оза нужно как можно меньше отвлекающих факторов, которыми мы, по сути, и являлись. Мне пришлось запереть кошек в своей спальне, дабы быть уверенной, что Обри и Годива не вскочат на колени Сета посреди сеанса.
- Хорошо, - сказал Хью, откашлявшись. - Ты готов? - Он вынул маленький блокнот, исписанный его неразборчивым почерком. Этот предмет был самым примитивным с точки зрения технологий, который мне когда-либо доводилось у него видеть.
- Готов настолько, насколько я когда-либо смогу, - сказал Сет.
Хью посмотрел на Романа и мельком на меня, возможно, на случай, если мы в последнюю минуту передумаем, а затем вернулся к блокноту.
- Ладно, закрой глаза и сделайте глубокий вдох...
Я знала некоторые основы гипноза, и то, что Хью делал сначала было довольно стандартно. И хотя Сет пошутил на счет того, что вряд ли его можно загипнотизировать, это меня беспокоило. То, что он был писателем, позволяло ему обращать внимание на все мельчайшие детали, но ему было сложно сфокусироваться на чем-то одном. Конечно, он был очень целеустремлен в своей работе, и вскоре это качество проявило себя. Спустя нескольких минут дыхательных упражнений Сет определенно расслаблялся все больше и больше. Я даже решила, что он просто уснул, пока Хью не начал задавать ему вопросы. Сет отвечал, его глаза были закрыты, а голос ровным.
- Я хочу, чтобы ты вернулся, - сказал Хью. - Назад в твоей памяти. Иди мимо твоих тридцати лет, в твои двадцатые. Оттуда, подумай о своих годах в колледже. Затем средней школе. - Он помолчал. - Ты думаешь о школе?
- Да, - сказал Сет.
- Хорошо. Иди назад во времени дальше, назад к средней школе. Затем начальной. Можешь ли ты вспомнить время перед этим? Перед тем, как пошел в школу?
Сет немного задержался с ответом. Потом: - Да.
- Какое твое первое воспоминание?
- В лодке, с моим отцом и Терри. Мы на озере.
- Что они делают?
- Ловят рыбу.
- Что делаешь ты?
- Смотрю. Иногда я помогаю провести полюс. Но в основном я просто смотрю.
Внутри меня все сжалось. Я не до конца понимала стратегию Романа, но слушая воспоминания Сета, осознала, что мы затронули что-то очень личное и уязвимое. Сет редко говорил об отце, который скончался, когда он был еще подростком, и казалось неправильным "заставлять" его рассказывать об этом в таком состоянии.
- Вернись ещё дальше. Можешь вспомнить что-нибудь до этого? Любые давние воспоминания? - спросил Хью. Он казался обеспокоенным, остро контрастируя со спокойствием Сета.
- Нет.
- Попробуй, - сказал Хью. - Попробуй зайти дальше.
- Я... Я в кухне. Кухня в нашем первом доме, в высоком кресле. Моя мама кормит меня, и в дверь входит Терри. Он бежит к ней и обнимает. Он отсутствовал весь день, и я не понимаю, где он был.
В школе, предположила я. Я попыталась определить возраст Сета в этом воспоминании, зная разницу в возрасте между братьями. Как долго дети сидят в дестких креслах? И сколько ему должно быть, если он не понимает, что такое школа? Три? Два?
- Это здорово, - сказал Хью. - Это действительно здорово. Теперь продолжай идти еще дальше. Вернись к чему-то еще раннему.
Я неодобрительно посмотрела, считая это в некотором роде давлением. Я не эксперт по человеческой памяти, но я вроде бы когда-то читала, что воспоминания начинают формироваться в два года. Сет, казалось, боролся с этим, он хмурился, несмотря на его внешнее спокойствие.
- Ладно. - сказал он. - Мне год.
- Где ты? - спросил Хью.
- Я не знаю.
- Что ты видишь?
- Лицо моей матери.
- Что-нибудь ещё?
- Нет. Это всё, что я помню из этого.
- Ладно, - сказал Хью. - А сейчас найди что-нибудь до этого. Любое воспоминание. Любой образ или ощущение.
- Там нет ничего, - сказал Сет.
- Попробуй, - сказал Хью, не выглядев так же уверенно, как он звучал. - Не имеет значения, как это расплывчато. Все, что можно вспомнить. Все, что угодно.
- Я... нет ничего, - сказал Сет, глубже нахмурившись. - Я не могу вспомнить что-либо до этого.
- Попробуй. - повторил Хью. - Иди дальше.
Это начинало выглядеть смешно. Я открыла рот, собираясь возразить, но Роман схватил меня за руку, заставив остановиться. Я посмотрела на него, надеясь, что мой взгляд дал понять, насколько я разочарована тем, что они делают с Сетом. Роман только покачал головой и беззвучно произнес "Подожди".
- Я помню... Я помню лица. Лица смотрели на меня. Каждое намного больше меня. Но они были в основном тенью и светом. Я не могу смотреть... не могу понять, много деталей. - Сет приостановился. - Вот и все. Вот и все, что есть.
- Ты хорошо справляешься, - сказал Хью. - Ты много сделал. Просто послушайте звук моего голоса, и держи дыхание. Мы должны вернуться даже раньше. Что ты помнишь до этого? До лиц?
- Ничего, - сказал Сет. - Там ничего нет. Просто темнота.
Роман напряжённо заёрзал на стуле. Сверкая глазами, он взволнованно склонился вперёд. Хью вопросительно посмотрел на него, и Роман энергично кивнул. Сглотнув, Хью вновь повернулся к Сету.
- Нужно, чтобы ты прошел сквозь эту темноту. Перешел на другую сторону.
- Я не могу, - сказал Сет. - Это стена. Я не могу пересечь ее.
- Ты можешь, - сказал Хью. - Слушай мой голос. Я тебе говорю, ты можешь. Вернись в свои воспоминания, прошлые воспоминания этой жизни, на другую сторону темноты. Ты можешь сделать это.
- Я... Я не могу... - Сет отключился. На мгновение все звуки, кроме белого шума, исходившего из iPod Романа, прекратились, и было удивительно, что я не слышала стук своего сердца. Хмурое выражение на лице Сета, которое только усиливалось, резко смягчилось. - Я там.
Хью неловко сместился, неверие отразилось на его лице. - Ты? Что ты делаешь? Где ты?
- Я... - он опять нахмурился, но уже по-другому. Причиной этого были непосредственно воспоминания, а не прилагаемые усилия. - Я истекаю кровью. В переулке.
- Ты... Ты Сет Мортенсен? - прошептал Хью.
- Нет.
- Как тебя зовут?
- Люк. - Морщины снова сгладились. - А теперь я мертв.
- Возвращаемся в переулок, - сказал Хью, вернув свое мужество. - Прежде, чем ты... до, гм, смерти Люка. Как это случилось? Почему у тебя было кровотечение?
- Я получил ножевое ранение, - сказал Сет. - Я пытался защитить женщину. Женщину, которую любил. Она сказала, мы не можем быть вместе, но я знаю, что она не хотела этого. Даже если бы не было этого, я все равно бы умер за нее. Я должен был защитить ее.
В этом месте я перестала дышать.
- Где ты? - Хью перестроил свой вопрос. - Ты знаешь год?
- Это 1942 год. Я живу в Париже.
Роман потянулся через меня за валяющимся в кресле каталогом. Найдя ручку, он что-то поспешно написал на его обложке и передал Хью. Хью прочитал, а затем очень осторожно положил каталог на пол.
- Расскажи мне о женщине. - сказал он Сету. - Как ее звали?
- Ее имя Сюзетт.
Раздался чей-то мучительный вздох, как после приступа удушья. Мой. Я поднялась с кресла, но Роман тут же отдернул меня назад. Миллион протестов готов был совраться с моих губ, но у него хватило наглости зажать мне рот рукой. Он покачал головой и буквально прошипел мне в ухо, - Слушай.
Слушать? Слушать? Он не понимает, о чем просит. Он понятия не имеет о том, что сейчас происходит. И если уж на то пошло, я тоже. Лишь одна мысль вертелась в голове: это невозможно, этого не может быть. Подобное ощущение у меня возникло тем вечером, когда я оказалась в одной постели с Иеном. Обстоятельства были столь же нереальными, и единственное разумное объяснение случившегося состояло в том, что я случайно вторглась в чью-то жизнь.
- Расскажи мне о Сюзетт, - сказал Хью.
- У нее светлые волосы и голубые глаза, - произнес Сет ровным голосом. - Ее движения подобны музыке, но ни одно из музыкальных творений, что я знаю, не могут сравниться с нею. Она столь красива… сколь и жестока. Но я думаю, что она просто хочет казаться такой. Она считает, что так будет лучше.
- Пойдем дальше, - сказал Хью. - Назад к твоему детству, Сет… то есть, Люк. Вернись к своим самым ранним воспоминаниям, как Люк. Ты там?
- Да, - сказал Сет.
- Что ты видишь?
- Похороны моей матери, но я не понимаю. Она не была больна.
- Хорошо. Нужно, чтобы ты вернулся в более ранние воспоминания, двигайся все дальше и дальше, пока не доберешься до темноты. Ты можешь это сделать? Ты сможешь найти ее снова?
Мы вновь затаили дыхание в ожидании ответа Сета. - Да, - сказал он.
Хью облегченно вздохнул. - Теперь перейди на ту сторону темноты, оставь позади Люка. Ты сможешь пересечь ее. Ты делал это прежде.
- Да. Я здесь.
- Как тебя сейчас зовут?
- Меня зовут Этьен. Я живу в Париже… но это - другой Париж. Более ранней эпохи. Здесь нет никаких немцев.
- Чем ты занимаешься?
- Я художник. Пишу картины.
- Есть женщина в твоей жизни? Подруга? Жена?
- Да есть, но она не жена и не подруга. Я плачу за то, чтобы быть с нею. Она танцовщица, ее зовут Жозефина.
Внезапно я почувствовала себя хуже некуда. Мир вокруг начал вращаться, и я опустила голову, желая, чтобы все встало на свои места. Я не нуждалась в последующем описании Сетом Жозефины. Я могла воспроизвести ее образ вплоть до последнего локона.
- Ты любишь ее? - спросил Хью Сета.
- Да. Но она не любит меня.
- Что произошло с нею?
- Не знаю. Я предложил ей выйти за меня замуж, но она отказалась. Сказала, что не может. Она сказала, что я должен мне найти себе кого-нибудь еще, но никого больше нет. Как с этим быть?
У Хью не было ответа, но он поймал ритм. Он продолжал использовать наработанный шаблон, направляя Сета все дальше и дальше через цепочку невыносимых воспоминаний, разделенных стеной темноты, постоянно спрашивая о его очередном имени, местоположении, эпохе и была ли в его жизни женщина, разбившая ему сердце.
- Меня зовут Роберт. Я живу в Филадельфии, и я первый из своей семьи, родившийся в Новом Свете. Мы держим газетное издательство, я люблю женщину, которая работает на нас. Ее имя Абигайл, и я думал, что она отвечает мне взаимностью… но однажды ночью она исчезла, не сказав ни слова.