«она», ни при каких обстоятельствах, если я стою перед вами.
Мистер Смайт Тернер улыбнулся. По лицу скользнуло удивление.
— Прошу простить мою грубость. Мы с Марком… много пережили вместе и, когда остаемся наедине, позволяем себе некоторую фамильярность в обращении. Мы любим Эша. Однако стоит принять во внимание, что он бывает невыносим при всем том, что он человек необыкновенно преданный.
В его манере говорить присутствовала та же уверенность, с которой он произнес ее имя, нимало не сомневаясь, что так оно и есть на самом деле.
— Невыносим? Я не замечала, — чуть более взволнованно, чем стоило, произнесла Маргарет. И в ту же секунду поняла, что в этом есть доля правды, поскольку вспомнила сцену, когда Эш повесил универсальный ключ ей на шею, рассказ о тигрице Лоретте и настоятельные заверения о том, что леди Анна Маргарет весьма жалкое существо. Несомненно, он самый несносный джентльмен из всех, кого она знала. Маргарет отвела взгляд.
Братья в очередной раз посмотрели друг на друга, наконец Марк кивнул, а Смайт лишь вздохнул.
— Полагаю, у вас нет намерений причинять вред Эшу, не так ли? Уверен, он очаровал вас в первый час вашего общения. — Смайт опять вздохнул. — Ему все так легко удается.
— Прошу заметить, — вмешалась Маргарет, — ему потребовалось больше недели.
Братья заулыбались.
— Отлично. Значит, он не будет постоянно крутиться около вас. Эшу достаточно просто чего-то захотеть, и реальность склоняется к его ногам. Когда узнаете Эша, лучше сами все поймете.
— Но мы не будем больше проводить время вместе. Только не после того, как тайна раскрыта. — Она знала, что этот момент наступит, но предпочитала считать это событием далеким. Случайное открытие, а не неотвратимая угроза. Маргарет понимала, что теряет Эша, однако в то же время совершенно не чувствовала, что лишается чего-то. Впрочем, она никогда не считала его своим. Не совсем.
— Я был готов именно так и поступить, — заговорил Смайт Тернер. — Я приехал, чтобы открыть ему правду. Но Марк меня отговорил. Вы должны сами ему признаться.
Маргарет смотрела на него широко распахнутыми от удивления глазами.
— Почему… почему вы позволяете мне так поступить?
Ей ответил Марк:
— Эшу будет не так больно услышать это от вас.
— Вы признаетесь ему до завтрашнего утра, — мягко, но настойчиво произнес Смайт. — Если верить Марку, вы ему небезразличны, а мой брат заслужил узнать правду от женщины, к которой испытывает симпатию. — Он смотрел на нее твердым взглядом, таким же, какой совсем недавно был и у нее. Следом за ним и Марк стал строгим и серьезным. Вместе они образовали неприступную стену. Единственное, что согревало сердце Маргарет, — что братья с любовью относятся к Эшу.
Все же она не утратила решительности довести дело до конца.
— Если вас беспокоит состояние брата, — сказала она, обращаясь к старшему из стоящих перед ней Тернеров, — может быть, вы всего один раз — один — могли бы позволить что-то для вас сделать. Он очень переживает, что вы ничего от него не принимаете.
Смайт вскинул голову. Ноздри раздулись. Однако он сделал вид, что не расслышал сказанного, и окинул Маргарет суровым взглядом.
— Признайтесь. Я даю вам один день.
Глава 14
Время до ужина тянулось необычайно медленно. Эш прилагал немало усилий, чтобы сконцентрироваться на деловых разговорах с поверенными. Однако произносимые ими слова не доходили до его сознания. Он даже не был уверен, что всегда отвечал на задаваемые вопросы. Мысленно Эш был совсем в другом месте — рядом с братьями.
Когда один из служащих положил перед ним стопку листов, он уставился на них ничего не видящим взглядом.
— Что это? — тихо спросил Эш.
Стронг, сидящий за столом напротив, слегка поморщился. Коттри, передавший бумаги, беспомощно огляделся.
— Расходы средств на реконструкцию «Лили». — Эш пробежал глазами написанное. В основном цифры — а они, в отличие от букв, всегда были ему понятны. Однако текст все же присутствовал, что значительно усложняло положение. Кроме того, в нем и крылся основной смысл.
— Сэр, — продолжал Стронг, — я знаю, вы не любите письменные отчеты, но в деле много мелких деталей, с которыми вам необходимо ознакомиться, чтобы иметь полное представление. Извольте перевернуть пару страниц…
Эш отрицательно покачал головой.
Книги не для него, а для братьев. Они смогли бы с легкостью прочить текст, представленный Стронгом, а затем вступить в долгую дискуссию, обсуждая все до мельчайших деталей. Для его братьев не существовало разницы, в устном или письменном виде принимать отчеты от служащих. Он же не обладал искусством постигать истину через прочтение. Ему незнакома магия превращения написанного чернилами в осмысленное утверждение. Слова — это просто слова. Эш не мог прочитать несколько предложений о сельском хозяйстве и составить на основании этого план мероприятий. Пока он лично не возьмет комок земли в руку, пока не посмотрит, как высаживают растения, засыпая корни перегноем, он никогда не поймет, что значит заниматься земледелием.
Эш вздохнул, оттолкнул бумаги, и они рассыпались по столу.
— Нет, Коттри.
— Но, сэр…
— Никаких «но». Никаких объяснений. Мой мозг не воспринимает информацию с листа. — Впервые Эш так приблизился к истинной причине, в большем он признался лишь Маргарет. — Он работает только тогда, когда видит предметы — корабли, людей, драгоценные камни. Нечто осязаемое. Мне необходимо прикоснуться к предмету, заглянуть в глаза.
Коттри растерянно заморгал.
— Сэр. «Лили» ведь корабль. У него нет глаз.
Эш встал и поманил мужчину пальцем. Коттри нервно сглотнул и приблизился. Эш пригляделся к нему внимательнее и сделал вывод, что тот, несомненно, человек умный. Все дело не только в нежелании Эша читать документы. Нет, причина была ему знакома, он сталкивался с этим в разное время в отношениях со всеми служащими. Они все сидели, как птенцы в гнезде с жадно раскрытыми клювами, в ожидании добычи, которую он им принесет.
— Коттри, — произнес Эш, чуть склонив голову, — я владею большим количеством судов. У меня склады в четырех странах и семи портах. Я не смог бы следить за управлением каждым из них, даже если бы очень хотел вникнуть в детали. — Или имел способности для этого.
Коттри опять сглотнул.
— Вы боитесь, — сказал Эш. Для того чтобы сделать этот вывод, не было необходимости обладать большими аналитическими способностями. Эш неоднократно видел это выражение лица у своих помощников, поэтому распознавал его без труда. — Вы боитесь, что сделали ошибку или пропустили нечто важное, что приведет к непоправимым последствиям, Поэтому вы и хотите, чтобы я еще раз просмотрел документы. Что ж. Я не балюстрада, построенная на краю скалы, чтобы люди не свалились в пропасть. И не гувернер, нанятый, чтобы следить за вами. Я ваш работодатель.
Коттри кивнул.
— Это я вас нанял, — продолжал Эш, — потому что вы способны принимать такие решения самостоятельно.
Коттри прерывисто вздохнул и умоляюще посмотрел на Эша.
— Первый раз сложнее всего, — постарался он приободрить мужчину. — Сделайте выводы сами — сообщите мне, — а затем, если вас будет тошнить, сначала подойдите к ночному горшку.
— Сэр, — прохрипел Коттри.
— Это всего лишь корабль, дружище, не план сражения. Если вы ошибетесь, я потеряю всего лишь деньги. Используйте свои лучшие качества. — Он подался вперед и заглянул служащему в глаза. — Я знаю, они у вас есть.
Коттри кивнул. Это было не совсем уверенным согласием, но все же согласием.
Эш решил добавить на прощание:
— Уверен, у вас все получится.
Коттри посмотрел на него, и на лице отразилась внутренняя паника. Эш видел это сотни раз и мог уверенно предположить, о чем человек думает: «Господи, помоги мне с этим справиться».
Провожая взглядом помощника, Эш понял, что Маргарет права. В выборе методов ведения дела он исходит прежде всего из своих слабостей. Но Эш встречал и много торговцев, ставших жертвой собственной близорукости. Они слишком увязали в деталях, чтобы с успехом управлять империей в целом.
Эш не был способен вникать в каждую мелочь, а посему быстро выучился использовать для этого других. Люди хотели верить, что способны справиться с поставленными задачами, как их убеждал в этом Эш, и с готовностью брались за работу.
Эш никогда не стремился стать ученым, а позже и выяснил, что в этом нет никакой необходимости. Он хорош такой, какой есть. Эш стряхнул с сюртука невидимую соринку. Настало время последней попытки.
Братья устроились в комнате, интерьер которой был решен в скучной розовой гамме. Перед ними стоял поднос с сэндвичами. Эш подумал, что со стороны миссис Бенедикт было слишком жестокой насмешкой сервировать чай в этой комнате — нарочито женской с розами и золотым орнаментом на обоях, отделанными кружевом подушками-думками, разложенными повсюду.
Эш вошел хлопнув дверью. Смайт был один и, разумеется, читал книгу.
Рядом стоял графин и бокалы. Несомненно, это тоже дело рук экономки — на этот раз это относилось не к чувству юмора, а скорее к практичности миссис Бенедикт, которая хорошо знала джентльменов их круга.
Однако Смайт не притронулся к графину, а был полностью погружен в чтение. Казалось, он просто внимательно смотрел на страницу и через некоторое время переводил взгляд на следующую.
Эш никогда не испытывал чувства страха. Даже в Индии, когда однажды с ним произошел весьма запоминающийся случай, когда он оказался в окружении аборигенов, вооруженных копьями. Эш всегда чувствовал ситуацию и знал, что сказать — или каким жестом выразить свою мысль, если расстояния были слишком велики. Он был способен по одному взгляду на человека угадать его желания или страхи, знал, как поощрить работника, чтобы добиться нужного результата. Но с братьями… он представления не имел, как с ними себя вести. Они были продолжением его самого, частичкой его души, при этом закрытой для его понимания. Эш не мог докопаться до их потаенных мыслей.