на имя Джозефа Энника. Кроме того, при себе у незадачливого покупателя нашлась еще одна карточка соцстрахования на имя Эдварда Груммана. В итоге его арестовали за попытку использования краденой кредитной карты и доставили в центральный полицейский участок города Колумбус для допроса.

* * *

В восемь часов вечера девятого декабря в детективном бюро, расположенном на третьем этаже полицейского управления, задержанный по имени Гэри Джеймс Левингдон поступил в распоряжение Джерри Макменеми – лысеющего, но вполне еще молодого на вид детектива из отдела убийств, который зачитал задержанному его права. Левингдон подписал бланк, где отказывался от права хранить молчание и говорить только в присутствии адвоката.

Сразу заподозрив неладное, Макменеми решил не сообщать, что он из отдела убийств, а сделал вид, будто его интересует только мошенничество с кредитной картой. При себе у детектива имелся маленький диктофон, поэтому первый допрос Левингдона был записан на пленку.

Отвечая на вопросы Макменеми, Левингдон поведал, что ему тридцать восемь лет, и он работает техническим специалистом в компании «Роквелл». Прежде жил в Колумбусе, а восемь месяцев назад, после женитьбы, переехал на Ист-Мэйн-стрит в Киркерсвилле, штат Огайо. Женат около года, супругу зовут Делайн. До свадьбы жил вместе с матерью.

Судя по полицейским отчетам, в молодости его несколько раз арестовывали за мелкое воровство, незаконное владение средствами неправомерного доступа, скрытое ношение оружия и непристойное поведение. Однако до тюрьмы дело никогда не доходило.

На вопрос о том, платил ли он еще где-нибудь карточкой Энника, Левингдон признался, что использовал ее в «Ринке» и «Онтарио», а в «Вулко» хотел купить игрушек детям супруги. Когда его спросили, как к нему попала карта, ответил, что нашел ее накануне, когда остановился на трассе сменить пробитое колесо и увидел документы в траве на обочине.

– Какая была погода? – уточнил Макменеми.

– Сухо и ветрено.

– Не совсем так, Гэри… Вы же не против, если я буду звать вас по имени? Я точно помню, что последние дни лили дожди.

Макменеми потянулся за бумажником Левингдона, который лежал между ними на столе.

– Еще какие-нибудь документы на имя Энника у вас есть? Можно я сам посмотрю?

Левингдон пожал плечами.

– Не стесняйтесь.

Порывшись в бумажнике, детектив не нашел чужих карточек, зато с удивлением обнаружил счет из оружейного магазина в Ньюарке на самозарядный «штурм ругер» двадцать второго калибра и боеприпасы к нему. Счет был выписан на имя Делайн Ли Грумман.

– Гэри, а это откуда?

Тот глянул на квитанцию, поднял глаза и, откинувшись на спинку стула, беспомощно развел руками.

– Жена купила мне на день рождения.

Макменеми позвонил своему напарнику, детективу Чарльзу «Сэму» Уомелдорфу, и рассказал новости. Дожидаясь Сэма, он спросил Левингдона, зачем тот вообще решил купить игрушки по чужой карте.

– Хотел сделать детям хорошие подарки на Рождество.

– У вас их трое, да?

– Ага, славные парнишки. Подумываю усыновить.

Когда напарник прибыл, Макменеми, снова по велению интуиции, решил спровоцировать Левингдона. Он сообщил, что владельца карты, Джозефа Энника, нашли возле гаражей со спущенными штанами – наверное, его хотели изнасиловать.

Левингдон вспыхнул: смирный очкарик впервые проявил эмоции.

– Эй, я вам не гомик! Все было совсем не так!

– Тогда рассказывайте, как именно было.

И тот признался в убийстве Джозефа Энника.

По его словам, он давно наблюдал за окрестностями и знал, что Энник приезжает между одиннадцатью и половиной двенадцатого ночи. Поэтому Левингдон припарковался неподалеку и стал ждать за углом. Ярко горел уличный фонарь, заливая светом весь переулок; Левингдон подумывал разбить его, но не стал.

Макменеми не верил своей удаче – он легко, буквально в два счета, раскрыл дело об убийстве.

– И вы не боялись, что кто-нибудь услышит пальбу?

– Нет, у меня был глушитель, я сам его смастерил, поэтому выстрелы звучали очень тихо.

Когда Гэри закончил описывать убийство Энника, Макменеми переглянулся с Уомелдорфом и решил проверить очередную догадку:

– Знаете, Гэри, вот еще что странно… У вас был пистолет двадцать второго калибра… Может, вы что-то знаете про Убийц с двадцать вторым калибром?

Гэри откинулся на спинку стула, уставился в потолок и медленно облизал губы, словно те вдруг пересохли. Затем произнес:

– А вы умнее, чем кажетесь.

– Серьезно? – с насмешкой спросил Макменеми. – Ладно, это же очевидно, что вы им подражаете, вот и взяли ствол такого же калибра.

Гэри улыбнулся.

– Уже теплее…

– Эй, хватит юлить. Говорите прямо, вы знаете, кто они такие?

– Не хочу устраивать цирк раньше времени.

– Послушайте, Гэри, – начал Уомелдорф. – Мы ищем «люгер» двадцать второго калибра. Вам что-нибудь известно?

– У меня был совсем другой пистолет.

Макменеми встрепенулся. «Ругер» двадцать второго калибра на самом деле мало чем отличался от «люгера», и если Левингдон так уверенно говорит о разнице между ними, значит, он должен очень хорошо разбираться в оружии, которое разыскивает полиция трех округов.

– И где нам искать «ругер», из которого застрелили Энника? – спросил Макменеми.

Повисла долгая пауза, словно Левингдон что-то для себя решал. Наконец он пожал плечами.

– У меня дома, в кожаной сумке, которая в шкафу в прихожей. Там же лежит бумажник Энника и его водительские права. Остаток денег – там баксов пятьдесят примерно – на полке в спальне.

– А где остальные деньги? – спросил Уомелдорф.

Тот вздохнул.

– Потратил. Пятьдесят девять долларов отдал за бензин. Остальное… счета оплатил.

– Ясно, – кивнул Уомелдорф. – Еще оружие есть?

– Когда будете обыскивать дом, найдете три пистолета двадцать второго калибра, «гленфилд», дробовик четыреста десятого калибра и «винчестер» тридцатого. – Левингдон смущенно улыбнулся. – Стены можете не ломать. В подвале есть мастерская, слева ящик. Как спуститесь, сразу посмотрите налево и вниз. Там найдете еще два тридцать восьмых…

В девять вечера Макменеми зашел в соседнее помещение – отдел убийств – и позвонил домой своему начальнику, сержанту Билли Стекману.

– Послушайте, у нас в участке сидит один парень по имени Гэри Левингдон. Он признался в убийстве Энника, и при нем нашлась квитанция на покупку самозарядного «ругера» двадцать второго калибра. Хотелось бы получить ордер на обыск его дома в округе Ликинг, а значит, нужна ваша помощь.

– Хорошо, – сказал Стекман. – Дайте мне полчаса. Я все решу.

Макменеми вернулся в комнату для допросов.

– Гэри, хочу уточнить еще разок, – спросил он все с той же усмешкой, потому что не верил, будто Левингдон замешан в чем-то еще, помимо убийства Энника. – Вы все-таки имеете какое-то отношение к Убийцам с двадцать вторым калибром?

Тот застенчиво улыбнулся и снова облизнул губы.

– Просто найдите оружие. Когда найдете, тогда и поговорим.

Около половины одиннадцатого в участок прибыл Стекман, и Макменеми рассказал, что они выяснили. Гэри Левингдон не только признался в убийстве Энника, но и не отрицал свою причастность к Убийцам с двадцать вторым калибрам.

– Хорошо, – покивал Стекман. – Позвоните Бобу Каппу и Кларенсу Сорреллу, пусть подъедут.

Затем он связался с департаментом шерифа округа Ликинг и попросил лейтенанта Пола Шорта о содействии.

К часу ночи, десятого декабря, Гэри Левингдона заковали в наручники и отправили в окружную тюрьму Франклина. Напоследок он взглянул на Макменеми с Уомелдорфом, обвел пальцем циферблат своих наручных часов и улыбнулся.

– Жаль, не высплюсь – разве что часа полтора подремлю. Потому что вы минут за двадцать доберетесь до Киркерсвилла, еще минут сорок пять уйдет на поиски оружия, ну и еще двадцать – на обратную дорогу. А потом вы наверняка захотите со мной поговорить.

Когда Левингдона увели, Стекман вместе с детективом Стивом Мартином из управления шерифа округа Франклин и несколькими полицейскими из городского отдела поехали в Киркерсвилл. Лейтенант Пол Шорт, начальник сыскного отдела департамента шерифа округа Ликинг, встретил их на Ист-Мэйн-стрит, прямо возле белокаменного дома Гэри Левингдона.

Позади дома находился обрыв. Двор был забит всяческим хламом. Свет на веранде не горел, пресловутого «Крайслера» – не видать. Стекман поднялся по ступеням на крыльцо и постучал. Ему не ответили, и тогда он отправил детективов Уомелдорфа и Айзеля вместе с лейтенантом Шортом к судье в соседний Ньюарк за ордером на обыск. А сам вместе с остальными уселся ждать их возвращения.

* * *

Дожидаясь ордера, Стекман просмотрел список оружия, которое, по словам Гэри Левингдона, им предстояло найти в доме. Особенно сержанта заинтересовал «ругер», якобы подаренный женой на день рождения, – из него застрелили Энника. Квитанция была выписана на имя Делайн Ли Грумман. Отчего-то ужасно знакомое… Стекман поискал его в своих записях.

И вдруг понял, что в свое время они упустили очень важного информатора, оборвали тонкую ниточку, потеряли ключевую зацепку, которая давно могла вывести их на преступников.

…Интересно, что скажет лейтенант Пол Шорт, когда узнает, что уже допрашивал жену Гэри Левингдона (которая полгода назад, восемнадцатого июля, представилась именем Ди Грумман), но ее показания не воспринял всерьез?..

Стекман даже вспомнил, как Шорт прошлым летом сообщал ему о той дамочке, однако представил все так, будто та в пылу семейной ссоры просто решила насолить обидчику. Она якобы заявила Шорту – а за месяц до того шефу полиции Киркерсвилла, – что ее деверь, Таддеус Чарльз Левингдон – и есть тот самый Убийца с двадцать вторым калибром.

Стекман предложил самому с ней поговорить, но Шорт отказался – мол, она не доверяет полиции Колумбуса и будет общаться только с детективами из округа Ликинг. Стекман попросил держать его в курсе дела, но, если верить пометкам, ничего нового ему не сообщали.

А теперь они ждали ордер на обыск в ее доме, где, возможно, хранилось орудие преступления. Впрочем, Пол Шорт, пожалуй, ни в чем не виноват. Ошибиться на его месте мог каждый. Что толку теперь жалеть о случившемся?..

3

Айзелю и Уомелдорфу удалось раздобыть ордер у судьи в Ньюарке лишь к шести часам утра. Вместе с лейтенантом Шортом они выдвинулись обратно в Киркерсвилл. По дороге Шорт выслушал рассказ Уомелдорфа о том, как в бумажнике Гэри Левингдона обнаружилась квитанция на «ругер» двадцать второго калибра. Едва тот упомянул имя супруги Гэри Левингдона, Делайн Ли Грумман, Шорт немедленно ее вспомнил.

* * *

Это случилось восемнадцатого июля, под конец дня. Ди Грумман вошла в управление шерифа округа Ликинг и попросила о встрече с начальником полиции. Посетительница вела себя нервно и суетливо, под спутанными темными волосами сверкали черные глаза. Губы она сжимала так плотно, что отчетливо выделялась горбинка на носу, видимо, когда-то сломанном.

Шорт пригласил ее к себе в кабинет, предложил сесть и включил диктофон. Делайн примостилась на самый краешек стула и поглубже закуталась в белый кардиган, облепивший пышную грудь.

В полиции Киркерсвилла уже зафиксировали ее показания – Грумман обвиняла деверя в том, что он и есть Убийца с двадцать вторым калибром, – однако Шорт попросил повторить всю историю с самого начала и внимательно ее выслушал. По словам Делайн, Чарльз зарабатывал гораздо меньше ее мужа, однако порой делал очень дорогостоящие покупки – например, недавно приобрел новый фургон и подарил жене микроволновку.

Однажды он просил брата сказать невестке, что они подрабатывают вечерами, чтобы оправдать позднее возвращение домой и лишние деньги. Однако, по мнению Ди Грумман, это полнейшая чушь.

Она призналась Шорту, что не ладит с деверем и что тот грозил убить ее вместе с детьми. За пару недель до этого она устроила гаражную распродажу, и один из сыновей Чарльза украл у нее сотню долларов, а второй – устроил в доме пожар. Грумман заявила Чарльзу, что пойдет в полицию, а тот пообещал, если она скажет кому хоть слово, зверски прикончить и саму Делайн, и ее детей, и собственного брата заодно.

Потом она повторила обвинение: что Чарльз – Убийца с двадцать вторым калибром, и Шорт спросил, какие у нее доказательства: может, она знает, где хранится оружие, есть какие-то сведения о жертвах или еще что-то?

Делайн долго мялась и наконец созналась, что когда-то работала у Микки Маккана танцовщицей, но ушла, потому что тот заставлял ее выступать голой.

По ее словам, клуб Микки был тем еще притоном – там процветали проституция, наркоторговля и азартные игры. Кроме того, Делайн рассказала, что Микки однажды взял деньги у двоих мужчин и подстроил все так, чтобы ее изнасиловали в переулке за клубом. Еще Маккан заставил ее переспать с детективом из отдела нравов полицейского управления города Колумбус, чтобы тот и дальше закрывал глаза на игорные махинации Маккана и незаконную торговлю спиртным. Детективу было лет сорок, среднего роста и телосложения, звали его Лидсворт.

Шорт, прежде чем занять свой нынешний пост, несколько лет работал помощником шерифа в округе Франклин, поэтому его весьма заинтересовала информация о том, что в полицейском управлении Колумбуса берут взятки. Он предложил Делайн съездить с ним в центральный участок и просмотреть полицейские ежегодники с фотографиями – может, она сумеет опознать Лидсворда? Та согласилась, и они вместе поехали в Колумбус.

Изначально она описывала мужчину средних лет, однако в итоге указала на фотографию молодого полицейского, который никогда не работал в управлении Колумбуса и не имел никакого отношения к отделу нравов.

Это был тупик.

Вернувшись в Киркерсвилл, Шорт пообещал проверить ее деверя и отвез женщину домой.

Позже в тот же день в управление округа Ликинг заглянули детективы из Франклина Стив Мартин и Тони Рич – они тогда допрашивали очередного свидетеля, – и Шорт дал им прослушать запись показаний Ди Грумман. Оба тут же захотели с ней пообщаться.

Однако Шорт сказал, что разговор вряд ли состоится, потому что она не доверяет полиции из Франклина или Колумбуса. Он проверил ее историю, выяснил, что у ее деверя Таддеуса Чарльза отличная репутация, и решил не тревожить его по пустякам.

* * *

Теперь лейтенанту предстояло смириться с мыслью о том, что еще пять месяцев назад у него была прямая наводка на Убийцу с двадцать вторым калибром, которого искали едва ли не всем штатом, а он ее упустил.

Ироничнее всего было то, что этим утром именно он помогал Стекману искать в доме Ди Грумман улики и орудия преступления.

В шесть сорок пять Шорт подъехал к дому Левингдона и вручил Стекману необходимые документы. Тот постучал в дверь, громко представился, заявил, что у него есть ордер на обыск, и попросил разрешения войти в дом. Не получив ответа, разбил стекло во входной двери, просунул руку и отпер замок.

– Ладно, сами знаете, что искать, – сказал он своим людям. – Штаб устроим в гостиной. Как только что-нибудь найдете, несите туда.

В шкафу в прихожей, как и обещал Левингдон, лежали карабин тридцатого калибра, винтовка двадцать второго с самодельным глушителем и портфель, набитый боеприпасами.

На полу в подвале валялись десятки гильз двадцать второго калибра; возле стены, упиравшейся в холм, стояли самодельные мишени – простые доски с начерченными от руки кругами, все в дырках от пуль.

Еще нашлись два пистолета тридцать восьмого калибра; один – со сломанной рукоятью, подходивший под описание оружия, которое забрали у покойного преподобного Джеральда Филдса в округе Фэрфилд. То была первая улика, напрямую доказывающая связь Гэри Левингдона с Убийцами с двадцать вторым калибром.

Однако самых важных улик так и не нашли – ни бумажника Энника, ни «ругера». Стекман предположил, что их, скорее всего, при побеге забрала Делайн Левингдон. Теперь предстояло выяснить, какую именно роль в преступлениях сыграли эта женщина и ее деверь.

Поисковая группа вернулась в Колумбус к одиннадцати утра.

Стекман велел остальным отдохнуть, а сам прошел в свой «бункер» и плюхнулся в кресло. Он оглядел стены, на которых висели цветные снимки с мест преступления и фотографии десяти жертв, а также карта центрального Огайо с крестиками, отмечавшими преступления. Неужели именно сегодня, десятого декабря тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, спустя ровно год после первого убийства двух женщин в Ньюарке, он и впрямь раскроет дело Убийцы с двадцать вторым калибром?..

Стекман вздохнул, устало потер глаза и поднялся на ноги. Надо ехать домой, поспать хоть пару часов. День предстоит долгий и тяжелый.

Глава десятая

1

Когда Гэри Левингдона арестовали на парковке возле «Вулко», его жена Делайн тут же села в желтый «Крайслер» и помчалась домой. Она приехала около семи вечера и первым делом достала из шкафчика в прихожей коричневую сумку. Удостоверилась, что ее содержимое – «ругер» двадцать второго калибра и бумажник Энника – на месте, переложила бумажник к себе в сумочку, а остальное бросила на заднее сиденье машины и велела детям собираться, потому что они едут к бабуле Левингдон.

Приехав к свекрови, оружие она оставила в сумке, а бумажник, поднявшись наверх, сунула за металлический шкафчик в ванной. Кроме пистолета и кредиток только он указывал на связь Гэри с убийством Энника. Здесь его точно никто не найдет.

* * *

В три часа тридцать минут в воскресенье днем рядовой Том Дэвис, заступивший на дежурство в детективном бюро Колумбуса, принял звонок от женщины, назвавшейся Делайн Левингдон. Услышав ее имя, Дэвис тут же жестом велел своему напарнику, Майку Скаддеру, засечь звонок. Стекман уже сообщил им, что Делайн обвиняла своего деверя в убийствах. Заодно женщину пробили по базам и выяснили, что на нее выписаны четыре неоплаченных штрафа по обвинению в махинациях с чеками. Появился повод официально ее задержать.

– Чем могу помочь, миссис Левингдон? – спросил Дэвид.

– Хочу знать, в чем обвиняют моего мужа.

– Не скажете сперва, откуда звоните?.. Хочу удостовериться, что это и правда вы.

– Я в доме его матери, миссис Флоренс Левингдон. Дом номер тысяча восемьсот восемьдесят девять по Норт-Форт-стрит.

Пока Дэвис удерживал ее на линии, Скаддер по рации вызвал на указанный адрес патрульную машину. Через десять минут пришло сообщение – Делайн Левингдон была задержана в тот самый момент, когда выходила из дома свекрови. Скаддер велел ее не отпускать.

Добравшись до нужного дома, Скаддер с Дэвисом усадили Делайн на заднее сиденье своего автомобиля и сообщили, что она арестована за махинации с чеками.

– Про бумажник Джозефа Энника рассказать не хотите?.. – спросил Дэвид.

Она смерила его презрительным взглядом – видимо, привыкла иметь дело с полицией, и ответила:

– Не понимаю, о чем вообще речь.

– Ваш муж вчера вечером сообщил, что бумажник Энника лежит в шкафчике вашей прихожей, там же – «ругер» двадцать второго калибра, который вы купили ему в прошлом феврале. Однако на месте их не оказалось.

Делайн заметно сникла и махнула рукой в сторону желтого «Крайслера», припаркованного напротив дома.

– Пистолет в коричневой сумке на заднем сиденье.

– А бумажник? – спросил Скаддер.

Она рассказала, где его найти.

– Почему вы вообще его забрали?

– Думала, он краденый. Не хотела, чтобы полиция нашла. Знала, что вы станете обыскивать дом, вот и спрятала.

Дэвис поручил двоим патрульным, которые задержали Делайн, приглядывать за машиной и домом, а сам со Скаддером поехал оформлять ордер на обыск в автомобиле и доме.

Делайн они привезли в полицейское управление в пять тридцать вечера, оформили ее задержание и передали для допроса Макменеми и Уомелдорфу.

Женщина подписала отказ от прав, и детективы принялись задавать вопросы, на которые она охотно отвечала. Ее бывшего мужа звали Эд Грумман, и это объясняло, откуда взялось имя на карточке соцстрахования в бумажнике Гэри, а также на квитанции за «ругер» двадцать второго калибра.

Ди закончила курсы для медсестер. У нее было трое детей (мальчики десяти, восьми и двух лет) от двух предыдущих мужей (всего в браке она была четыре раза). Гэри любил с ними возиться. Старшего научил играть в шахматы и увлек научной фантастикой. Частенько брал их на пикники, играл в разные игры и вообще был прекрасным отчимом. Он и полиции попался лишь по одной причине – хотел купить мальчикам хороших подарков на Рождество.

Однако когда разговор зашел про кредитки Энника, Делайн замолчала. С какой бы стороны ни заходили Уомелдорф или Макменеми, она не произнесла больше ни слова. Они позвонили домой Стекману, и тот обещал приехать.

* * *

Из БКИ Стекману уже сообщили, что гильзы двадцать второго калибра из дома Гэри Левингдона совпадают с теми, что обнаружены возле тела Дженкина Т. Джонса. Стекман позвонил детективам Сорреллу и Каппу и попросил прибыть как можно скорее. В участке Макменеми сообщил, что Делайн отказывается сотрудничать. Стекман взял свои заметки и направился в комнату для допросов.

Жаль, что ее арестовали так быстро. Полицейским следовало бы повременить – дождаться, когда она сядет в фургон и, соответственно, завладеет оружием. Теперь же получалось, что у них есть машина, припаркованная на улице, и внутри, возможно, лежит пистолет. Мало того, что придется ждать ордера, так еще оружие преступления, если его и впрямь найдут, приписать Делайн уже не выйдет.

С первых минут допроса стало очевидно, что Делайн консультировалась с адвокатом. Кто-то научил ее, как надо говорить с полицией, как вести себя в участке и как договариваться о сделке.

– Делайн, позвольте сообщить, что вы арестованы за мошенничество с кредитными картами и хранение краденого. Из вашего дома мы уже изъяли товары, приобретенные по кредитке Энника. Вы препятствуете правосудию, намеренно скрываете улики и орудие убийства. А значит, и сами совершаете тяжкое преступление.

Делайн заметно побелела.

Стекман знал, что надо давить. Им жизненно важны ее показания, нужно ее влияние на Гэри. Она и не может свидетельствовать против мужа, зато упрятать за решетку деверя ей вполне по силам.

Чтобы посадить обоих братьев в тюрьму, придется пойти с ней на сделку и не выдвигать против нее обвинения ни в пособничестве, ни в соучастии. Из-за сделки на Стекмана наверняка ополчатся все коллеги, но с этим вопросом позднее пусть разбираются в суде, сейчас главное – раскрыть дело.

– Нам уже известно, что Гэри причастен к убийству Энника, – сообщил Стекман. – Но что вы скажете, если я сообщу, что не намерен обвинять вас в сокрытии информации об участии вашего мужа в преступной деятельности?

Та уставилась на него во все глаза.

– А так можно?

– Мы знаем, как вам нелегко пришлось, Делайн. Знаем, что вы сделали. Мне передали, что вы обращались в полицию Киркерсвилла и управление шерифа округа Ликинг…

Она фыркнула.

– Тогда почему мой деверь еще не за решеткой?

– Всему свое время, – сказал Стекман, открывая большую папку на кольцах и вытаскивая несколько листов. – Это я и хотел с вами обсудить – то, что вы рассказывали лейтенанту Шорту. Так вот, вы намекали, что в нашем управлении работают люди, которым Микки Маккан платил за то, чтобы они не замечали его нарушений, и именно они несут ответственность за его смерть…

– Нет, этого я никогда не говорила. Более того, я точно знаю, что они ни при чем. Когда я общалась с полицейскими из Киркерсвилла и округа Ликинг, они вообще не спрашивали про моего деверя и Убийцу с двадцать вторым калибром. Их интересовало только одно – мои личные отношения с Макканом… Ну и взятки в полиции Колумбуса заодно.

– Хорошо. Я гарантирую, что по этим пунктам вас обвинять не будут. Но если я узнаю, что на самом деле вы были причастны к убийствам, про иммунитет можете забыть. За эти преступления вас осудят вместе с мужем.

– Меня там не было. Я ничего не делала.

– Хорошо. Говорить готовы?

– Если меня не привлекут к ответственности – то да.

Стекман просмотрел ее показания, которые она давала Шорту, и Делайн повторила их едва ли не слово в слово: что Таддеус Чарльз Левингдон заставил ее мужа, Гэри, принимать участие в убийствах.

По ее словам, Чарльз из двоих братьев всегда был главным. Эдакий мамочкин любимчик. Очень жестокий и контролирует каждый шаг своих родных. Частенько достает пистолет. Большой, черный, с длинным стволом. На конце – резьба для глушителя.

– Похож на тот, который я купила для Гэри.

Стекман чувствовал, что для Делайн важны два момента: во-первых, возложить всю вину на Чарльза, во-вторых, самой выйти сухой из воды. Эту партию следовало разыгрывать очень осторожно. Он зацепил крупную рыбину, теперь главное – чтобы она не сорвалась с крючка.

– Делайн, скажите-ка… Гэри когда-нибудь говорил прямо, что Чарльз замешан в убийствах?

– О да! Он рассказывал, как Чарльз убил тех девушек в Ньюарке возле кафе «У Форкера». Гэри был с ним, но стрелял именно Чарльз.

– Почему он их застрелил? Что послужило мотивом?

– Насчет Ньюарка не знаю. А Микки Маккана он убил, чтобы отомстить за то, что тот заставлял меня заниматься проституцией.

Радуясь своей удаче, Стекман старательно прятал волнение под маской полного равнодушия. Пусть говорит – пусть выдаст их обоих, будет что предъявить братьям в суде.

Под мягким давлением Делайн призналась, что говорила Левингдонам, будто у Микки всегда прорва наличных, которые он хранит дома.

– Вы знали, что у Микки тоже есть оружие, да?

Она кивнула.

– Да, тридцать восьмой калибр с таким тупым стволом. Видела пару раз, когда с ним встречалась.

– Где сейчас тот пистолет?

– В машине. В сумке.

– То есть пистолет Микки лежит рядом с пистолетом Гэри?

– Да. Слушайте, давайте я лучше начну с самого начала…

Она рассказала, как они с Гэри крупно поссорились перед тем, как тот в сентябре тысяча девятьсот семьдесят седьмого года ограбил с Чарльзом оружейный магазин. Делайн была против оружия в доме, однако Гэри встал на сторону брата.

Она подробно рассказала о каждом убийстве: как их планировали и совершали, как распорядились украденным имуществом, как при этом вели себя Гэри и Чарльз…

– Я буду свидетельствовать против Чарльза, – заявила она. – Даже настаиваю на этом.

– Вас наверняка вызовут в суд, – заверил Стекман. – Но сперва надо его арестовать. А для этого Гэри должен подтвердить ваши слова.

– Можно мне увидеться с мужем?

– Постараемся его привезти. Пока немного отдохните.

Допрос длился один час пятнадцать минут.

Пока Делайн была в туалете, Стекман позвонил детективу Стиву Мартину в управление шерифа и попросил доставить Гэри из окружной тюрьмы в центральный полицейский участок. Левингдон находился на попечении Мартина, а значит, тот мог забрать его без лишней волокиты. Мартин обещал привезти задержанного к восьми вечера.

Затем Стекман разработал план по поимке Таддеуса Чарльза Левингдона. Он знал, что заключить его под стражу надо как можно быстрее – новость об аресте одного из братьев скоро растрезвонят все газеты, а значит, Чарльз, скорее всего, заляжет на дно.

В то же время Стекман чувствовал, что надо действовать без лишней суеты. Он в который раз повторил процедуру ареста в округе Франклин, тщательно проговаривая каждый пункт. Главное – иметь для ареста «вероятное основание». Самое важное дело жизни Стекмана не должно развалиться в суде из-за бюрократической волокиты, пусть даже промах будет допущен не по его вине.

Он позвонил лейтенанту Шорту в округ Ликинг и попросил съездить к Чарльзу домой и разведать обстановку, но не арестовывать Левингдона, пока не прибудут полицейские из Колумбуса. Затем созвал своих людей и велел им ехать на встречу с начальником Шорта, шерифом округа Ликинг Максом Марстоном и его заместителями. Сбор объявили в восемь тридцать на стоянке грузовиков неподалеку от пересечения сто семидесятого и тридцать седьмого шоссе. Оттуда группа задержания должна была выдвинуться в сторону гаражей дорожного патруля штата.

– Так вы окажетесь совсем рядом с домом Чарльза Левингдона, – пояснил Стекман. – Когда я отдам приказ, Шорт проводит вас до нужного места. Прежде чем арестовывать Чарльза, мне надо поговорить с Гэри – пусть подтвердит обвинения жены в адрес брата. Звоните каждые полчаса, я дам знать, когда пора действовать.

После того как все уехали, Стекман направился в отдел убийств, чтобы дождаться возвращения Гэри Левингдона и продолжить допрос, начатый Уомелдорфом и Макменеми. В магнитофон, подключенный к микрофону в соседней комнате для допросов, вставили новую кассету. Все было готово. Теперь главное не упустить удачу!

2

Макменеми и Уомелдорф привели Гэри Левингдона в ту самую комнату для допросов, где совсем недавно Стекман брал показания у Делайн. Макменеми знал, что стоит тронуть коленом кнопку под столешницей, как включится записывающий микрофон, подключенный к аппаратуре в шкафу за стеной. Там размещался отдел по расследованию убийств и нынче толпились десятки полицейских со всего центрального Огайо, которые жадно ловили каждый звук.

Правда, включать запись Макменеми не торопился. Сперва он хотел успокоить Гэри и наладить с ним те же доверительные отношения, что и вчера, когда тот признался в убийстве Энника. Позднее Макменеми с досадой обнаружил, что кто-то включил диктофон заранее, и вступление к допросу тоже оказалось записано на пленку.

Уомелдорф радостно отметил, с каким изумлением Гэри взглянул на сумочку жены, по-прежнему висевшую на стуле. Левингдон ткнул в нее пальцем и спросил:

– О… она тоже была здесь?..

Уомелдорф просто кивнул в ответ. Пока все шло отлично: подозреваемый уже понял, что Делайн заключена под стражу и успела дать показания.

Макменеми откинулся на спинку стула и посмотрел Гэри в глаза.

– Да, дружище, вы вчера попали в точку, у нас снова возникли к вам вопросы… Правда, я не уверен, что вам есть о чем рассказывать.

Уомелдорф, подыгрывая, хохотнул:

– Да он просто языком трепать горазд!

– А мы-то поверили, – хмыкнул Макменеми. – Правда поверили. Но вы нас разыграли. И глушитель мы не нашли.

Гэри спросил, конфискуют ли оружие, Макменеми ответил, что нет, если только винтовку тридцатого калибра… разве что есть какие-то более веские основания для конфискации?

– Например? – уточнил Гэри.

– Знаете, прежде чем продолжить разговор, я должен зачитать вам права, как в прошлый раз, а уже потом я расскажу, что именно мы нашли и чем вы можете посодействовать следствию.

Гэри откинулся на спинку стула.

– Я больше не скажу ни слова.

– Ладно, – пожал плечами Макменеми.

– И плевать, что вы там нашли, – с нажимом произнес тот. – Я не скажу ни слова. Со мной эти ваши штучки не прокатят. Я говорить не буду.

– Мы вовсе не… – начал Уомелдорф.

– Зачитывайте права – не зачитывайте, с этой минуты я молчу.

– Господи, – пробормотал Макменеми. – Да вы хоть понимаете, что завтра ваше имя будет во всех газетах? Вы станете как этот… как его… Помните, фильм такой был, «Хладнокровное убийство»?[12] Так вот, как те парни…

– Я его не смотрел.

– Они теперь звезды, – настаивал Макменеми. – Покруче Джесси Джеймса…[13] Или Билли Кида…[14]

– Меня эта ваша хрень мало волнует, – отрезал Гэри.

– Они теперь герои.

– Я знаю только одно, – не унимался Гэри. – Вам меня не прижать, пока я сам не расколюсь.

Макменеми был уверен, что улик против Гэри предостаточно, но решил дать ему передышку.

– Я просто надеялся, что вы будете с нами откровенным… А я, в свою очередь, пойду вам навстречу и позволю встретиться с женой. Она хочет с вами поговорить. Поэтому вас и привезли в участок. Она вас очень любит. Прямо места себе не находит.

– Что она вам сказала?

– Много чего…

Однако Левингдон снова демонстративно отодвинул бумагу с отказом от прав.

Макменеми махнул рукой.

– Не хотите, не подписывайте. Ваша жена и без того уже все нам рассказала про Убийц с двадцать вторым калибром и кто они такие на самом деле…

– Вот черт! – выпалил Левингдон и заплакал.

В эту минуту Стекман решил привести в комнату для допросов Делайн Левингдон. Он уже понял, что в их браке главную скрипку играет именно она. Если Делайн велит говорить, Гэри сдаст и себя, и брата.

Она вошла в комнату, сквозь слезы улыбнулась мужу и спросила, можно ли его поцеловать. Уомелдорф разрешил, и она бросилась Гэри на грудь, громко рыдая и всхлипывая:

– Милый, я так тебя люблю!

Детективы оставили их наедине. Микрофоны записывали каждое слово в комнате. Делайн прошептала:

– Меня в чем-то обвиняют?

– Я им про тебя ничего не сказал, – так же шепотом ответил Гэри.

Когда детективы снова зашли в комнату, Делайн сидела у Гэри на коленях и жадно его целовала. Затем встала, поправила юбку и села на стул рядом.

Макменеми снова достал бланк с отказом от прав.

– Что ж, давайте продолжим в присутствии вашей жены. Мы с ней уже поговорили, пусть она сама расскажет вам подробности нашей беседы… Но прежде чем задавать любые вопросы…

– Вот. Надо подписать. Сами знаете, – добавил Уомелдорф.

– Дайте ручку… – попросил Гэри.

– Они сперва должны прочитать вслух, Гэри, – напомнила Делайн.

Права зачитали, Гэри наконец подписал бумагу, и тут Макменеми заметил, что Делайн буквально трясется.

– Вам нехорошо?

– Арестуйте моего брата.

– Что?

– Арестуйте его!

– Но почему?

– Потому что это он во всем виноват!

Зная, что за стеной их слушает Стекман, который ждет доказательств против Чарльза, Макменеми с нажимом спросил:

– В чем именно он виноват, Гэри? Вы можете сказать? Это он вас заставил?

– Да, он все и затеял.

– Планировал убийства тоже он?

– Если честно, мы оба.

– А можно нам адвоката? – перебила его Делайн.

Гэри пожал плечами.

– А что он изменит?

– Ты все еще боишься Чарльза, поэтому не можешь сказать им правду.

– Чарльза мы прижмем, – пообещал Макменеми. – Не волнуйтесь. До вас, Гэри, он не доберется.

– Здесь-то уж точно, – хмыкнул тот.

– Конечно, – огрызнулась Делайн. – А вот до меня или детей – запросто.

– В новостях еще ничего не сообщали? – уточнил Гэри.

– Нет, – ответил Макменеми.

– Сообщали! – воскликнула Делайн. – Еще днем. Там я и услышала, в чем тебя обвиняют и что вообще происходит, потому что самой мне никто ничего не говорил.

– Ладно, – вздохнул Гэри. – Раз уже в новостях сообщили, вам, ребята, пора действовать…

– Арестуйте Чарльза, – перебила его Делайн. – Иначе он заляжет на дно.

– И его потом из норы не выкурить, – добавил Гэри. – Если только пристрелить удастся… но он сам при этом положит целую толпу народу.

– Настолько отвязный тип? – спросил Макменеми.

– Даже не представляете! – всплеснула руками Делайн.

– Ладно, – кивнул Уомелдорф, подаваясь вперед. – Он вооружен?

– Да.

– Чем именно?

– И давайте по-честному, уже не до шуток, – напомнил Макменеми.

Гэри задумался на мгновение и потер ладонью щеку.

– У него «штегер», – сказал он, укоротив название пистолета. – Тот самый, который ищете.

– То есть? – уточнил Макменеми. – Тот самый «штегер люгер», из которого стрелял Убийца с двадцать вторым калибром?

Гэри ответил утвердительно. Он напомнил, что Чарльза необязательно брать живым, потом описал и другое оружие брата, объяснив, как лучше добраться до его дома.

– Хорошо, – начал Макменеми, – давайте пройдемся по всем убийствам по порядку.

– Начнем с Ньюарка, – добавил Уомелдорф. – Там же все началось?

– Да, – подтвердил Гэри. – Там…

– Погодите-ка, – Делайн нахмурилась. – Но ведь прошлой ночью он уже во всем сознался. Мне так сказал тот, другой детектив.

Стекман в соседней комнате улыбнулся. Умничка Делайн прикрыла себе задницу, притворившись, будто ее обманули во время допроса, и сама она если что и выболтала полиции, то ненамеренно.

– Мы говорили про другое преступление, мадам, – пояснил Макменеми, подразумевая признание Гэри в убийстве Энника. – А теперь попросил бы вас не перебивать… Нас с Гэри ждет очень серьезный разговор, так?

Она кивнула, уставившись в пол.

Гэри Левингдон описал убийство Карен Додрилл и Джойс Вермиллион возле кафе «У Форкера» в Ньюарке. По его словам, это произошло то ли в пятницу, то ли в субботу вечером, а именно десятого декабря тысяча девятьсот семьдесят седьмого года – ровно год назад. Они с Чарльзом всегда отправлялись на дело по выходным, пояснил Гэри, потому что в будни они работали. Мотивом послужили деньги. У женщин они забрали тридцать два доллара.

Рассказывая про убийство Макканов, Гэри сообщил, что они с братом готовились к преступлению несколько недель и возле дома побывали трижды – первые два раза, чтобы осмотреться. Двенадцатого февраля, в ночь убийства, они припарковали машину на соседнем заснеженном пустыре, нарочно отъехав подальше от дороги, чтобы их не заметили. Надели ботинки, лыжные маски и тяжелые парки с капюшонами. Они знали, что в доме будет мать Маккана – до этого оба раза видели ее в окно, она обычно смотрела телевизор. Гэри перерезал телефонные провода, а Чарльз взломал заднюю дверь монтировкой.

– Разве она не слышала грохот? – удивился Макменеми.

– Нет. Чарльз старался не шуметь, а в самый последний момент, когда дверь поддалась… отдал мне свой пистолет.

– Какой именно?

– «Штегер». В общем, он выломал дверь, а я вошел и выстрелил. Сперва промахнулся. Проделал дыру в окне. Потом попал ей в руку. И еще куда-то. Она наконец упала.

– Что потом?

– Он [Чарльз] забрал у меня пистолет, вставил новую обойму и два или три раза выстрелил ей в голову.

Гэри рассказал, как они обыскали дом, проверяя, нет ли случайных свидетелей, нашли немного денег в комоде, в сумочке старухи и на столе. Преступники не торопились – знали, что Маккан все равно приедет не скоро. Гэри описал комнаты и мебель. В тот момент, когда на дороге появились две машины, он стоял возле окна в задней части дома.

– Почему машин было две? – спросил Макменеми.

– Его и танцовщицы.

– Ладно. Итак, вы сидели и ждали. Что происходило?

– Из-за поворота показались две машины. Сбросили скорость. Было уже утро, почти четыре, значит, объявился Маккан – кроме него некому приезжать в такую рань. Чарльз наблюдал из окна в спальне. Проверял, они ли это… Машины и впрямь повернули к дому. Значит, точно Маккан. Мы подошли к двери на кухне, которая вела в гараж. Они заехали внутрь. Мы не знали, останется танцовщица или уедет. Но Чарльз не захотел больше ждать, и я открыл дверь. Загремели ворота. Я взялся за ручку и…

– Первым вошли вы?

– Нет, Чарльз. Я открыл дверь и отошел в сторону, а он выстрелил и попал в девушку. Потом еще стрелял, а она отползала к стене. И орала при этом… Сам я тоже два раза выстрелил, чтобы не дать Маккану уйти через открытые ворота. Я подбежал к машине. Маккан все еще сидел за рулем. Я думал встать у ворот, чтобы не выпустить его из гаража; стрелять лишний раз не хотелось, потому что я был слишком близко к выходу, нас могли услышать.

У обоих, по словам Гэри, были глушители, но он боялся, что его тридцать восьмой калибр все равно бахает слишком громко.

– Потом Маккан выскочил из машины… обошел ее… оказался на улице прямо перед домом… У Чарльза после убийства девушки в обойме оставалось только две пули. Он тоже выскочил и дважды выстрелил Маккану в спину. Перезарядил пистолет. Мы затащили Микки в дом и закрыли ворота. Он был еще живой. Все умолял: «Не убивайте меня, не надо»… Но Чарльз пальнул в него еще пару раз.

Под газетами за водительским сиденьем нашли две тысячи долларов кассовыми чеками из бара. Обыскали Микки. Первый раз без результата, потом Гэри нащупал на колене у того какую-то шишку и под резинкой высоких носков обнаружил деньги – целых пятьдесят восемь сотен.

С танцовщицы они тоже сняли сапоги и расстегнули ей штаны. Гэри сказал, что под ними были блестящие трусики для выступлений. Когда полицейский спросил, зачем ее раздевали, пояснил:

– Обыскать хотели.

Их интересовали только деньги; наркотики и прочие ценности им были не нужны.

Описав убийство Маккана, столь же подробно Гэри рассказал и об остальных случаях. Когда его спросили, зачем убивать столько человек, он пожал плечами.

– Чтобы не оставлять свидетелей.

После двух с половиной часов допроса Стекман решил, что показаний уже достаточно. Гэри подтвердил слова Делайн и безошибочно указал на брата как Убийцу с двадцать вторым калибром.

Стекман позвонил своим детективам, которые ждали в гараже патрульной службы штата.

– Итак, основание для ареста у нас есть. Задержите Таддеуса Чарльза Левингдона и привезите его на допрос. – Прежде чем повесить трубку, сержант добавил: – По словам брата, он вооружен и крайне опасен. Будьте осторожны.

3

Едва Стекман отдал приказ, как к дому Таддеуса Чарльза Левингдона в Гленфорде помчались шесть патрульных машин, в каждой из которых сидело как минимум двое полицейских.

Шериф округа Ликинг Макс Марстон уже предупредил дежурного сержанта, чтобы тот ждал дальнейших инструкций. Получив отмашку Стекмана, Марстон связался с сержантом и велел в десять сорок вечера позвонить Левингдону. Подозреваемому должны были сообщить, что его дом окружен, и предложить сдаться.

Когда сержант позвонил и попросил пригласить к телефону Чарльза Левингдона, ему ответил мужской голос:

– Это я.

– Пожалуйста, слушайте меня внимательно. Очень внимательно. Делайте в точности так, как я скажу. Ваш дом окружен полицией. Вы должны открыть дверь и выйти с поднятыми руками.

В трубке надолго повисла тишина. Наконец Чарльз Левингдон спросил:

– Я без куртки и обуви. Одеться можно?

– Да, но затем снова возьмите телефон. Я сообщу, что делать дальше.

После короткой паузы Левингдон вновь заговорил:

– Я готов. Выхожу через заднюю дверь.

Он появился на крыльце, держа руки над головой.

– Что вообще происходит? – крикнул он.

Первым к нему подошел шериф Марстон: сообщил, что Чарльз арестован, попросил его встать на колени и обыскал.

– Вытащите все вещи из карманов и положите на землю.

Левингдон подчинился.

– За что меня арестовывают?

Марстон надел на него наручники, а детектив из Колумбуса, Боб Литцигер, пояснил:

– За преднамеренные убийства при отягчающих обстоятельствах в округах Франклин, Фэрфилд и Ликинг.

Литцигер отвел арестованного к патрульной машине, где в присутствии прокурора округа Ликинг, который входил в состав группы, зачитал Левингдону его права.

– Позвольте спросить, а кого я, собственно, убил? – уточнил Левингдон.

– Об этом мы поговорим в участке, – ответил Литцигер.

Детективы доставили задержанного в центральный полицейский участок города Колумбус уже ночью, около полуночи. Литцигер пошел докладывать Стекману, Соррелл снял с Таддеуса Чарльза наручники, а Капп снова зачитал ему права.

– Так вы скажете наконец, кого я якобы убил? – опять спросил тот.

– Ваш брат выдвинул против вас обвинения, – пояснил Капп. – Он утверждает, будто вы и есть Убийца с двадцать вторым калибром.

Чарльз задумчиво потер подбородок.

– Что за бред… Ничего не понимаю.

– Гэри как раз в этот момент дает против вас показания, – усмехнулся Соррелл.

– Где его держат?

– Прямо здесь, на этаже, – сказал Капп. – Он сидит в комнате для допросов и поет как птичка нашим следователям.

– Я вам не верю.

Соррелл хлопнул ладонью по столу.

– Послушайте, Чарльз, к чему нам врать? Если мы чего не знаем, просто не станем говорить, сменим тему. Но врать нам нет никакого смысла.

Чарльз задумчиво обвел их взглядом.

– А можно мне самому услышать, что именно он рассказывает?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Соррелл. – Только у начальства спрошу.

Уладив вопрос со Стекманом, они привели Чарльза в штаб-квартиру отдела убийств, куда транслировалась запись из комнаты для допросов. Из динамиков в шкафу доносились голоса детективов Стива Мартина и Тони Рича – полицейские расспрашивали Гэри Левингдона про пистолеты, которые тот с братом похитил из оружейного магазина в прошлом году. Хотя в записях о краже фигурировало восемь пистолетов, Гэри смог перечислить только семь.

Закончив со списком оружия, Тони Рич спросил Гэри, не боится ли тот мести брата.

– Думаете, что теперь он вас точно убьет?

– О да, прикончит при первой же возможности!

– Готовы дать против него показания? – спросил Рич.

– Готов.

– Боитесь?

– Есть немного.

– А как насчет вашей жены? Она будет выступать против него в суде?

– Да, она его тоже боится.

– Видимо, не без оснований… – протянул Рич. – Так что с остальными жертвами, Гэри? Кого из них убили вы лично?

– Никого, – запротестовал Гэри. – Только Энника, его одного…

– А что с Клаудией Яско – вы такую знаете? – спросил Рич.

– Нет, не знаю, – ответил Гэри.

– А ваша жена – может, она знает?

– Я ее спрашивал, она с ней тоже незнакома.

– А как насчет жены Чарльза? – уточнил Рич. – Она вообще знала, чем вы занимаетесь?

– Нет.

– Почему он ей не доверился?

Гэри помолчал немного и вдруг спросил:

– Среди вас тут есть хиллбилли?[15]

Детективы ответили отрицательно, и Гэри пояснил:

– А вот она хиллбилли до мозга костей. И буквально помешана на религии.

Мартин спросил:

– Думаете, если Чарльз сказал бы ей, чем занимается, она…

– …пришла бы в ужас и сдала нас обоих в ту же минуту, – завершил Гэри.

Чарльз Левингдон на протяжении десяти минут внимательно слушал брата, после чего сказал, что ему достаточно. Соррелл и Капп отвели его обратно в комнату для допросов и спросили, не хочет ли он сам что-нибудь рассказать.

– Несите бумагу и чернила, – кивнул тот. – Разговор будет долгим.

В двенадцать тридцать Таддеус Чарльз подписал отказ от конституционных прав и следующие три с половиной часа выкладывал Сорреллу и Каппу все подробности убийства девяти человек. К последнему преступлению, по его словам, он был совершенно непричастен. Энника Гэри убил в одиночку.

Отвечая на вопросы об убийстве Маккана, Чарльз сказал, что перед этим они с братом побывали возле дома дважды, присматриваясь к окрестностям. Во второй раз собирались сразу расправиться с Микки, но тот заехал в гараж и закрыл за собой ворота прежде, чем они подоспели.

– Где вы оставляли машину? – спросил Соррелл.

– Как получалось. Неподалеку от дома есть пустырь: то ли детская площадка, то ли сквер какой-то… Последний раз там парковались.

– Последний раз – это когда все и произошло? – уточнил Капп.

– Да. Мы приехали, оставили машину в стороне и направились по улице к дому, но обогнули его сзади. Ну, знаете, чтобы следов на снегу не оставлять, иначе когда Маккан подъехал бы, мог их увидеть при свете фар.

– Как же вы попали в дом, не оставив следов? – спросил Соррелл.

Чарльз улыбнулся.

– Прямо перед домом растут кусты. За ними почти нет снега. – Он руками показал размах тропинки шириной около полуметра. – По этой дорожке мы и прошли. Через сугробы пришлось прыгать, потому что снег был расчищен только у ворот гаража.

Чтобы детективы лучше представляли, как разворачивались события, Чарльз набросал на листке план дома.

О матери он сообщил следующее:

– «Люгер» стреляет тише, поэтому он [Гэри] решил взять именно эту пушку. Старуха вошла в эту дверь, увидела нас и бросилась наутек. Убили ее вот здесь. Когда я подошел… она сделала еще пару шагов и упала прямо перед камином.

Описывая смерть Кристин Хердман, он рассказал:

– Девчонка прижималась к морозилке и орала как резаная. Я велел ей заткнуться. Она не послушалась, поэтому я в нее выстрелил.

Рассказ об убийстве Микки Маккана в целом совпадал с версией Гэри, за исключением одной детали.

– Я сказал Гэри: он, типа, еще живой. Поэтому тот взял у меня пистолет и выстрелил прямиком сюда.

Чарльз указал пальцем себе на подбородок.

Описывая убийства, он порой замолкал и уточнял, не расходятся ли его слова с показаниями брата. Отчего-то ему было важно, чтобы их версии совпадали.

Когда Соррелл спросил, где «люгер» двадцать второго калибра, Чарльз хмыкнул:

– Долго же вы будете его искать. Хоть по камешку мой дом переберите.

Потом сообщил, что пистолет спрятан в микроавтобусе, и подписал разрешение на обыск зеленого фургона и заодно пикапа.

Соррелл и Капп закончили допрашивать Чарльза в четыре утра, и Тони Рич со Стивом Мартином – завершив к тому времени все дела с Гэри – забрали старшего Левингдона в управление шерифа, где допрашивали еще час.

Разговор зашел о том, как они с Гэри покинули дом Маккана и добрались до машины. Мартин спросил:

– Значит, вы шли по улице тем же путем?

– Да.

– Не боялись, что вас кто-нибудь увидит?

– Не особо. В то утро было очень холодно и еще темно.

Чарльз добавил, что на обратной дороге, около пяти утра, повалил сильный снег. После убийства они поехали к Гэри.

Про расположение комнат в доме Микки, по его словам, им рассказала Делайн, и когда ей сообщили про смерть Маккана, «девка была счастлива до усрачки».

В пять утра Рич и Мартин отвезли Таддеуса Чарльза в окружную тюрьму, а еще через несколько часов суд округа Франклин предъявил братьям обвинение в убийстве и заключил их обоих под стражу без права на освобождение под залог.

По словам главы детективного отдела Колумбуса, на все лады восхвалявшего своих сотрудников, это был «самый громкий арест за всю историю управления».

Впрочем, некоторые другие представители правоохранительных органов полагали, что заслуги самой полиции здесь немного. Как заявил Говард Чемп, «арест Убийц с двадцать вторым калибром во многом был чистой случайностью».

* * *

В день ареста Левингдонов Клаудию разбудил телефонный звонок. Пигман недавно уехал – повез скот в Индиану и Иллинойс, – поэтому в Немецкой деревне она пряталась одна.

Она редко отвечала на звонки – боялась, что ее выследят убийцы. Клаудия понимала, что это глупо, ведь ее номера не было в телефонном справочнике, но девушку трясло со страху так сильно, что на ум все время приходили слова доктора Стинсона про «панические атаки».

Однако сейчас, спросонья, она подняла трубку и что-то буркнула в ответ. На другом конце линии сперва была долгая тишина, потом послышалось тяжелое дыхание.

Наконец раздался женский шепот:

– Тебе лучше валить из Колумбуса. А еще лучше – из Огайо.

– Почему? – спросила Клаудия, мигом проснувшись.

– Почитай газеты. Убийц с двадцать вторым калибром поймали. Не думаю, что тебе хочется выступать против них в суде.

– Кто ты вообще такая?! – крикнула Клаудия в трубку.

– Помнишь ту танцовщицу, которую застрелили, запихнули в багажник собственной машины и подожгли?

– Зачем ты мне звонишь?!

– Не повезло ей. Но нечего было трепать языком.

– Да кто ты…

Однако собеседница уже повесила трубку. Клаудия уставилась на телефон у себя в руке и, как ошпаренная, бросила его на кровать.

Ее трясло: и от радости, что убийц наконец схватили, и от ужаса, что она может что-то про них знать. У них ведь остались друзья, родственники, знакомые, которые могут до нее добраться… которые могут ее убить.

Ноги не держали; Клаудии пришлось ухватиться за спинку кровати, чтобы не упасть.

Если они выведали ее телефонный номер, значит, и квартиру сумеют найти. Наверное, за ней уже наблюдают, ждут, когда она выйдет за продуктами. А может, им и ждать не надо… Других жертв ведь убили прямо дома!..

Беззвучно рыдая, Клаудия подперла комодом дверь и всю ночь не сомкнула глаз, сквозь слезы шепча молитвы.

Глава одиннадцатая

1

Утром одиннадцатого декабря тысяча девятьсот семьдесят восьмого года «Ситизен джорнал» сообщил об аресте одного лишь Гэри – зато на первой полосе с громким заголовком:

КАНДИДАТ НА РОЛЬ УБИЙЦЫ С ДВАДЦАТЬ ВТОРЫМ КАЛИБРОМ ЗАКЛЮЧЕН ПОД СТРАЖУ

Округ Ликинг официально предъявил ему обвинения в многочисленных убийствах.

На самом деле Гэри в тот момент обвиняли в убийстве одного лишь Энника, в остальных случаях он фигурировал как «возможный подозреваемый». Фотографий в статье не было.

Вечерний выпуск «Диспатч» осветил более поздние события:

БРАТЬЕВ АРЕСТОВАЛИ КАК УБИЙЦ С ДВАДЦАТЬ ВТОРЫМ КАЛИБРОМ

На большой фотографии, помещенной на первую полосу, был унылый Гэри в наручниках, которого сопровождали помощники шерифа, а на более маленьком снимке – хмурое лицо Таддеуса Чарльза крупным планом.

Четырнадцатого декабря большое жюри присяжных округа Франклин признало Гэри виновным по двадцати пунктам обвинения, а Таддеуса – по семи.

* * *

«Колумбус диспатч» двенадцатого декабря опубликовала статью о Делайн Левингдон, рассказав о ее работе у Микки Маккана. Правда, свой источник газета не указала, сообщив только, что текст написан «по словам бывшей сотрудницы и подруги Маккана… которая просила не раскрывать ее имени, опасаясь преследований». По мнению газеты, «Маккан уволил миссис Грумман за то, что она вступала в интимные отношения с посетителями его клуба».

Четырнадцатого декабря источник был раскрыт:

ИМЯ ТАНЦОВЩИЦЫ ДАВНО ФИГУРИРОВАЛО В СПИСКАХ СВИДЕТЕЛЕЙ

Имя супруги Гэри Левингдона, Делайн, упоминалось в списках лиц, имевших зуб на Роберта «Микки» Маккана, одного из десяти жертв Убийц с двадцать вторым калибром.

Список был составлен следователями шерифа округа Франклин. Об этом газете сообщила Мэри Слэтцер, близкая знакомая Маккана и бывшая работница бара на Салливант-авеню.

Однако следователи шерифа отказались от каких-либо комментариев по поводу списка, утверждая, что никогда не допрашивали Делайн Левингдон, которая также известна под именем Ди Грумман.

Мэри Слэтцер – дочь бывшего помощника шерифа округа Франклин Роберта Слэтцера… Во время расследования Слэтцер охотно сотрудничала и с нашей газетой, и с полицией Колумбуса, а также с управлением шерифа.

Миссис Левингдон в данный момент находится под охраной полиции Колумбуса.

* * *

Когда детектив Тони Рич увидел статью про Делайн Левингдон, он пришел в ярость и вместе со Слэтцером просмотрел список подозреваемых. В нем фигурировало лишь одно имя, отдаленно походившее на искомое – «Ди Гринман». Разумеется, некую «Гринман» сложно было увязать с той самой Ди Грумман, которая в июле прошлого года приходила давать показания Полу Шорту.

Особенно Рич злился из-за того, что он со Стивом Мартином в свое время прослушал запись ее допроса в управлении шерифа округа Ликинг и сообщил Шорту, что хотел бы пообщаться с ней лично. Шорт тогда ответил отказом (сославшись на то, что миссис Грумман якобы не желает иметь ничего общего с полицией Колумбуса или округа Франклин, потому что «те уже давно ее послали куда подальше»). Однако Рич так и не оставил попыток с нею связаться.

Он неоднократно пытался позвонить ей в Киркерсвилл; всякий раз там или не брали трубку, или отвечали, что такая здесь не живет. Потом Рич обратился к шерифу Беркемеру с просьбой проверить эту подозрительную особу, но шериф велел про нее забыть, потому что она уже разговаривала с Полом Шортом, значит, теперь это дело округа, и не стоит провоцировать конфликт между отделами.

* * *

В тот же день «Ситизен джорнал» опубликовал очерк про семью преступников:

БЛИЗКИЕ ЛЕВИНГДОНОВ ПОВЕДАЛИ СЕМЕЙНУЮ САГУ

Удача нередко отворачивалась от представителей рода и прежде, еще до того, как братьев Левингдон арестовали по обвинению в многочисленных убийствах.

…Другие члены семейства не раз привлекались к ответственности за вооруженные грабежи, изнасилования, похищения, аварии со смертельным исходом и другие не менее тяжкие преступления, – так рассказал племянник задержанных Джозеф Левингдон-младший.

Однако любые трудности, по его словам, лишь сплачивали семью. «Вся родня, чуть что, мигом бросалась мне на защиту. Стоило только заикнуться дома, что меня притесняют в школе, сестра мигом оторвала бы любому обидчику уши. А все остальные родственники помогли бы его держать».

* * *

В тот же день в четыре пятнадцать утра у Клаудии опять зазвонил телефон.

– У меня к тебе деловое предложение, дорогуша, – проворковала незнакомая женщина. – Ты покинешь Колумбус и поедешь в Дейтон или Чикаго. А все твои расходы я возьму на себя. Прими совет – уезжай из города, милая. Причем как можно скорее.

– Отстань от меня! – закричала Клаудия. – Я никуда не поеду! Я ничего не знаю!

Однако в трубке уже раздавались гудки.

* * *

Двадцать шестого января тысяча девятьсот семьдесят девятого года «Ситизен джорнал» затеял серию публикаций о братьях. Заголовок на первой полосе гласил:

ЛЕВИНГДОНЫ С ДЕТСТВА БЫЛИ ИЗГОЯМИ: САГА О ДВУХ БРАТЬЯХ

Подруга детства рассказала о Таддеусе следующее: «У него были самые красивые глаза на свете. Он всегда казался очень тихим, очень ранимым, почти болезненным мальчиком».

Младшего брата приятели описывали так: «Довольно тихий, застенчивый и замкнутый. В общем, не особо дружелюбный».

Согласно открытым данным, предки Левингдонов прибыли из Англии в конце девятнадцатого века. Их прадед во время Гражданской войны служил в Армии Союза, то есть сражался с конфедератами.

Таддеус учился в приходской школе Святого Апостола Фомы. Гэри пел в церковном хоре. «Таддеус был примерным учеником, учился в основном на «четверки», но затем скатился на плохие оценки и наконец совсем бросил [школу]». После школы он, видимо, отправился в армию. Однако, если верить статье, контракт с ним разорвали принудительно, всего через шесть месяцев – за самовольную отлучку.

На несколько лет Таддеус уехал в Чикаго. Гэри в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году поступил на службу в ВВС, в шестьдесят втором году был уволен. Вскоре после его возвращения в Колумбус умер их отец.

В том же выпуске «Ситизен джорнал» опубликовал эксклюзивное интервью с Делайн Левингдон под заголовком:

ЖЕНА ОДНОГО ИЗ УБИЙЦ С ДВАДЦАТЬ ВТОРЫМ КАЛИБРОМ РАССКАЗЫВАЕТ СВОЮ ИСТОРИЮ:

МИССИС ГЭРИ ЛЕВИНГДОН ЖЕЛАЕТ ВЫСТУПИТЬ

Делайн сообщила репортерам, что считает Маккана, его мать и Кристин Хердман «жертвами наемных убийц», как и двух женщин, застреленных в Ньюарке возле кафе «У Форкера». По ее словам, их убили из-за наркотиков, а с Макканом зверски расправился синдикат Дейтона и Цинциннати, давно точивший на него зуб.

Делайн сказала, что прошлым летом она уже сообщала полиции Киркерсвилла и лейтенанту Полу Шорту о преступлениях ее деверя. С полицией Колумбуса или помощниками шерифа округа Франклин она говорить отказалась, поскольку совершенно им не доверяла.

* * *

Вскоре встал вопрос о месте и дате суда. Решение затягивалось из-за бюрократических и юридических проволочек. Прокуроры Колумбуса требовали, чтобы судебный процесс проходил в городе, но вскоре стало ясно, что выбрать по-настоящему беспристрастное жюри присяжных там не удастся.

Гэри назначили государственного адвоката по имени Джеймс Кура. Поскольку суд решил, что выступать в защиту обоих обвиняемых один человек не может (это приведет к конфликту интересов), для Таддеуса выбрали частного адвоката, специализирующегося на защите прав человека, – Гэри Тайака.

Таддеус должен был предстать перед судом раньше брата, и Тайак настоял, чтобы дело по трем убийствам рассматривалось за пределами округа Франклин – якобы из-за предвзятой огласки процесса. Ходатайство удовлетворили, и суд над Таддеусом за убийства Дженкина Джонса, Джойс Вермиллион и Карен Додрилл перенесли в Ньюарк, штат Огайо, а первое заседание назначили на двадцать девятое января тысяча девятьсот семьдесят девятого года. (Судебные процессы по поводу убийства преподобного Филдса в округе Фэрфилд и пяти смертей в округе Франклин – Макканов и Мартинсов – были запланированы на более поздний срок.)

Также Тайак, молодой многообещающий адвокат из уважаемой семьи потомственных судей и юристов, попросил суд отдать распоряжение прокурору округа Франклин предоставить защите все доказательства по делу. Особенно он хотел получить информацию, которая была представлена большому жюри присяжных в марте прошлого года, когда выдвигали обвинение против Новатни, Политиса и Яско. Тайак дал понять, что намерен опровергнуть показания своего клиента за счет признаний Клаудии.

Двадцать девятого января репортер из «Диспатч» Нэд Стоун, освещавший судебный процесс над братьями Левингдон, написал:

СУД НАД УБИЙЦАМИ С ДВАДЦАТЬ ВТОРЫМ КАЛИБРОМ НАЧАЛСЯ

…Если ходатайство удовлетворят, то недавний промах шерифа и прокурора округа Франклин станет одним из главных аргументов защиты против на первый взгляд незыблемых обвинений Дэвида Лайтазера, прокурора округа Ликинг.

Как стало известно «Диспатч», Тайак намеревается вызвать мисс Яско как свидетеля. Та, по словам друзей, опасаясь за свою безопасность и не раз подвергаясь преследованиям после того, как приобрела дурную славу преступницы, до сих пор с переменным успехом пытается залечить душевные травмы.

Она не раскрывает своего адреса и, по утверждениям знакомых, любыми средствами уклоняется от участия в процессе.

* * *

Суд над Таддеусом начался двадцать девятого января, но выбор присяжных затянулся дольше обычного, потому что Тайак схлестнулся с прокурором округа Ликинг Дэвидом Лайтазером и потребовал предоставить ему больше времени для изучения материалов дела, в качестве повода сославшись на статью в «Диспатч», где ошибочно утверждалось, будто Гэри Левингдон намерен заключить со следствием сделку и признать себя виновным.

Присяжных – восемь женщин и четырех мужчин – утвердили восьмого февраля, предупредив, что им придется видеть шокирующие снимки убитых и что в показаниях Таддеуса Левингдона присутствует нецензурная лексика.

На машинах полицейского управления их отвезли к кафе «У Форкера», где ранним утром десятого декабря тысяча девятьсот семьдесят восьмого года застрелили Джойс Вермиллион и Карен Додрилл. Затем присяжные побывали в заколоченном доме Дженкина Т. Джонса, где восьмого апреля того же семьдесят восьмого года упокоился его семидесятисемилетний хозяин. Таддеус во время этой поездки тоже был на заднем сиденье одной из машин, но его не выпускали.

Прокурор Дэвид Лайтазер в своем вступительном слове во всех красках расписал душераздирающую картину преступлений. Он изобразил, в какой позе лежали покойные, отметив каждую нанесенную им рану. У Джойс Вермиллион были пулевые отверстия в левой груди, левом плече и голове. Карен Додрилл стреляли в левую грудь, живот, несколько раз – в лицо. Джонсу буквально нашпиговали пулями спину и затылок.

Дочь Дженкина Джонса, миссис Дорис Уильямс, рассказала, как они с мужем приехали к ее отцу около часа ночи: «Повсюду горел свет, двери были распахнуты, а наши собаки куда-то пропали».

Отца она обнаружила на полу возле спальни. Брюки у него были спущены до самых колен.

Когда на трибуну взошел Ларри Вермиллион, он сообщил, что его жена работала три дня в неделю до половины третьего утра, а он в это время сидел с их маленьким сыном. Вечером десятого декабря, около десяти вечера, жена позвонила ему и сказала, что ее обещали подвезти до дома. Он попросил сделать пару сэндвичей ему на работу. Когда следующим утром Ларри проснулся и понял, что Карен еще не вернулась, то отвез ребенка родственникам, а сам поехал в кафе «У Форкера». Обе женщины лежали мертвыми на заднем крыльце. По его словам, жена и после смерти не выпустила из рук пакет с сэндвичами.

* * *

Через две недели после начала заседаний прокурор неожиданно представил новые драматические доказательства в виде схематичного изображения сцен убийства; они были нарисованы на основе показаний Таддеуса, подробно описавшего, где именно стояли преступники и где их жертвы встретили свою смерть.

Детектив Роберт Капп из отдела убийств Колумбуса также нашел чем поразить публику: он включил запись признания Таддеуса прямо в зале суда, чтобы теснящиеся в нем люди услышали все своими ушами.

После демонстрации записи Тайак раздраженно обвинил Лайтазера в сокрытии улик, которые могли бы свидетельствовать в пользу его клиента. По его мнению, между протоколами следователей с места убийства Маккана и заявлениями Таддеуса на пленке имеются серьезные расхождения. Он потребовал предъявить ему все материалы следствия из округа Франклин до единого.

Судья Уинстон Аллен ходатайство отклонил.

* * *

В пятницу, шестнадцатого февраля, когда суд над Таддеусом близился к концу, Тайак опросил в качестве свидетеля со стороны обвинения Делайн. На протяжении разбирательства он пытался выставить ее девицей крайне вольных нравов, которая танцевала голышом во всяких сомнительных клубах и порой даже «приторговывала телом». Тайак утверждал, что у нее есть связи с преступным синдикатом Дейтона и Цинциннати, в частности крупными наркоторговцами. Именно миссис Делайн Левингдон, по утверждению Тайака, была идейным вдохновителем каждого убийства и намеревалась выставить своего мужа этакой белой овечкой, всю вину свалив на Таддеуса Чарльза.

Стоя за трибуной свидетеля, Делайн, нарядившаяся в медсестринскую униформу и темное пальто, отрицала, будто имеет какое-то отношение к организованной преступности, проституции или наркоторговле. Она утверждала, что все убийства замыслил Чарльз и что он силой вынуждал Гэри идти с ним на дело. По ее словам, всякий раз по возвращении они описывали произошедшее, но сама она ни в преступлениях, ни в их планировании участия не принимала.

Она призналась, что вскоре после убийства Маккана приобрела для мужа «штурм ругер» двадцать второго калибра и боеприпасы к нему. Еще призналась, что когда работала на Микки, тот заставлял ее танцевать голой. Однако при этом Делайн отрицала, будто занималась сексом с полицейскими из Колумбуса, чтобы те закрывали глаза на делишки, творящиеся в клубе Микки. На самом деле тот подстроил изнасилование – именно об этом она и говорила лейтенанту Шорту.

В заключительном обращении к присяжным Тайак вновь обвинил Делайн в организации убийств. Намеренно обратив внимание на скромный наряд медсестры, он сказал:

– А чего вы, собственно, от нее ждали? Что она придет сюда в блестящих стрингах и топлес? Что она заявит, мол, «да, это я во всем виновата; упрячьте меня за решетку до конца моих дней»?

Тайак выдержал паузу и с чувством добавил:

– Мы обязаны призвать ее к ответу!

Тем не менее девятнадцатого февраля тысяча девятьсот семьдесят девятого года жюри присяжных в лице восьми женщин и четырех мужчин сочло Таддеуса Чарльза Левингдона «виновным по всем статьям».

Судья Аллен приговорил его к семи двадцатипятилетним срокам за грабеж при отягчающих обстоятельствах. За убийство Джойс Вермиллион, Карен Додрилл и Дженкина Т. Джонса ему назначили приговор в виде трех пожизненных сроков тюремного заключения.

2

Затем в поле внимания газетчиков оказалось другое событие – грядущий суд над Гэри Левингдоном. Однако двадцатого февраля тысяча девятьсот семьдесят девятого года общественный защитник округа Франклин Джеймс Кура и его помощник Гэри Швейкарт попросили судью Джорджа Маршалла отложить судебное разбирательство, а также из-за широкой огласки дела изменить место его проведения. В качестве аргументов Кура сослался на публикации из местной прессы, особенно из газеты «Диспатч», которая буквально пестрела экспрессивными выражениями вроде «тела, изрешеченные пулями», «бойня в соседних округах» и «кровавый азарт», а Гэри Левингдон там прямо назывался «соучастником».

– Репортеры уже фактически нашли виновного, – подчеркнул адвокат. – Каждый житель округа Франклин давно считает его убийцей.

Швейкарт и Кура попросили детектива Стекмана предоставить им доступ ко всем полицейским отчетам и уликам по делу. Стекман был уверен, что свою часть работы выполнил безукоризненно. Кроме того, он уважал профессионализм и преданность делу обоих адвокатов и верил, что каждый обвиняемый имеет право на защиту и законный суд. Поэтому хоть он и берег улики пуще зеницы ока, все равно отвел Швейкарта и Кура в свой «бункер», отпер шкафы и сказал: «Берите, что хотите. Не стесняйтесь».

Коллеги Стекмана, разумеется, стали его дразнить, высмеивать и осыпать упреками: мол, так он наверняка проиграет дело, куда ему тягаться с бывалыми адвокатами. Они повторяли это день за днем, пока шутки не перестали быть смешными; все вокруг твердили, что Стекману никогда не упрятать братьев Левингдон за решетку.

Его друзья списывали эти высказывания на банальные сплетни завистников: многих детективов заметно раздражала слава, пришедшая к Папаше Стеку после поимки убийц.

* * *

Двадцать первого февраля Клаудию опять разбудили звонки, причем дважды: в два часа ночи и в четыре тридцать. Она рассказала об угрозах матери, Марта пожаловалась Стекману, и тот отдал распоряжение, чтобы возле дома Клаудии дежурила патрульная машина. Однако, невзирая на все предосторожности, когда на следующий день Клаудия вышла за покупками, ее квартиру вскрыли и обыскали. Впрочем, почти ничего не похитили: только записную книжку и портфолио с фотографиями.

* * *

Судья Джордж Мартин отклонил ходатайство адвокатов об отсрочке судебного процесса над Гэри Левингдоном и обещал уладить вопрос с присяжными. Кура и Швайкарт в надежде потянуть время, пока идет суд над Таддеусом в округе Франклин, в ответ засыпали судью новыми ходатайствами, где требовалось признать Гэри Левингдона «невиновным по причине невменяемости». Маршаллу пришлось отложить суд до двадцать третьего апреля.

В результате журналисты из «Диспатч» чуть не растерзали адвокатов прямо в зале суда. Двадцать пятого февраля один из газетчиков написал:

«Будь на то воля адвокатов – которые, к слову, живут на наши с вами налоги, – они с радостью объявили бы процесс закрытым, чтобы держать жителей центрального Огайо в полном неведении. Хотя разве оно не так?..

…Кура всю жизнь занимался бумажной волокитой, а теперь решил урвать немного славы за счет Левингдона…

Увлекшись сочинением ходатайств, с помощью которых он пытается утаить от общественности детали процесса или по крайней мере протянуть время, Кура забывает о главном – о своих обязательствах перед жителями штата Огайо, которые ежегодно платят ему весьма солидную зарплату в размере двадцати пяти тысяч долларов…

…Некоторые наблюдатели из зала суда полагают, будто Кура тратит излишне много сил, чтобы представлять интересы Левингдона. Другие считают, что он намеренно саботирует суд первой инстанции, чтобы получить веские основания для апелляции.

Третьи же думают, что он просто красуется».

* * *

Как ни пыталась Клаудия выбросить братьев Левингдон из головы, стараниями СМИ те подстерегали ее повсюду. Стоило выйти в магазин, как у входа девушку встречали витрины с газетами, где на первых полосах красовались их лица. Если она включала телевизор, там обязательно крутили запись, где этих двоих ведут в наручниках. В общем, деваться от них было некуда.

В отчаянии, чтобы хоть немного развеяться, Клаудия пошла навестить свою сестру Нэнси – та работала в крупном магазине электронных товаров. Однако едва она переступила порог отдела, торгующего телевизорами, как на всех экранах появился диктор, сообщавший, что судья Крэйг Райт накануне, второго марта, позволил СМИ опубликовать признание Таддеуса.

Со всех сторон, с пятидесяти, а то и больше экранов смотрели братья Левингдон. Куда бы Клаудия ни повернулась – они были повсюду.

Она истошно закричала и выбежала из магазина.

3

Отсрочка суда над Гэри означала, что третий процесс над Чарльзом (за убийство Макканов и Мартина) начнется раньше второго. Судья по общегражданским вопросам округа Франклин Дж. Крэйг Райт согласился сменить место суда и, чтобы не тратить попусту время и средства на очередное судебное разбирательство в округе Фэрфилд по поводу убийства преподобного Джеральда Филдса, заодно предложил объединить судопроизводства в одно.

Второй суд начался в Мэнсфилде, штат Огайо, двадцать шестого марта. Наблюдателям снова пришлось выслушать все подробности девяти убийств, в которых обвиняли Чарльза, а адвокат Гэри Тайак снова требовал призвать к ответственности двух женщин: Делайн Левингдон – по его утверждению, главного организатора преступлений, и Клаудию Яско, признавшуюся в убийстве Маккана.

Когда место за трибуной занял Чарльз, он вдруг отказался от своих показаний. По словам старшего Левингдона, это Гэри вынудил его участвовать в преступлениях. Вопреки своим недавним признаниям – что на убийства их якобы вдохновляла Делайн, – теперь он утверждал, что во всем виноват некий мужчина, таинственный приятель Гэри, всегда носивший лыжную маску, в прорезях которой можно было разглядеть синие глаза и шрам на верхней губе. «Люгер» держал именно он. Говорил этот тип, по словам Чарльза, с немецким акцентом, и он обещал убить жену и детей Таддеуса, если тот не пойдет вместе с ними.

Таинственный немец тут же стал в зале суда поводом для шуток. Его окрестили «Крюгером с люгером». Затем «Крюгером со штегер люгером». Потом «Клюгером Крюгером со штегер люгером»… В общем, журналисты извращались как могли, придумывая все новые рифмы.

Невзирая на все усилия Тайака, признания Чарльза приобщили к делу в качестве доказательства.

После пятнадцатичасовых дебатов присяжные сочли его виновным по всем двадцати пунктам обвинения в грабежах, кражах и убийствах при отягчающих обстоятельствах на территории округов Фэрфилд и Франклин. За каждый факт кражи Чарльза приговорили к тюремному заключению на срок от одного до пяти лет, за кражи при отягчающих обстоятельствах – от пяти до семи; еще от пятнадцати до двадцати лет он получил по другим статьям обвинения, а в довершение приговора судья Райт назначил ему шесть пожизненных сроков.

* * *

Четырнадцатого мая тысяча девятьсот семьдесят девятого года, после того как судьи трех округов согласились объединить дела, Гэри Джеймс Левингдон наконец-то предстал перед судом в Цинциннати по обвинению в десяти убийствах. Стекман, который все улики хранил у себя дома, лично отвез их на своей машине в округ Гамильтон. Его самого вместе с несколькими другими полицейскими, которым предстояло давать показания, разместили в местной гостинице в центре города.

В зал суда под номером пятьсот три Гэри ввели со скованными за спиной руками и под охраной трех человек. На нем была рубашка в коричнево-белую полоску и темные брюки без ремня. Борода стала еще гуще, в глазах за очками в черной оправе застыло немое удивление. Охранники сняли наручники, и он сел рядом с адвокатами.

Прокурор Дэниел Хант во время вступительного слова расхаживал перед присяжными и в пылу азарта несколько раз ударил кулаком по ладони.

– Они не оставляли свидетелей. Убивали всех и каждого. Власти штата докажут, что Гэри Левингдон лично несет ответственность за каждую из этих смертей. Мы докажем, что Гэри и Таддеус пустились в разгул десятого декабря тысяча девятьсот семьдесят седьмого года и, потворствуя своим низменным страстям, зверски убили девятерых человек на территории трех округов. Однако и после этого Гэри по-прежнему жаждал денег и крови, поэтому в декабре тысяча девятьсот семьдесят восьмого опять пошел на убийство уже в одиночку.

Общественный защитник Джеймс Кура заявил присяжным, что вопрос, виновен ли Гэри, больше зависит от состояния его психического здоровья. Он признавал, что Гэри сопровождал брата в момент преступлений, однако настаивал при этом, что именно Таддеус задумал и организовал первые девять убийств, а Гэри надо признать невиновным по причине его невменяемости.

По словам Кура, Таддеус издевался над братом, унижал его, запугивал, а когда ему требовалась помощь при грабеже, силой заставлял тихого и застенчивого Гэри идти вместе с ним. Гэри шел на преступление исключительно из страха, что Чарльз убьет его жену вместе с детьми. Причем страхи были небеспочвенными: ведь и сама Делайн прошлым летом в порыве отчаяния обратилась в полицию Киркерсвилла и к шерифу округа Ликинг, утверждая, что Таддеус и есть тот самый разыскиваемый преступник.

Гэри ужасно боялся, что брат узнает об этом и захочет отомстить и, будучи совсем в невменяемом состоянии, в декабре прошлого года убил Джозефа Энника. После чего он намеренно расплатился в магазине украденной кредиткой – именно затем, чтобы его поймали.

Прокурор Хант вызвал десятки свидетелей, включая родственников погибших, и продемонстрировал присяжным цветные фотографии жертв в разграбленных домах. Он тщательно разобрал схему каждого убийства, задуманного братьями задолго до того, как пойти на дело.

– Обвиняемый напрямую связан с баром [ «Эльдорадо Микки»]. Он бывал там. Знал, что Роберт «Микки» Маккан спал с его женой. Знал, что ее вынуждают заниматься проституцией. У него были все поводы желать Маккану смерти. Но главной причиной стали деньги. Как поступили эти двое? В пылу безумия подстерегли Маккана на улице и расстреляли его в упор? Нет, все было совсем не так! Они тщательно распланировали каждый свой шаг. Неоднократно ездили к чужому дому, разведывая обстановку.

Преисполненный эмоций, Хант описал, что делал Гэри, когда Таддеус вскрывал замки.

– Его поступок возлагает на обвиняемого такую же вину, как если бы он сам, своими руками, выпустил каждую из смертоносных пуль. Он взял плоскогубцы, подошел к телефонным проводам и перекусил их, отрезая жертвам всякую связь с внешним миром. Превратил дом в настоящий склеп…

Сторона защиты начала с допроса свидетелей. Трибуну заняла Флоренс Энн Дэвис, племянница Гэри из Колумбуса. По ее словам, Гэри был довольно замкнутым человеком, но очень хорошим по натуре. Она рассказала, как он не позволил ей бросить старшую школу, как он помогал ей с домашними заданиями, как они часто гуляли по пригороду, любуясь зелеными холмами Огайо.

Затем к трибуне вышла Делайн Левингдон в сшитом на заказ бежевом костюме-двойке и темной блузке с высоким воротом. Она поведала историю своего знакомства с Гэри в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. Впервые они увидели друг друга в клубе «Эльдорадо Микки», где она работала, и Гэри, по ее мнению, повел себя как истинный джентльмен. К слову, в том же клубе часто бывал и Чарльз.

– Вот тот ничем не отличался от прочих посетителей. Лапал меня за все места и всячески запугивал.

Гэри она сочла застенчивым и очень тихим. Он принимал Делайн такой, какая она есть, не заставляя меняться в угоду себе. В первый же вечер после того, как они съехались, Делайн не узнала своей квартиры. Она всегда считала свое жилье «зоной стихийного бедствия» – такой там обычно царил бардак. Однако в тот день по возвращении (она рассказывала об этом с улыбкой на губах) в комнатах царила идеальная чистота.

– Никогда бы не подумала, что мужчина умеет так хорошо убираться. Тогда я и решила: такого парня терять нельзя.

По ее свидетельству, Гэри не любил говорить о своем отце, кроме того, что тот заболел, когда младший сын служил в армии. Однако для него это явно был больной вопрос. Однажды у отца на могиле Гэри даже расплакался.

Когда ее спросили про деверя. Делайн сказала, что тот вызывал у брата сущий ужас.

– После того как все началось [речь про убийства], Чарльз пару раз приставлял пистолет к моей голове и грозил вышибить мозги, если я скажу кому хоть слово. И я верила, что он и впрямь так сделает.

Она описала, как он звонил ей по ночам и тяжело дышал в трубку. Один из таких звонков пришелся как раз на то утро, когда она побывала в полиции Киркерсвилла. Она рассказала об этом Гэри, и тот, невзирая на свой страх, заявил, что подтвердит в полиции ее показания. Когда ей перезвонил лейтенант Шорт, Делайн повторила ему свою историю и попросила о защите.

– А он взял и отказался! Хотел, чтобы мы сперва нашли пистолет… и принесли его в полицию. Он хотел конкретных улик против Чарльза и лишь после этого обещал что-то сделать.

Кура спросил:

– Вы просили лейтенанта Шорта побеседовать с вашим мужем?

– Да, целых два раза! И оба раза он отказал. А я знала, что, если он вызовет Гэри на допрос, тот сразу признается, выложит все как есть – уж в этом я не сомневалась. Однако тот и пальцем не пошевелил. Шорт, в смысле.

Делайн описала, как братья возвращались с дела, и Чарльз всякий раз велел ей встать к плите и накормить их.

– У него всегда был зверский аппетит, после убийства – тем более. А Гэри вел себя тише обычного. Выглядел больным и порой даже плакал.

Делайн описала свои мигрени и ночные кошмары, которые мучили ее накануне убийства Микки Маккана. Однажды Микки обещал ее зарезать, поэтому она с тех пор не раз просыпалась в слезах и с криками, что Микки за нею гонится. Гэри утешал ее и заверял, что все будет хорошо, что Микки больше не тронет ее и пальцем.

В заключительном слове Швейкарт сказал присяжным:

– Вы знаете, что должны судить разумом, а не сердцем. Вы не имеете права мстить за переживания, испытанные жителями нашего штата. Если оценивать только их удельный вес… – Он указал на улики Стекмана, разложенные на столе, – то сторона обвинения, – он махнул рукой в сторону прокуроров, – несомненно, будет в выигрыше. Но мы судим по другим критериям. Мы судим по закону и совести.

Дэниел Хант кратко подвел итоги обвинения, указав, что все улики свидетельствуют о явной причастности Гэри к убийствам.

– Десять человек взывают из могил к справедливости, десять семей желают возмездия, и только вы можете совершить правосудие. Братья действовали наравне. Оба грабили. Оба убивали. И наказание должны понести тоже оба.

Двадцать шестого мая тысяча девятьсот семьдесят девятого года жюри присяжных вынесло вердикт по восьми случаям из десяти убийств. Они не смогли принять решение только по поводу смерти Дженкина Т. Джонса и Джозефа Энника.

После оглашения вердикта Гэри Левингдон попросил суд выдать ему триста кубиков пентотала натрия[16], чтобы покончить с собой.

– Правосудие должны вершить не присяжные, – зачитал он самолично подготовленное ходатайство. – Прошу о возможности выйти за рамки назначенного наказания… и этим ходатайством освобождаю суд от любых обязательств.

Судья Маршалл ходатайство отклонил, назначил Гэри штраф в размере сорока пяти тысяч долларов и приговорил к восьми пожизненным срокам. Сперва его отправили в исправительное учреждение южного Огайо в Лукасвилле, где находился его брат, но вскоре признали психически невменяемым и перевели в больницу штата Лима для душевнобольных преступников.

* * *

Клаудия, радуясь, что убийц наконец посадили, причем без ее участия, понемногу вышла из затворничества. К щекам вернулся румянец, она снова начала смеяться.

Однако страхи никуда не делись, и вскоре Клаудия поняла, что история еще не увидела своего финала. Что-то рвалось из самых глубин ее сознания, изводя ночными кошмарами. Она переехала из Немецкой деревни и принялась искать писателя, который поведал бы ее историю миру.

* * *

После того как братьев Левингдон упрятали за решетку, а дело Убийц с двадцать вторым калибром закрыли, жители центрального Огайо с облегчением перевели дух.

Губернатор штата Огайо и мэр города Колумбус выразили полицейскому управлению благодарность, а шеф полиции похвалил детективов, стараниями которых преступников заключили под стражу. Стекману сообщили, что поскольку «ругер» и «люгер» больше не требуются как доказательства, их повесят в управлении на самом видном месте в качестве трофеев.

Для Стекмана это было главной наградой.

* * *

Однако далеко не все радовались закрытию дела. Кое-кто помнил, сколь мелкие подробности убийства Маккана Клаудия описывала Говарду Чемпу – их мог знать лишь тот, кто побывал на месте преступления.

Да и сам Говард Чемп не раз повторял:

– Прежде чем сойти в могилу, я хотел бы все-таки понять, откуда Клаудия так много знала о преступлении и что на самом деле случилось в ту ночь.

Книга вторая. Разоблачая Клаудию