‒ Не знаю.
‒ Просто возвращайся со мной. Я помогу тебе во всем разобраться. Я дам тебе личное пространство.
‒ Я не уверена, смогу ли теперь оставаться с тобой наедине. Не после того, что произошло между вами с Рейчел.
Вздох. Долгое молчание. Еще один вздох.
‒ Возвращайся, ‒ твои глаза встречаются с моими. Я замечаю в них слабый проблеск эмоций, крохотная, едва заметная искра.
‒ Пожалуйста.
Куда еще мне идти? Некуда. У меня никого нет. Рейчел мне теперь противна. Я не могу смотреть на нее, не видя при этом тебя рядом с ней, как ты трахаешь ее, шлепаешь, и при этом смотришь мне в глаза.
Я хочу пойти к Логану. Я хочу зарыть голову в песок. Я желаю, чтобы его руки обнимали меня. Я хочу чувствовать на себе его взгляд, его прикосновения, губы. Я так сильно желаю всего этого. Я хочу его правду. Легкость всего, чем он является. Но что, если он тоже врет? Что, если я стану зависима от него так же, как я зависима от тебя?
Ты наркотик. И я подсела на тебя.
Я читала книгу о наркоманах и зависимостях. Даже когда зависимые знают, что наркотик их убивает, они не в силах остановиться. Они возвращаются к нему снова и снова, вопреки осознанию платы за это.
Я возвращаюсь с тобой, зная, что не могу доверять. Что ты врешь, скрываешь от меня правду. Что ты манипулируешь мной, заставляя остаться. Я иду с тобой, потому что я зависимая.
ГЛАВА 7
Ты прижимаешь меня к двери лифта, сильно вжимаясь в мои бедра, твои руки блуждают по моему телу, одной тянешься вверх, чтобы схватить за волосы, а второй срываешь мою одежду. Твои губы плотно прижаты к моему рту, но это не поцелуй, это демонстрация власти. Из-за твоего рта я теряю возможность дышать. Руки крадут волю.
От близости твоего тела у меня голова идет кругом. Ты настолько близко, что я не могу ни поспорить с тобой, ни отстраниться, ни начать сомневаться. Я словно узница. Ты настолько точно знаешь мое тело и то, как оно на тебя реагирует. Ты знаешь все рычаги давления и мастерски управляешь ими. Я беспомощна.
Ты подобен злому духу.
Каким-то образом ты освободился от одежды. Не помню, чтобы видела или чувствовала, как ты раздеваешься, но я чувствую твое обнаженное тело. Ты не нежен, ты не медлишь. Ты обрушиваешься на мой рот до тех пор, пока я с силой не выворачиваю голову, чтобы сделать вдох, потому что могу задохнуться.
И вот твои руки с силой давят мне на плечи, я вынуждена встать на колени. Твоя рука запуталась в моих волосах, и ты запрокидываешь мою голову назад. Мое сердце бешено колотится в груди, я в шоке, губы приоткрыты. Это был не тот Калеб, которого я знаю, не тот мужчина, который владел моим телом каждую ночь, каждый день с тех самых пор... сколько я себя помню.
Твой член подобен вертикальному стволу, он прямо у моего лица, такой огромный, со вздутыми венами и громадной головкой. Он так же совершенен, как и ты сам. Хотя мне особо не с чем сравнивать, я безупречно знаю лишь твое тело.
‒ Открой рот, ‒ командуешь ты.
Я делаю, как ты велишь. Тело подчиняется, хоть разум словно скован.
Ты глубоко входишь мне в рот, до самого горла. Потом выходишь. И вновь входишь.
‒ Вот как ты хочешь? ‒ спрашиваешь ты. ‒ Чтобы поступал с тобой, как с остальными?
Ох. Мы вновь к этому возвращаемся.
Ты входишь в мой рот, я чувствую плоть, давлюсь, когда ты доходишь до горла, задыхаюсь, когда ты давишь еще глубже. У меня на глазах слезы, нос вжимается в твой живот. Я не могу дышать, подбородок болит, из глаз невольно текут слезы, и я парализована всем этим, тобой, болью, тем как заглатываю твой член глубоко в горло и сосу, дышу через нос.
Мне все это не нравится.
Я качаю головой и пытаюсь отползти назад, но дверь за моей головой преграждает мне путь.
‒ Так ты этого хочешь? ‒ спрашиваешь ты.
Я качаю головой.
Это уже начинает походить на насилие.
Предательство.
Тут ты вытаскиваешь свой твердый член у меня изо рта и обхватываешь его рукой, начиная движения вверх-вниз. Одна твоя рука по-прежнему у меня в волосах, и ты накручиваешь пряди себе на кулак.
‒ Хочешь, чтобы я запачкал все твое личико, да? Так же, как я сделал с Рейчел?
Зачем ты это делаешь?
Я могу закричать, но не делаю этого.
Смотрю, как твоя рука скользит по всей длине, затем лицо напрягается, челюсти сжимаются. Ты направляешь конец пениса мне в лицо. Молча выпускаешь струю, с ухмылкой на губах.
Ты кончаешь мне на лицо.
Горячая жидкость течет по моему лбу, впитывается в волосы. Она стекает по моей щеке и проливается на губы. Я чувствую ее соленость. И как она продолжает течь по моему подбородку.
Ты делаешь шаг назад, и я резко встаю на ноги, пытаясь скрыть свой плач. Я стою перед тобой, чувствую тяжесть в груди, отвращение и боль в душе.
И еще... я ненавижу себя. Я терпеть себя не могу.
Потому что не могу отрицать правду: если бы ты не стал меня принуждать, мне могло бы это понравиться. Если бы я не просто смотрела на тебя, если бы моя рука ублажала тебя вместо твоей, если бы у нас был хоть малейший намек на взаимность...
Но его не было, и я в ярости.
Я выплевываю твое семя тебе же на лицо.
‒ Пошел в жопу, Калеб. Ты свинья.
‒ Ведь ты этого хотела.
Ты даже не потрудился стереть со щеки свою сперму, смешанную со слюной.
‒ Но не по принуждению! ‒ кричу я.
Твои руки меня хватают, разворачивают, прижимают вплотную к двери, ты прислоняешься ко мне, сгибаешь колени и проскальзываешь внутрь меня. Медленно, нежно. Касаешься губами моего плеча. Затылка, линии волос. Поднимаешь мне волосы на макушку и целуешь в шею, потом спускаешься обратно к плечу. Толчок.
Ты только что кончил, но твой член по-прежнему возбужден, он вновь готов.
‒ Вот так? ‒ ты медленно, нежно, скользя, входишь в меня, целуешь мою шею.
Частичка меня говорит «да».
‒ Нет, ‒ практически рычу я. Отталкиваюсь и бью тебя локтем так сильно, как только могу.
Я позволила тебе войти в мой рот своим пенисом, но потом ты отнял у меня то, что я не хотела отдавать.
Я же никогда не отказывалась.
Теперь я ставлю все под сомнение. В особенности себя же саму.
Твоя сперма все еще на моем лице.
‒ Вели мне остановиться, Икс.
‒ Остановись, Калеб, ‒ говорю я спокойным голосом. Я горжусь этим, поскольку сейчас я нисколько не спокойна.
Ты отпускаешь меня и отходишь. Опустошенная, я сползаю вниз. Опираюсь на холодный серебристый метал двери лифта. В груди тяжесть. Дыхание спертое. Слезы текут из глаз. Я разворачиваюсь. Делаю шаг к тебе.
И я бью тебя со всего маху, по лицу, так сильно, насколько могу. Моя ладонь с треском врезается в твое лицо. Я бью снова. Снова и снова. Ты не пытаешься защищаться.
‒ Так я веду себя с ними. Я не спрашиваю, чего они хотят. Я трахаю их. Делаю то, чего я хочу. Я не нежен. Они либо мирятся с этим, либо уходят. Но ты... с тобой я так не поступаю, потому что ты не такая, как они. ‒ Твои щеки покраснели от моих шлепков.
Моя слюна, твое семя ‒ все осталось на твоем лице, на моей руке. Мы оба перепачканы.
‒ Я видела, как ты вел себя с Рейчел, все было иначе. ‒ Я до боли хочу вытереть лицо, но не доставлю тебе такого удовольствия. ‒ По-твоему, твои слова должны как-то смягчить то, что ты только что сделал?
‒ Ты могла меня остановить. Мой член был у тебя во рту. Ты могла бы укусить меня. Твои руки были свободны. Ты могла бы ударить меня, оттолкнуть меня, схватить за яйца. Ты могла бы сделать что угодно. Но не стала. Ты просто сидела и принимала меня. ‒ Ты делаешь паузу для эффекта. ‒ Тебе это нравилось.
‒ Не смей переворачивать все с ног на голову, Калеб Индиго.
‒ Почему нет... Мадам Икс? Разве это не правда? Разве ты не могла меня остановить?
Он прав. Я действительно могла. Я недостаточно упорно сопротивлялась.
Я с силой толкаю Калеба так, что он попятился назад.
‒ Будь ты проклят, Калеб! За что ты так со мной?
Ты легко восстанавливаешь равновесие и отворачиваешься. Вытираешь лицо рукой. Одеваешься с привычной аккуратностью.
‒ Ты хочешь видеть меня плохим. Так что я буду плохим. ‒ Ты одет, а я все еще голая, и ты оглядываешься на меня. ‒ И в глубине души ты знаешь, что тебе понравилось. Может, тебе не нравится, что я был грубее, чем ты бы предпочла, но тебе понравилось. Так же, как тебе нравилось смотреть, как я трахаю Рейчел. Ты ненавидишь меня за это, но мне кажется, ты больше ненавидишь себя за то, что тебе это понравилось.
Я качаю головой, но не могу подобрать слова, чтобы это отрицать.
Ты не улыбаешься, но я отчетливо вижу тень удовольствия, промелькнувшую на твоем лице.
‒ Ты не отрицаешь этого.
Я открываю рот, чтобы заговорить, но у меня нет слов. А потом...
Ты целуешь меня.
Нежно целуешь.
Так сладко.
Ты отходишь, лезешь во внутренний карман пиджака и вытаскиваешь гладкий шелковый бордовый галстук. Вытираешь им мое лицо, а затем снова меня целуешь.
Ты замечаешь, что я не целую тебя в ответ?
Меня шатает. Твои эмоциональные манипуляции оставляют во мне лишь пустоту и утомление.
Ты тянешься в карман на боку брюк, вытаскиваешь тонкий белый прямоугольник. Телефон. Даешь его мне.
‒ Это твой. Я вбил в него свой номер. И Лена, если тебе понадобится водитель или еще что. Ты бросаешь взгляд на кучу тряпья ‒ моя одежда, платье, белье. И маленький квадратик сложенной бумаги. Ты наклоняешься, вытаскиваешь его, разворачиваешь и читаешь. Складываешь и отпускаешь, позволяя ему упасть. Забираешь обратно телефон, какое-то время что-то там делаешь. ‒ Вот. Теперь у тебя есть и его номер тоже. Так я предоставляю тебе выбор.