С другой стороны, философы, которые истолковывали «грехопадение» по-своему, рассматривали дух как нечто совсем отличное от души. Они допускали присутствие духа в астральной оболочке лишь постольку, поскольку это относилось к проникновению в душу духовных эманаций или лучей «сияющего». Человек и душа должны были завоевать свое бессмертие, поднявшись сами к духу, с которым, если их усилия увенчались успехом, они окончательно соединялись, или, иначе, были втянуты в него, поглощены, абсорбированы. Индивидуальность человека после смерти зависит от духа, а не от души и тела. Хотя слово «личность» в том смысле, как его обычно понимают, абсурдно, если его буквально применить к нашей бессмертной сущности, все же последняя есть отдельное существо, бессмертное и вечное, per se; и точно так же, как в случаях с неисправимыми преступниками, когда сияющая нить, которая присоединяет дух к душе с момента рождения ребенка, насильно обрывается и развоплощенной душе предоставлено разделить участь низших животных, то есть постепенно растворяться в эфире и лишиться своей индивидуальности, так как она уничтожается, – даже в этих случаях дух остается отдельной сущностью. Он становится планетным духом, ангелом; боги язычников суть архангелы христиан, непосредственные эманации Первопричины; вопреки ярым уверениям Сведенборга, они никогда не были и не будут людьми, по крайней мере на нашей планете.
Это уточнение во всех веках было камнем преткновения для метафизиков. Весь эзотеризм буддийской философии основан на этом таинственном учении, понятом столь немногими людьми и совсем ложно истолкованном многими наиболее учеными деятелями. Даже метафизики слишком склонны путать причину со следствием. Человек может завоевать свое бессмертие, свою вечную жизнь и оставаться тем же внутренним «Я», которое он представлял на земле, на всю вечность, но из этого вовсе не вытекает, что он обязательно должен оставаться тем же мистером Смитом или Брауном, которым он был на земле, или же утерять свою индивидуальность. Поэтому астральная душа и земное тело человека в темном загробном мире могут быть абсорбированы космическим океаном сублимированных элементов, и прекратится ощущение своего эго, если это эго не заслужило того, чтобы вознестись выше; а божественный дух при этом все еще останется неизменной сущностью, несмотря на то что весь земной опыт его эманаций может быть совершенно сглажен из памяти с того момента, как божественная сущность отделилась от своего недостойного носителя.
Если «дух», или божественная часть души, является предсуществующим, как отдельное существо, с вечностью, как учат Ориген, Синезий и другие христианские отцы и философы, и если он тот же самый и ничего больше, как метафизически объективная душа, то какой она может быть иной, как не вечной? И какое в таком случае имеет значение, ведет ли человек скотскую или чистую жизнь, если, делая все, что ни захотел, он никогда не потеряет своей индивидуальности? Это учение настолько же гибельно, как учение об искуплении чужих грехов. Если бы последняя догма вместе с ложной идеей, что мы все бессмертны, была разъяснена миру в ее истинном значении, то по мере ее распространения человечество улучшалось бы. Преступления и грех избегались бы не от страха земного наказания или смешного ада, но ради того, что наиболее глубоко укоренилось в нашей внутренней натуре, – ради желания индивидуальной отдельной жизни в загробном мире, при положительном знании, что мы не можем завоевать этого бессмертия, если не «возьмем царствия небесного силою», и при убеждении, что ни человеческие молитвы, ни кровь другого человека не могут спасти нас от индивидуального уничтожения после смерти, если мы крепко не привяжемся в течение нашей земной жизни к нашему собственному бессмертному духу – нашему БОГУ.
Взгляды Сведенборга на смерть души
Пифагор, Платон, Тимей из Локри и вся александрийская школа учат, что душа происходит от Вселенской Мировой Души; а последняя, по их собственному учению, есть эфир, нечто настолько тонкое по своей натуре, что может быть воспринято только нашим внутренним зрением. Поэтому она не может быть сущностью, эссенцией Монас, или причины, так как Anima Mundi есть только следствие, объективная эманация предшествующей. Оба, и человеческий дух, и душа – предсуществующие. Но тогда как первый существует как отдельное существо, индивидуализированное, душа существует как предшествующая материя, незнающая, немыслящая часть разумного целого. Оба произошли из Вечного Океана Света; но, как выразили это теософы, существует как видимый, так и невидимый дух огня. Они находят разницу между анима грубой и анима возвышенной. Эмпедокл твердо верил, что все люди и животные имеют две души; у Аристотеля мы находим, что одну он называет разумной душой – νοΰς, а другую – животной душой – φυχή. По учениям этих философов, разумная душа приходит извне вселенской души, а другая – изнутри. Эта божественная и верховная область, в которую они помещали невидимое верховное божество, рассматривалась ими (самим Аристотелем) как пятый элемент, чисто духовный и божественный, тогда как собственно Anima Mundi рассматривалась как состоящая из тонкого, огненного и эфирного естества, распространенного по всей Вселенной, короче говоря – эфира.
Стоики, величайшие материалисты древности, исключали невидимого Бога и божественную Душу (Дух) из всякой телесной природы. Их нынешние комментаторы и почитатели, жадно ухватившись за эту возможность, построили на этом основании предположение, что стоики не верили ни в Бога, ни в душу. Но Эпикур, чье учение, непосредственно выступая против мнения, что Верховное Существо и боги участвуют в правлении миром, поместил его несравненно выше стоиков в атеизме и материализме и учил, тем не менее, что душа состоит из тонкой нежной материи, образованной из самых гладких, круглых и тончайших атомов, описание которых приводит нас опять к тому же возвышенному эфиру. Арнобий, Тертуллиан, Ириней и Ориген, несмотря на свое христианство, верили так же, как современные Спиноза и Гоббс, что душа телесна, хотя и очень тонкого естества.
Доктрина о возможности потери человеком души и, следовательно, и индивидуальности противоречит идеальным теориям и прогрессивным идеям некоторых спиритуалистов, хотя Сведенборг ее полностью принимает. Они никогда не примут каббалистической доктрины, которая учит нас, что, только соблюдая закон гармонии, можно обрести вечную жизнь и что чем больше внутренний и внешний человек отклоняется от родника гармонии, лежащего в духе, тем труднее ему возвратиться на истинный путь.
Но в то время как спиритуалисты и другие приверженцы христианства почти не имеют понятия о факте возможности смерти и уничтожения человеческой личности путем отделения бессмертной части души от тленной ее части, последователи Сведенборга понимают это полностью. Один из наиболее уважаемых священнослужителей Новой церкви, его преподобие Чонси Джайлс, доктор богословия из Нью-Йорка, недавно в публичной дискуссии по этому предмету выразился следующим образом: физическая смерть, или смерть тела, есть благодетельная мера в божественной экономии, направленная на благо человека, мера, посредством которой он приближается к высшим целям своего существования. Но существует другая смерть, которая является нарушением божественного порядка и разрушением всех человеческих элементов в натуре человека и всех возможностей человеческого счастья. Это духовная смерть, которая происходит до разложения тела. «Человек может обладать обширным умственным развитием и не иметь ни любви к Богу, ни самоотверженной любви к человеку». Когда человек впадает в любовь к себе и к миру с его удовольствиями, теряя любовь к Богу и к своему ближнему, он падает от жизни к смерти. Высшие принципы, которые являются основными элементами его человеческой сущности, погибают, и он живет только на природном плане своих чувств. Физически он существует, духовно он мертв. По отношению ко всему, что принадлежит к высшей и единственной прочной фазе существования, он настолько же мертв, насколько мертво будет его тело ко всем радостям, чувствам и деятельности этого мира, когда жизнь его покинет. Эта духовная смерть происходит в результате неповиновения законам духовной жизни, за которым следует то же самое наказание, что и за неповиновением законам физического существования. Но духовно мертвые живые все еще имеют свои наслаждения; у них остаются их интеллектуальные силы и интенсивная деятельность. Все животные наслаждения к их услугам, и для множества мужчин и женщин они составляют высочайший идеал человеческого счастья. Неустанная погоня за богатством, забавами и развлечениями общественной жизни; культивирование грациозных манер, одевание со вкусом, социальные преимущества, разница в образовании опьяняют и восторгают этих заживо мертвых; но, продолжает красноречивый проповедник, – «эти люди со всей их грацией, богатым одеянием и блестящими достижениями, мертвы в глазах Господа и ангелов и, будучи измеренными истинной и нерушимой мерой, не более обладают жизнью, чем скелеты, плоть которых уже обратилась в прах». Большое развитие интеллектуальных способностей отнюдь не подразумевает духовной и правдивой жизни. Многие из наших величайших ученых только живые трупы – у них нет духовного зрения, потому что дух покинул их. Мы могли бы проследить все века, обследовать всякие занятия, взвешивать все человеческие достижения, исследовать все формы общества – и везде бы мы нашли их, духовно умерших.
Человеческие души, привязанные к земле
Пифагор учил, что целая Вселенная представляет обширную систему математически правильных комбинаций. Платон представлял божество геометризирующим. Мир поддерживается тем же законом равновесия и гармонии, по которому он был построен. Центробежная сила не могла бы во вращении сфер проявляться без центростремительной силы; все формы являются произведениями этой двойственной силы в природе. Поэтому для иллюстрации нашей мысли мы можем обозначать дух как центростремительную, а душу как центробежную духовные энергии. Находясь в полной гармонии, обе силы дают один результат; нарушьте или повредите центростремительное движение земного обитателя, стремящееся к центру, который его притягивает; нарушьте это продвижение, налепив на него вес тяжелее того, который он в состоянии нести, и гармония целого, которая есть его жизнь, будет разрушена. Индивидуальная жизнь может продолжаться, только будучи поддерживаемой этой двойственной силой.