— Сет…
Мне не пришлось больше ничего говорить. Не успела я сделать новый вдох, как Сет преодолел разделявшее нас пространство и обхватил меня руками, почти приподняв от пола своим мощным объятием.
— Тетис, — выдохнул он, уткнувшись в мою щеку.
— Ой, — взвизгнула я.
Сет тут же поставил меня на пол, разжал руки и посмотрел на меня с любопытством.
— Машина? Но ведь это было… — Любопытство сменилось удивлением. — Это правда? Ты действительно…
— … человек, — договорила я, беря его за руку. Даже если это объятие болезненно сказалось на моих ребрах, я не хотела терять контакта с Сетом. После недавнего глубокого разлада в отношениях даже легкое прикосновение его пальцев оказывало на меня волшебное действие.
Сет кивнул головой, удивленно и испытующе впитывая меня глазами.
— Они мне рассказали… пытались объяснить. Я понял, но просто не мог… не мог связать концы с концами. Кажется, у меня и сейчас это в голове не укладывается. Ты такая же, как прежде.
— Мне оставили то же тело, — сказала я. — Дополнительный подарок.
— Да, но оно так же совершенно… так же прекрасно. Я не знаю. Я думал, что, став человеком, ты будешь… обыкновенной.
— Погоди, — сказала я, разволновавшись, и нервно провела рукой по волосам. Разговор складывался не так, как я рассчитывала. — У меня, наверное, волосы со сна растрепаны. И макияж размазался.
Сет взял меня за другую руку и мягко притянул к себе.
— Ты выглядишь замечательно.
Я покачала головой и все порывалась произнести хоть одну из своих давно заготовленных речей. — Сет, я так виновата перед тобой. Прости за все, что я…
— Ш-ш-ш, — утешал меня он. — Тетис. Джорджина. Лета. Все хорошо. Тебе не за что извиняться.
Теперь я изумленно выпучила глаза.
— Я должна за все просить прощения. За все, что я тебе сделала…
— Это случилось много жизней назад, — сказал Сет.
— Но это все равно была я, как и в этой жизни.
— Так что же, тебя нельзя простить за это? За то, что ты сделала подростком?
Не знаю, как я перешла от извинений к проклинанию себя, но я это сделала:
— Мы были женаты. Или, вернее, мы с ним. Я нарушила обеты. Я была не права.
— И я был не прав. Или он — раз был так безразличен к твоим чувствам. Мы оба были не правы, Джорджина; оба ошибались много раз. — Сет отпустил мои руки и взял мое лицо в ладони. — И я осмелюсь сказать, мы расплатились за это сполна. Сколько еще нам терпеть наказание? Мы не заслужили прощения?
Я отвернулась, чтобы не залиться слезами. В прошлом году, незадолго до того, как встретилась с Сетом, я обсуждала тот же вопрос с Картером. Он сказал мне: прощение и искупление грехов доступно для всякого, даже для суккуба.
— Но то, что ты сказал… Я так сильно ранила тебя…
Сет вздохнул.
— Знаю. И сожалею о сказанном. Это было шоком для меня, этот гипноз… Я до сих пор не могу забыть, но теперь это стало похоже на сон. Будто я увидел все это по телевизору, а не испытал на собственной шкуре. Все это было очень давно, и мы оба изменились. Я приходил к тебе в тот вечер, когда вы играли в боулинг, чтобы поговорить об этом. Был в смятении, но уже понял, что вел себя глупо. Потом, когда на тебя наехала машина и они сказали, что ты можешь умереть…
Сет умолк, и я осмелилась поднять на него взгляд.
— О, нет. Прошу тебя, не говори, что это был тот случай, когда на краю смерти понимаешь, как кто-то тебе дорог.
— Нет, — сказал Сет с лукавой улыбкой, которую я так любила. — Я знал это давным-давно. Старые душевные раны всегда будут частью меня, но благодаря им я повзрослел, так же как ты. Ты такая же, какой была всегда… и все же не такая. Ты встречалась со мной, хотя тебе хотелось бежать куда глаза глядят. Ты продолжала помогать моим родным, даже когда я прогонял тебя. Мы оба изменились… оба вынесли лучшее, что могли, из беды. Просто я сразу этого не понял. — Он вздохнул. — Как я уже говорил, поэтому в тот вечер я и пришел. Увидел тебя под колесами машины, приехал домой и понял, какой же я дурак. А потом, когда Картер рассказал мне, что случилось… — Теплые карие глаза Сета изучали мое лицо. — Это правда? Ты могла спокойно уйти, но рискнула всем из-за меня?
Я сглотнула.
— Я не смогла бы спокойно уйти без тебя.
Сет запрокинул мою голову и поцеловал меня мягкими и теплыми губами. По телу прокатилась волна чувств; любовь и желание переполняли меня. Я больше не подпитывалась от него, как суккуб, не заглядывала в его душу, не читала его мыслей. Мне это было просто не нужно, хватало своих собственных. Я знала, что люблю его. И внезапно поняла со всей очевидностью, как это делают все люди без всяких суккубских сил, что он тоже меня любит.
— Неужели это так просто? — прошептала я, когда мы наконец прервали поцелуй. — Одним поцелуем все сказано?
— Это будет так легко и просто, как мы того захотим, — тихо ответил Сет, прижимаясь лбом к моему лбу. — По крайней мере, это одно из решений. На самом деле, Джорджина, ничто не просто. Любовь и жизнь… удивительны, но трудны. Мы опять можем что-нибудь испортить. Нам надо быть сильными и решительно идти вперед, даже если дела наши будут складываться не лучшим образом.
— Как такой молодой человек может быть таким мудрым? — спросила я.
Сет убрал с моего лица прядь волос.
— Я научился этому от женщины, которая очень много знает о любви.
Я ухмыльнулась.
— Едва ли. Мне кажется, я каждый день узнаю о ней что-то новое.
Сет снова нашел губами мои губы, на мгновение я забыла все свои печали и просто растворилась в нем. Я удивилась, что он первым прервал поцелуй, ведь раньше он был неудержимо страстным.
— Полегче, — сказал он с коротким смешком. — Ты не слишком хорошо себя чувствуешь. Нам с тобой не надо уж совсем терять головы.
— Не надо? — спросила я. — Я дала тебе ключ от своего номера, и ты, как только вошел, сразу обнял меня.
— Ну да, — согласился Сет, — но я в тот момент забыл, что неделю назад тебя сбила машина.
Я покрепче обхватила его руками и потащила к кровати.
— Я все еще жива, не так ли?
— Да, — признал очевидное Сет и покорно двинулся туда, куда я его толкала. — Но ты уверена, что не хочешь подождать?
Хью сказал мне кое-что после того, как заказал билет на самолет.
«Все меняется, когда ты смертен. Ты не можешь предугадать, что ждет тебя завтра».
— Мы ждали достаточно долго, — сказала я Сету и тут же поцеловала его.
И в этот момент я поняла, что значит вернуть себе душу.
Это звучит слащаво, я понимаю. Но иметь возможность целовать любимого человека, полностью контролируя себя и зная, кто ты… это нечто исключительное. То, как мы любим себя, влияет на то, как мы любим других, и впервые за долгое время я ощутила полноту. Я знала, кто я, и могла полностью оценить, насколько сильно люблю Сета.
И конечно, мне теперь не нужно было сдерживать свои суккубские силы. Это тоже влияло на восприятие ситуации. Я больше не боялась того, что краду жизненную энергию Сета, мне ни к чему было глушить чувство вины и делить желания сердца с хищными устремлениями сверхъестественного существа. От меня требовалось только прикасаться к нему и возноситься на седьмое небо от счастья, что мы вместе.
Мы повалились на кровать, принимая меры предосторожности, чтобы не причинить мне боли. Странно, но в первый раз, когда мы с Сетом занимались любовью, я тоже восстанавливалась после ранения. Тогда нам тоже приходилось соизмерять свою страсть с разумной осторожностью. Это было нетрудно и в тот раз, и сейчас. Мы стянули друг с друга одежду и побросали ее небрежной кучей на пол. Мое тело было стянуто повязкой. Увидев это, Сет стал целовать все, что не было ею скрыто, мягко прикасаясь губами к моими грудям и бедрам.
Мы понимали друг друга без слов, я перевернула Сета на спину, оседлала его и, упершись рукой ему в грудь, ввела его в себя. Мы оба вскрикнули от удовольствия и чистой радости единения. Как это правильно, что мы вместе. Сет подходил мне, будто был создан именно для меня. Я вдруг подумала: неужели я и впредь буду так легко насмехаться над божественным промыслом. Потому что, безусловно, если в нашей истории и было нечто, по-видимому подвергавшееся вмешательству высших сил, так это путь, каким складывались наши отношения… каким бы извилистым он ни был. В конце концов мы снова оказывались вместе.
Я скакала на нем. Он смотрел на меня неотрывно, и меня сводили с ума магнетизм его взгляда и распространявшееся по телу тепло. Мне хотелось остановиться, запечатлеть этот момент в вечности, но человеческая плоть и ее желания всякий раз одерживали верх. Я стала двигаться учащенно, он входил в меня плотнее и глубже, пока не дошла до края и больше не могла выносить этой сладкой муки. Оргазм потряс мое тело, и меня залило волной наслаждения. Оно было таким сильным, что я перестала замечать окружающее. Никакого суккубского удовлетворения я не ощутила, только блаженство, какое можно извлечь из близости с любимым человеком.
Сет кончил следом за мной, выражение его лица доставило мне новое удовольствие. На нем запечатлелось такое беззащитное счастье, смешанное с любовью ко мне. Он не скрывал чувств, они все были как на ладони — блаженство и влечение ко мне.
После этого мы лежали обнявшись, каждый плыл по течению своих эмоций, припоминая подробности только что пережитого. Я слышала, как бьется сердце Сета и ощущала биение своего — смертного, человеческого сердца. Вот что на самом деле означает быть живой.
— Я почти боюсь пошевелиться или сказать хоть слово, — наконец проговорил Сет. — Часть меня уверена, что это сон или наваждение, и я боюсь его разрушить.
— Это ни то и ни другое, — сказала я, а потом передумала и добавила: — Хотя, может быть, это сон.
Никс долго насмехалась надо мной, насылая видения и отказываясь сказать, кто тот человек, который мне в них являлся. Когда стало ясно, что это Сет, я была уверена: она обманывала меня. Я не видела возможности, чтобы это предвидение о