Она снова протягивает мне ножницы, поднимает мои волосы, закрученные между ее пальцами толстым жгутом, с небольшим промежутком между ее двумя руками.
− Режь между моими ладонями.
Я выдыхаю. Раскрываю ножницы и закрываю... щелк-щелк... а потом, прежде чем успеваю передумать, я широко открываю ножницы и режу между ладонями Мэй. Я чувствую, как тяжесть покидает основание моей шеи. Голове становится легче и светлее. Мэй отнимает у меня ножницы и поворачивается так, чтобы встать передо мной, не давая мне увидеть себя в зеркале. Я качаю головой, и это странное ощущение. Никакой густой гривы волос, падающей мне на спину, никаких длинных прядей, заправленных за ухо, лежащих на плечах. Ничего нет. Я хочу плакать, а еще смеяться. Я не уверена, что больше.
− Дай мне посмотреть, − говорю я.
Мэй только качает головой.
− Только когда я закончу. Закрой глаза. − Я закрываю. Она разворачивает меня и похлопывает по плечу. − Хорошо, теперь открывай, но не подглядывай.
Она застегивает черную накидку на моей шее, и ее пальцы пробегают по моим волосам несколько раз. О боже. Это коротко. Совсем коротко. Там осталось так мало волос, чтобы ее пальцы едва проходят сквозь них.
И она начинает стричь. Щелк... щелк-щелк... щелк-щелк. Я чувствую, как локоны ложатся на пол и черную накидку, на плечи и колени. Немного тут, немного там. Волосы становятся все короче и короче. Ее ножницы такие быстрые, безошибочные, они не сомневаются. Как будто она определенно знает и представляет, что нужно воплотить в реальности. Как художник уверен в мазках кистью. Я гляжу на Логана, сидящего спокойно в центре опустевшего салона. Колени расставлены, руки скрещены на широкой груди, внимательный взгляд сосредоточен на мне и Мэй. И лицо совершенно каменное, отчего я начинаю нервничать. О чем он думает? Ему нравится? Не нравится?
А мне понравится?
Не представляю. Хотя ощущения мне нравятся. Не тяжело, легко, свободно. Такой, какой я хочу быть, такой, к которой я стремлюсь.
Кажется, стрижка продолжается целую вечность, но она отходит и жестом показывает, чтобы я встала.
− Идем, идем. Почти готово. Помоем, уложим − и все увидишь.
Она ведет меня к раковине с выемкой буквой U спереди, усаживает в отклоняющееся кресло и укладывает меня туда, шеей прямо в выемку. Теплая вода, сильные руки. Она не просто моет мне голову, она массирует кожу головы, и крепкие пальцы разминают кожу и затылок, снимая напряжение, расслабляя. Добавляет шампунь на подрезанные волосы. Смывает его. Вытирает насухо.
− Отлично, обратно в кресло. − Она выдавливает немного пены на ладони, несколько раз потирает руки, затем наносит мусс на волосы. − Через какое-то время ты запомнишь, что теперь тебе нужно совсем немного средства. Шампунь, кондиционер, мусс − всего чуть-чуть. Раньше было много волос − много средства. Поначалу ты будешь использовать слишком много. Просто посмейся, каждая подстригшаяся коротко так делает. Когда-то у меня тоже были длинные волосы как у тебя, − показывает она на свою голову. − Это чтобы позлить отца. Я уже несколько месяцев наношу слишком много шампуня. Так и не запомнила.
Она включает фен, проводит пальцами по моим волосам, направляя их вперед, приглаживая на висках. Мне становится щекотно − на лбу, макушке, бровях.
Чтобы помыть, высушить и уложить мои волосы, ей потребовалось около четверти часа. Ощущения волшебные. Раньше мне требовалось пятнадцать минут, чтобы намылить всю голову, еще пятнадцать, чтобы смыть шампунь. И еще примерно двенадцать часов после мытья волосы оставались влажными. Иногда и весь день, и даже больше.
А сейчас она моет, сушит и укладывает в течение пятнадцати минут. Никаких часов расчесывания.
Это делает меня легкомысленной.
− Да, очень хорошо. − Мэй кладет руки мне на плечи, немного сжимает их и наклоняется к моему уху. − Готова?
Нервно выдыхаю.
− Я думаю, что да. − Выпрямляю спину. − Да, я готова.
Закрываю глаза, и Мэй разворачивает кресло.
− Хорошо, − говорит Мэй, − теперь смотри.
Я открываю глаза и выдыхаю со звуком, похожим на свист. Коротко и беспорядочно. Отлично. Под мальчика. Начес на глаза, длинные узкие V-образные баки возле ушей. Стрижка подчеркивает мои экзотические черты лица, заставляет и так большие темные глаза выглядеть еще больше, выделяет мои высокие, острые скулы, лицо в форме сердца, и полные притягательные губы.
− Можно я сделаю тебе макияж? − спрашивает Мэй.
− Уверена? − Пожимаю плечами. − Я обычно почти не крашусь.
− Немного. Тебе много и не нужно.
Она открывает ящик у тумбочки и достает свою косметичку, выкладывает коробочки и карандаши, кисточки и тюбики в уголок тумбочки.
Снова разворачивает меня от зеркала, наносит кистью румяна мне на щеки, подводит глаза, растушевывает тени на веки, помаду на губах. Я почти не крашусь. Всегда. Мне все время говорили, что это не нужно, что моя естественная красота лучше всего, без приукрашивания.
Закончив, Мэй разворачивает меня, и я снова лишаюсь дара речи и не дышу. Глаза просто огромные, естественная оливковая форма и темные радужки подчеркнуты и выделены. Мои глаза... теперь гипнотизируют. Скулы кажутся предельно острыми, губы еще полнее и краснее. Общий эффект неуловимый, но яркий. Загадочная и непредсказуемая я. Страстная. Чувственная.
− Боже, Мэй. − Я вот-вот расплачусь. − Я похожа... даже не знаю... Это даже не я больше.
− Все хорошо? Ты плачешь, но я не понимаю, хорошие это слезы или нет.
− Нет, это прекрасно. Мне нравится. Идеально. Я не могу поверить, что сейчас смотрю на себя.
Я поворачиваю голову туда-сюда. Изучаю себя с разных сторон. По правде говоря, я действительно даже не узнаю себя. Я выгляжу резкой, современной, сексуальной, экзотической. Нет ничего даже отдаленно намекающего на аристократическую красоту Старого Света, на которую я когда-то была похожа. Раньше была. Мне нравится беспорядочность этого образа. Ветер может развеять и взбить его, но это не испортит мой внешний вид. Я могла бы взъерошить стрижку руками, но это не сделало бы ее хуже. И я пробую, провожу пальцами по волосам, удивляясь тому, как нехватка густоты скользит между моими пальцами. Я сдвигаю все волосы в одну сторону, откидывая их влево, и мой взгляд слегка меняется. Направо, и то же самое, небольшое изменение в моем образе. Начесываю вперед снова и взбиваю прическу.
− Видишь? Ты все поняла. − Мэй улыбается мне. − Меняй ее. Играй с ней. Ты можешь вернуть стрижке форму. Это тоже будет выглядеть круто, очень драматично, совсем по-другому. Именно это заставит тебя выглядеть красивой, новой. Все еще женственно, не склочно, просто резко и нервно. По-другому. − Она расстегивает накидку и стягивает ее с меня, а мои остриженные волосы падают на пол у моих ног.
Я встаю и наклоняюсь к ней, сжимая ее в объятиях. Мэй сначала застывает, явно чувствуя себя не в своей тарелке, а потом неловко обнимает меня в ответ.
Она отталкивает меня через несколько секунд.
− Время для объятий вышло.
− Прости. Я только хотела... поблагодарить тебя, Мэй. Большое тебе спасибо. Мне очень нравится.
− Я очень рада. − Она смотрит на Логана. − Друзья Логана – и мои друзья. Приходи в любое время. Поболтаем девочками, напьемся вина и посплетничаем о глупых мужиках.
− Я не против.
− Отлично. Приходи в пятницу вечером. Я закрываюсь в семь, и мы отлично проведем время вместе. − Она собирает косметику и смотрит на меня. − У тебя есть своя косметика?
Качаю головой.
− Нет, я уже говорила тебе, что не крашусь. Так, немного подвожу глаза, помада, и на этом все. Ничего такого яркого. − Я не сказала, что у меня вообще ничего нет, а тем более таких легкомысленных вещей, как косметика.
− Макияж тебе хорошо подходит. Делает более таинственной. Даже немного пугающей, мне кажется. − Мэй достает пластиковый пакет из ящика тумбочки и укладывает в него косметику. − Это тебе. У меня есть еще. Ты должна попрактиковаться. Приходи в пятницу − я научу тебя, если хочешь.
− Спасибо, Мэй. Я...
Она провожает нас к двери, размахивая руками, как будто отгоняет кур, и отмахивается от моих благодарностей.
− Все, иди. Иди уже. У меня скоро другой клиент, и нужно прибраться.
И вот мы уже на улице, идем под полуденным солнцем к внедорожнику Логана. И когда мы уже в салоне авто и притормаживаем на светофоре, я поворачиваюсь к нему.
− Итак. Что ты скажешь, Логан?
Он долго и упорно смотрит на меня.
− Это невероятная трансформация, Изабель. Ты просто совершенна. Чтобы ты ни делала с собой, ты всегда будешь выглядеть только ошеломляюще. Но этот образ? Он идеально подходит тебе. Как сказала Мэй, он делает тебя еще более загадочной, чем ты есть.
− Как ты познакомился с Мэй? − спросила я.
− О. Хм. Ну, я нанял ее, чтобы она занялась программированием для меня. На самом деле она еще и безумно талантливый компьютерный программист, одна из лучших, кого я когда-либо встречал. Поэтому она работала на меня, программировала наш веб-сайт и отлаживала некоторые из наших систем в качестве внештатного подрядчика. Но потом, когда все было выполнено, мы остались друзьями.
− Всего лишь друзьями?
Он смотрит на меня.
− Ревнуешь?
Краснею.
− Может быть немного. Это не обычная эмоция для меня. Я не знаю, как себя вести в этой ситуации.
Он смеется.
− Мы пошли на свидание один раз. Я решил поцеловать ее в конце свидания, из-за чего мы оба были смущены... и поняли, что между нами ничего нет. С тех пор мы просто друзья.− Бросает взгляд на меня. − Кстати, ревновать совершенно естественно и нормально. Просто будь честна с собой и со мной.
− Это просто ново для меня. Я никогда... мне никогда не приходило в голову ревновать, пока я не увидела Калеба с кем-то еще. Он сделал это нарочно. Он был зол на меня... это длинная история. В общем, он был зол на меня, поэтому он подстроил так, что я увидела, как он целует другую девушку на улице под окнами моей квартиры. Я имею в виду мою старую квартиру. − Я стараюсь не вспоминать этого. Не хочу, чтобы эти воспоминания вытеснили мое новое чувство себя. − Что касается конкретно этой тактики, она была эффективной. Но это был первый раз, когда я помню свою ревность. Я думала, что он был... Не знаю. Не моим, потому что у нас с Калебом все было не так. Просто... мне никогда не приходило в голову, что в его жизни будут другие женщины. И это были не очень хорошие ощущения.