[710] подвешенным на веревке, проходящей через блок на потолке. Камень на веревке поднимают до потолка, опускают и он всем весом падает на живот девушки, причем ее спина все время опирается на заостренный конец колышка. Монтджерон и многочисленные другие свидетели показали, что ни плоть, ни кожа ее спины не носила ни малейших признаков повреждения и что девушка, чтобы доказать, что удары не причиняют ей никакой боли, все время кричала: «Ударяйте сильнее, – сильнее!»
«Жанна Молэ, девушка лет двадцати, прислонившись к стене спиною, приняла на свой живот сотню ударов молотом весом 30 фунтов; удары наносились очень сильным человеком и были так ужасны, что сотрясали стену. Чтобы проверить силу ударов, Монтджерон испытывал их о каменную стену, к которой прислонилась девушка… Он достал один из инструментов янсенистского врачевания, так называемый «GRAND SECOURS».[711] «При двадцать пятом ударе, – пишет он, – камень, по которому я ударил и который уже был расшатан предыдущими ударами, вдруг высвободился и вывалился по другую сторону стены, оставив отверстие больше полуфута размером». Когда удары с силою наносились по железному бураву, приставленному к животу трясуньи (которая всего лишь слабая женщина) – «казалось, – говорит Монтджерон, – что бурав проникнет до спины, порвав все внутренности, вследствие сильных ударов» (том I, с. 380). «Но ничего подобного не происходит, наоборот, трясунья с выражением совершенного восторга на лице выкрикивает: «О, как восхитительно! Как мне хорошо! Сильнее, брат; бей вдвое сильнее, как только можешь!» «Теперь, – продолжает доктор Фигюйер, – остается только постараться объяснить странный феномен, который мы описали».
«Во введении к нашей книге мы сказали, что в середине девятнадцатого столетия одна из наиболее знаменитых эпидемий одержания вспыхнула в Германии – люди «вне себя» совершали удивительные чудеса, о каких не слыхали со дней Сент Медарда, и даже более того: кто кувыркался, кто ВОСХОДИЛ ПО ОТВЕСНОЙ СТЕНЕ, кто говорил на ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ».[712]
Официальный рапорт о чудесах, более полный, чем записи Фигюйера, добавляет следующие подробности:
«Лица, подвергшиеся психической эпидемии, часами стояли вместе на головах и в таком состоянии правильно описывали отдаленные события, в том числе и такие, которые впоследствии были проверены. Мужчины и женщины невидимой силой поднимались на воздух и там зависали; и даже объединенных усилий членов комитета оказалось недостаточно, чтобы стащить их на землю. Старые женщины взбирались вверх по перпендикулярной стене высотою в 30 футов[713] с ловкостью диких кошек и т. д. и т. п.»
Теперь, казалось бы, можно ожидать от этого ученого критика, выдающегося врача и психолога, который не только верит в такие невероятные феномены, но и сам описывает их во всех подробностях и, так сказать, con amore,[714] что он обязательно поразит читающую публику объяснением столь необычным, что его научные взгляды создадут что-то вроде новой эры в неисследованных областях психологии. И что же, он действительно поразил нас тем, что на все спокойно заметил: «Чтобы прекратить психические расстройства трясунов или трясуний, надо было их только женить или выдать замуж!»[715]
На этот раз де Мюссе решительно одолел своего противника:
«Жениться, вы понимаете это? – замечает он. – Замужество вылечило бы их от способности, подобно мухам, лазить по отвесным стенам и говорить на иностранных языках. О! Какие любопытные свойства имело замужество в те дни!»
«Следует добавить, – продолжает Фигюйер, – что фанатикам Сент Медарда наносились удары только во время приступов конвульсий. Поэтому доктор Калмейл выдвигает мысль о брюшном метеоризме, состоянии спазм женской матки, пищеварительного тракта во всех случаях, состоянии сокращения, эретизма, тургесценции плотских покровов мышечных тканей, покрывающих живот, грудь, главные сосудистые массы и костные поверхности, что и могло послужить единственной причиной смягчения и даже сведения на нет силы ударов!»
«Удивительное сопротивление, которое кожа, альвеолярные ткани, поверхности тела и конечностей трясунов оказывали орудиям, которые могли бы сокрушить их, – вызывает больше удивления. Тем не менее, это можно объяснить. Эта сила сопротивления, эта нечувствительность, кажется, являются следствием тех чрезвычайных изменений в чувствительности, которые происходят в организме животного во время большого возбуждения. Гнев, страх, одним словом, каждая страсть – когда она доведена до пароксизма – может создать эту нечувствительность…»[716]
«Отметим, кроме того, – цитирует Фигюйер возражения доктора Калмейла, – что удары по телам трясуний наносились массивными предметами с плоскими или закругленными поверхностями или же были цилиндрическими и тупыми.[717] Воздействие таких физических орудий несравнимо по опасности с воздействием веревки и других гибких предметов, а также таких, которые имеют острые кромки. Короче говоря, соприкосновение и толчки, произведенные [орудиями] трясуньям, оказывали на них воздействие благотворного массажа, облегчающего им страдания, причиняемые ИСТЕРИЕЙ».
Просим читателя обратить внимание на то, что вышеприведенное высказывание было сделано – не в шутку, а в качестве трезвой теории – одним из наиболее выдающихся французских врачей, убеленных сединами и имеющих за плечами немалый опыт – главным директором Государственного Чарентонского приюта для душевнобольных. В самом деле, вышеприведенное объяснение может привести читателя к странным подозрениям. Нам пришло в голову, что, возможно, доктор Калмейл находился в обществе вверенных его заботам сумасшедших пациентов на несколько лет больше, чем было нужно для здорового функционирования его собственных мозгов.
Кроме того, когда Фигюйер говорит о массивных предметах с цилиндрическими или закругленными формами, он совсем забывает про острые сабли, заостренные железные колышки и топоры, которым он сам дал графическое описание на 409-й странице первого тома своего труда. Им самим описан брат Эли Марион, наносящий со страшной силою острием ножа себе удары в живот, причем «тело его остается неуязвимым, точно оно сделано из железа».
Дойдя до этого места, де Мюссе теряет всякое терпение и с негодованием восклицает:
«Вполне ли проснулся этот ученый врач, когда писал вышеприведенные высказывания?.. В случае, если доктора Калмейл и Фигюйер серьезно намерены поддержать свои утверждения и настаивать на правильности выдвинутых ими теорий, мы готовы ответить им следующим образом: мы очень хотим вам поверить. Но прежде чем совершать такое сверхчеловеческое усилие снисхождения, мы хотим вас попросить продемонстрировать нам истину вашей теории более практическим образом! Давайте, например, возбудим в вас буйную, ужасную страсть, гнев, бешенство – по вашему выбору. Вы должны разрешить нам на короткое время стать в ваших глазах раздражающими, грубыми, оскорбительными. Разумеется, мы хотим быть такими только по вашей просьбе и в интересах науки и вашего дела. По договоренности наша обязанность будет состоять в том, что мы будем вас всячески поносить и вызывать вас на последние крайности. Это должно происходить в собрании перед публикой, которая ничего не должна знать о нашем с вами соглашении, но перед которой вы должны изложить свои теории; а мы будем вас оскорблять… мы скажем вам, что ваши писания – подстроенные истине засады: что они – оскорбление здравому смыслу и позор, какой только бумага может вынести и за который вас надо публично выпороть. Мы добавим, что вы лжете науке, лжете невежественным, глупым дуракам, собравшимся с раскрытыми ртами вокруг вас, подобно толпе вокруг торгующего снадобьями знахаря… И когда вы будете вне себя, с раскрасневшимся лицом, раздувшись от гнева, – у вас тогда произойдет смещение флюидов; и когда ваш гнев дойдет до точки, где можно лопнуть, – тогда мы подвергнем ваши тургесцентные мышцы мощным ударам; ваши друзья покажут нам наиболее нечувствительные места на вашем теле, и мы обрушим на них настоящие лавины камней… ибо так обращались с телами трясуний, чьи аппетиты по получению ударов были ненасытны. Но для того чтобы доставить вам удовлетворение от благотворного массажа – как вы это восхитительно выразили, – мы будем бить по вашим конечностям только такими предметами, которые имеют тупые поверхности, и цилиндрической формы дубинами и палками, лишенными гибкости и, если вы предпочитаете, гладко обработанными на токарном станке».
Де Мюссе настолько великодушен, настолько полон решимости предоставить своим противникам все возможности доказать правильность своей теории, что предлагает им заменить в этом опыте себя своими женами, матерями, дочерьми и сестрами, «так как, – говорит он, – вы же сказали, что слабый пол в этих смущающих испытаниях более силен и устойчив».
Нет надобности говорить, что вызов Мюссе остался без ответа.
Глава XIПсихологические и физические чудеса
Странно состояние человеческого ума, которому, кажется, необходимо долго скитаться дорогами заблуждений, прежде чем он осмелится приблизиться к ИСТИНЕ.
Истина, которую я защищаю, запечатлена на всех памятниках прошлого. Чтобы понять историю, следует изучить символы древности, священные знаки духовенства и искусство лечения примитивных времен – искусство, забытое сегодня.