«Душа,[662] – утверждает он, – после смерти питает некую привязанность к своему сброшенному телу; привязанность эта пропорциональна тому усилию, с каким их союз был расторгнут; мы видели многих духов, носящихся в отчаянии вокруг своих земных останков; мы даже видели, как они упорно разыскивали разложившиеся останки чужих тел, но более всего они стремились к свежепролитой крови, которая, кажется, на какой-то момент наделяет их некоторыми из жизненных способностей».[663]
Лярвы и лемуры
Пусть спиритуалисты, сомневающиеся в словах теурга, проделают опыт проверки эффекта присутствия приблизительно полфунта свежепролитой человеческой крови на своем следующем сеансе материализации духов!
«Боги и ангелы, – говорит Ямвлих, – появляются среди нас в мире и гармонии; тогда как плохие демоны все приводят в смятение… Что же касается заурядных обычных душ, мы их воспринимаем реже».[664]
«Человеческая душа (астральное тело) есть демон, которого на нашем языке можно назвать гением, – говорит Апулей.[665] – Она – бессмертный бог, хотя в некотором смысле она рождается в то же самое время, когда рождается человек, в котором она пребывает. Следовательно, можно сказать, что она и умирает так же, как рождается.
Душа рождается в этом мире после того, как покинула другой мир (Anima Mundi), в котором она предсуществовала до своего появления (на земле). Поэтому боги, которые учитывают ее деяния во всех фазах различных существований в целом, иногда наказывают ее за грехи, совершенные в течение предыдущей жизни. Она умирает, когда отделяется от тела, в котором она переплывала эту жизнь, как в хрупкой лодке. И если я не ошибаюсь, то именно в этом заключается сокровенное значение надгробной надписи, такой ясной для посвященного: «Богам человеческим, которые жили». Но этого рода смерть не уничтожает душу, она только преображает ее в лемура. Лемуры суть манесы, или духи, которых мы знаем под названием лары. Когда они не проявляются и оказывают нам благодетельное покровительство, мы чтим их как покровительствующих божеств домашнего очага. Но если их преступления обрекли их на блуждание, то мы называем их лярвами. Они становятся бичом порочных людей и источником напрасного страха для добрых».
Это изложение едва ли можно назвать неясным, и все же перевоплощенцы цитируют Апулея в подтверждение своей теории, что человек проходит через последовательный ряд физических человеческих рождений на этой планете до тех пор, пока не очистится окончательно от ненужной шелухи. Но Апулей ясно говорит, что мы приходим в этот мир из другого мира, где у нас было другое существование, память о котором изгладилась. Как часовой механизм на фабрике переходит из рук в руки, из одного помещения в другое, где в одном месте добавляют одно, а в другом – другое, до тех пор, пока часы не получаются такими, какими их задумал мастер до начала работы. Точно так же, по древней философии, первичная божественная концепция человека осуществляется мало-помалу в различных цехах вселенской мастерской и, наконец, на сцене появляется совершенный человек.
Эта философия учит, что природа никогда не оставляет свою работу незавершенной; если ей помешают при первых попытках, она начинает сначала. Когда она зачинает человеческий зародыш, в ее намерения входит, чтобы этот человек совершенствовался физически, умственно и духовно. Его тело должно вырасти, достичь зрелости, износиться и умереть, его ум должен раскрываться, созревать и быть гармонично уравновешенным; его божественный дух должен светить и легко сливаться с внутренним человеком. И никакое человеческое существо не завершит своего великого цикла или «круга необходимости», до тех пор пока все это не будет выполнено. Так же как на конных состязаниях в беге, когда менее резвые кони отстают уже в первой четверти круга и мимо них проносится конь-победитель, стремительно несущийся к цели, – точно так же в человеческих бегах к бессмертию некоторые души опережают других и достигают цели в то время, как мириады остальных состязающихся трудятся под грузом материи недалеко от того места, где начали свое восхождение. Некоторые несчастные совсем выпадают из бегов и лишаются шансов на получение приза; некоторым приходится возвращаться и начинать сначала. Это есть то, чего индусы боятся больше всего, – трансмиграции и реинкарнации; только на других и низших планетах – никогда на этой. Но есть способ избежать этого, и Будда учил этому способу в своих доктринах о бедности, обуздании чувств, полном безразличии к целям этой долины слез, свободе от страстей и частом общении с Атмой – созерцании духа. Причинами перевоплощения являются незнание, свойственное нашим чувствам, и идея, что в этом мире есть нечто реальное, нечто помимо абстрактного существования. От органов ощущения происходит та «иллюзия», которую мы называем контакт; «от контакта возникает желание; от желания – чувства (которые тоже суть обман нашего тела); от чувств – привязанность к существующим телам; от этой привязанности – рождение, а от рождения – болезни, увядание, смерть».
Итак, подобно вращению колеса, существует регулярная последовательность смертей и рождений, моральной причиной которых является привязанность к существующим материальным объектам, тогда как орудием причины является карма (сила, управляющая Вселенной, побуждающая ее к деятельности), заслуга и антизаслуга.
«Поэтому велико желание всех существ, которые хотели бы освободиться от горестей последовательных рождений и смертей, добиться уничтожения в себе этой моральной причины, этой привязанности к материальным вещам, или пагубных желаний». Те, в ком пагубные желания окончательно уничтожены, именуются архатами.[666]
Освобождение от пагубных желаний обеспечивает обладание чудодейственной силой. После своей смерти архат больше не перевоплощается; он неизменно достигает нирваны. Кстати – слово нирвана неправильно истолковано христианскими учеными и скептическими комментаторами. Нирвана есть мир причин, в котором все обманчивые следствия и иллюзии наших чувств исчезают. Нирвана есть высочайшая достигаемая сфера. Питри (доадамовы духи) считаются буддийской философией реинкарнированными, хотя в степени, далеко превосходящей земного человека. Разве они не умирают в свою очередь? Разве их астральные тела не страдают и не радуются, и не чувствуют того же бремени иллюзорных чувств, какое они испытывали в физическом теле?
То, чему Будда учил в шестом веке до Р. X. в Индии, Пифагор учил в пятом веке в Греции и Италии. Гиббон показывает, как глубоко у фарисеев запечатлелось это верование в переселение душ.[667] Египетский круг необходимости неизгладимо запечатлен на памятниках седой древности. Иисус, когда исцелял больных, неизменно произносил: «Твои грехи тебе прощены». Это чисто буддийская доктрина.
«И сказали иудеи слепцу: Ты рожден в грехах, и теперь учишь нас». Учение апостолов (Христа) аналогично учению о «заслуге и антизаслуге» буддистов; ибо больные выздоравливали, если их грехи были им прощены».[668]
Но эта предыдущая жизнь, в которую верили буддисты, не была жизнью на этой планете, ибо более, чем кто-либо другой, буддийский философ высоко ценил великую доктрину циклов.
Соображения Волни, Дюпуи и Годфри Хиггинса о сокровенном значении циклов, или кальп и юг брахманистов и буддистов, свелись к весьма немногому, так как у них не было ключа к эзотерической, духовной доктрине, там заключающейся. Никакая философия никогда не мыслила о Боге как об абстракции, но рассматривала его в различных Его проявлениях. «Первопричина» еврейской Библии, пифагорейская «монада», «единая жизнь» индийской философии и каббалистический «Эн-Соф» – беспредельность – одно и то же. Индусский Бхагават не творит, он входит в мировое яйцо и эманирует из него в качестве Брахмы, наподобие того, как пифагорейская Дуада происходит из самого высшего и единого Монас.[669]
Монас самианского философа есть Манас (ум) индусов, у которого нет первопричины (апурва, или материальной причины) и который не подлежит разрушению.[670] Брахма в качестве Праджапати проявляется, прежде всего, в виде «двенадцати тел», или атрибутов, которые представлены двенадцатью богами, символизирующими: 1. Огонь; 2. Солнце; 3. Сома, который дает всезнание; 4. Все живые существа; 5. Ваю, или материальный эфир; 6. Смерть, или дыхание разрушения, – Шива; 7. Землю; 8. Небеса; 9. Агни, нематериальный огонь; 10. Адити, нематериальное и женское невидимое Солнце; 11. Ум; 12. Великий Бесконечный Цикл, «который никогда не прекращается».[671]
После этого Брахма растворяется, превращаясь в видимую Вселенную, каждый атом которой есть он сам. Когда это завершено, непроявленный, неделимый и не поддающийся определению Монас возвращается в свое нерушимое, величественное одиночество своего единства. Это проявленное божество, бывшее сначала дуадой, теперь становится триадой; его триединое свойство непрерывно эманирует духовные силы, которые становятся бессмертными богами (душами). Каждая из этих душ должна соединиться, в свою очередь, с человеческим существом и с момента его сознательности начинает серию рождений и смертей. Некий восточный художник-живописец предпринял попытку выразить на картине каббалистическую доктрину о циклах. Картина занимает всю внутреннюю стену подземного храма вблизи большой буддийской пагоды и очень внушительна. Попытаемся передать вам некоторое представление об ее содержании, насколько мы ее помним.