Картер наполнил доверху наши бокалы.
— Я ангел, Джорджина. Я бы не говорил так, если бы не верил.
— И хотя ты даешь советы по поводу сомнительных предприятий, но все равно считаешь, что я могу добиться успеха, не так ли? — напирала я. — Тебе известно что-то, чего не знаю я?
— По этому делу? — уточнил Картер. — Ничего, чего ты не знаешь. Разница между нами лишь в том, что я верю в тебя больше, чем ты сама.
— Ты ангел, — перекинула я ему его собственные слова, — тебе положено верить во всех, разве не так?
— Ты удивишься, — усмехнулся Картер, — я имею веру в нечто большее, чем другие. А ты? Я всегда был одним из самых ярых твоих поклонников. Если ты больше ни во что не веришь, поверь хоть в это.
— Вот-вот, — сказал Роман, поднимая бокал. — За веру и Новый год.
Я чокнулась с ними и поймала взгляд Картера. Ангел подмигнул мне. Достаточно ли его веры? Я уже отмечала, что визит Картера к Мортенсенам оказал мощное воздействие на ситуацию. Но когда ангел так прямо говорит, что верит в тебя, это не менее монументально. Мне противостоял не простой соперник, я боролась с самим Адом — единственной силой, способной противиться действиям Небес.
Я всегда был одним из самых ярых твоих поклонников.
Скоро мне предстояло узнать, достаточно ли этого. А пока я допила вино и постаралась воспылать надеждами.
Глава 17
Несмотря на тоску по Сету, я была внутренне готова к битве. Хотя осознание угрозы приходило постепенно. В первый день Нового года я проснулась с головной болью от выпитого накануне вина и осознала ужасающую правду: я бросала вызов Аду.
Кто решился на такое? Никто, вот что. Мои друзья намекали на это, и мне самой было известно немало мифов и примеров из поп-культуры, которые просветили меня насчет бесплодных мечтаний людей о том, как разрушить планы Ада. У меня был и собственный опыт, чтобы развить фантазии на тему. Я отписала свою душу до скончания веков. Особо увильнуть было некуда. И все же, несмотря на то что мне было известно о поверженных Адом людях, я осмелилась заявить: у Ада нет прав ни на мою душу, ни на душу Сета.
Я ожидала, что реакция последует незамедлительно. Ожидала гневного возбуждения, которое могло выразиться, к примеру, в появлении у меня дома Джерома во всём его серном величии с угрозами покарать меня за дерзость. Я ждала по меньшей мере письма с уведомлением из Ада, что-то вроде: «Благодарим Вас за обращение. Мы ответим Вам в течение 4–6 недель».
Ничего. Первый день Нового года прошел тихо-мирно. За ним следующий. Я продолжала паковать вещи и готовиться к переезду в Лас-Вегас, а сама, затаив дыхание, ждала больших перемен.
Наверное, решительные изменения произойдут через неделю, когда настанет время турнира по боулингу, так я предполагала. Джером и Нанетт бросили монетку, и наш босс выиграл. Результат: соревнование состоится здесь, в Сиэтле. Мы избавились от поездки в Портленд, но справедливости ради надо отметить, что Нанетт получила право выбирать зал для матча. Вместо излюбленного нами притона у Берта, она выбрала более популярное место недалеко от торгового центра, где я работала.
Я не видела Джерома с тех пор, как подала иск, и была готова принять на себя его гнев. Не знаю, известно ли подчиненным Нанетт о моей петиции, но сама-то она наверняка в курсе. Какие тут могут быть сомнения. В некоторых вещах они с Джеромом являлись соперниками, но в конечном итоге у них было одно начальство — оба они подчинялись воле Ада. Я пыталась восстать против нее и не сильно удивилась бы, если бы Нанетт с пониманием отнеслась к гневу Джерома.
— Удачи, — сказал мне Роман, когда я собиралась выходить из дома. — Не забудь про обувь.
Я вздохнула.
— Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной.
Он слегка улыбнулся.
— Я тоже. Столько труда, и я даже не увижу выпускного экзамена своих учеников.
Роман мог скрывать от старших бессмертных, что он титан. Но на таких, как он, велась постоянная охота, поэтому мы решили: пока Нанетт в городе, ему лучше не показываться ей на глаза. Согласие Джерома на то, чтобы он остался в Сиэтле, выглядело крайне необычным и таило в себе угрозу. Если бы другой архидемон узнал правду, и Роману и Джерому несдобровать.
— Ой, боюсь, как-то меня встретит Джером, — сказала я.
— Не бойся. — Роман подошел и положил руку мне на плечо. — Ты все сделала правильно. Это они не правы. Ты сильная, Джорджина. Сильнее, чем они, сильнее Ада.
Я прислонила голову к его груди.
— Почему ты так добр ко мне?
— Потому что Картер не единственный твой поклонник. — Я подняла взгляд и увидела зеленые глаза Романа; он смотрел на меня серьезно. — Ты замечательная женщина сама по себе: умная, веселая, чуткая. Но лучше всего то, что это не бросается в глаза. Я сперва недооценил тебя, ты знаешь. А сейчас тебя недооценивает Ад. Неважно, какую реакцию вызвало у них твое обращение, я гарантирую: большинство из них не дают тебе ни одного шанса. А ты им докажешь — они сильно ошибаются. Ты разрушишь неразрушимое. И я помогу тебе в этом всем, чем смогу.
— Ты уже сделал достаточно, — сказала я ему. — Больше чем достаточно. Больше, чем я осмелилась бы попросить. Теперь ты не высовывайся, действовать буду я… сделаю то, что должна.
— Джорджина, тебе нужно кое-что знать… — Лицо Романа выражало озабоченность.
— Что? — спросила я. — О боже. Джером сказал тебе что-то, чего я не знаю, так?
— Я… — Роман кусал губы и молчал, потом покачал головой, лицо его прояснилось. — Забудь. Я собрался побеспокоить тебя из-за ерунды. Думай сегодня о боулинге и больше ни о чем, ладно? Покажи этим портлендцам… черт, я не знаю. Что ты — сила, с которой надо считаться на дорожке для боулинга.
Я рассмеялась и наскоро обняла его.
— Посмотрим, что я сумею сделать. Когда вернусь, поговорим, хорошо? Мы напьемся. — Я поняла: титан чего-то недоговаривает, хотя и пытается сделать вид, что это мелочи.
— Отлично, мне это нравится. Удачи.
Когда я приехала в зал для боулинга, Питер, увидев меня, испытал заметное облегчение. Думаю, он боялся, что я забуду надеть рубашку «Нечестивых роллеров». Ад оплатил из своих средств аренду всего зала, но все старшие чины играли на одной стороне. Другая половина была пуста, за исключением двух дорожек, занятых моими коллегами. Я приехала последней и шла к ним с трепетом: как-то меня встретят.
Джером вальяжно развалился в кресле. Хотя с виду оно было получше, чем кресло у Берта, не уверена, что боссу стоило принимать столь царственную позу. Нанетт сидела напротив него с таким же величественным видом. Ее светлые линялые волосы были завиты и элегантно уложены, так что она напоминала Грейс Келли. Пушистый серый кардиган, надетый поверх светло-голубого короткого облегающего платья, придавал ей невинный облик, что резко контрастировало с вампирскими солнечными очками, в которых не было сейчас никакой нужды.
— А, Джорджина, — сказал Джером. — Как раз вовремя, и в цветах своей команды. — Он одарил Нанетт ленивой улыбкой. — Готова к повиновению?
— Тебе? — спросила она. — Всегда.
Они уделили мне не больше внимания, чем полагалось последнему игроку, дополнившему команду. Никаких намеков на мой контракт или поданное прошение. Оглядевшись и оценив обстановку, я заметила Мэй. Она тоже пришла посмотреть спектакль. Демонесса была облачена в корпоративный чёрный, который сочетался с её ровно подстриженными чёрными волосами и густой подводкой глаз. Мрачную палитру разбавляли только ярко-красные губы. Уж ей-то точно было известно, в какой я ситуации, однако по примеру начальства она едва взглянула на меня.
В зале находился и Картер, чего я никак не ожидала. Нанетт и ее приятелям это было явно не по вкусу. Хотя все бессмертные высокого ранга, будь то ангелы или демоны, испытывали вселенскую тоску от своего бессмертия и Большой Игры, только некоторые были способны подняться над ней так, как Картер и Джером. Их отношения были уникальны, а Нанетт, очевидно, не питала к ангелу дружеских чувств. Меня она не удостоила вниманием, потому что я пешка в этой игре, Картера же проигнорировала, будто его не существует вовсе.
Ангел кротко улыбнулся мне, сияя веселыми глазами, и я села. Картер непринужденно общался с моими друзьями, а члены боулинговой команды Нанетт поглядывали на него с опаской. Я надеялась, может, присутствие ангела расстроит игру наших соперников. Их было четверо, как и нас, но они взяли в команду Малачи, демона-лейтенанта, который служил под началом Нанетт. Остальные — суккуб по имени Тиара, бес Роджер и вампир Ви.
— Что означает «Ви»? — спросила я последнего.
Он уставился на меня пустыми глазами.
Да, компания собралась что надо: все в темно-красных рубашках для боулинга с блестящей черной надписью на спине: «Дьявол позаботится о нас».
— Это не название команды, — неодобрительно шепнул мне Питер. — А этот блеск — такая пошлость.
Их рубашки, как и наши, были абсолютно стандартными — на пуговицах у горла и с именами на груди. Выделялся только Малачи, к его рубашке был прицеплен значок с надписью: «Капитан». Похоже, ему надо было подчеркнуть свой статус, чтобы младшие бессмертные не забывали, кто есть кто. Было в них во всех что-то зловещее, и я почувствовала, что в своей по-детски голубой рубашонке решительно выгляжу очаровашкой.
Подошла официантка с напитками, и, как только в руке у Джерома оказался стакан с виски, он решил начать состязание. Про себя я подумала, что тоже не отказалась бы сейчас от пары «Буравчиков». Но алкоголь сейчас не лучшее средство. Это не имело отношения к боязни подвести команду или испортить игру. Просто, когда находишься в окружении малознакомых и не внушающих особого доверия бессмертных, лучше сохранять ясность ума. А когда за тобой, возможно, следит адский радар, потому что ты хочешь отколоться, оставаться трезвой вообще великолепная идея.
Мне, как обычно, повезло, и я вышла на дорожку первой. В голове мысли только о Сете и контрактах, так что мне было не до игры, но я все-таки постаралась вспомнить уроки Романа и в результате сбила семь кеглей первым ударом и две — вторым. Не слишком здорово, но могло быть и хуже. Наши поддерживали меня неистово по двум причинам: во-первых, Питер разослал нам всем длинную эсэмэску о «равноправном партнерстве», а во-вторых, потому что для записи очков на табло девять кеглей — не так уж плохо.