О таких случаях кажущейся смерти не столь уж редко сообщают газеты. Сейчас, когда мы пишем (апрель 1877 года), в письме из Лондона в нью-йоркскую газету «Таймс» мы обнаружили следующий абзац:
«Мисс Энни Гудл, актриса, умерла недели три тому назад. До вчерашнего дня она еще не была похоронена. Труп теплый и мягкий, черты лица нежны и подвижны, как при жизни. Ее осматривали несколько врачей и наказали, чтобы над ней велось наблюдение ночью и днем. Бедная леди, очевидно, находится в трансе, но суждено ли ей проснуться, трудно сказать».
Наука рассматривает человека как совокупность атомов, временно объединенных таинственной силой, которую называют жизненным принципом. Для материалиста единственная разница между живым и мертвым телом заключается в том, что в одном случае эта сила активна, а в другом – латентна. Когда она угасла или стала окончательно латентной, молекулы подчиняются более сильному притяжению, которое оттягивает их в сторону и рассеивает в пространстве.
Это рассеивание и является смертью, если вообще мыслима такая вещь, как смерть, когда те же молекулы после смерти проявляют интенсивную жизненную энергию. Если смерть есть только остановка переваривающей, движущейся и шлифующей мысли машины, как может смерть быть действительной, а не относительной, до тех пор, пока машина по-настоящему не разрушена и не рассеяна? До тех пор пока какие-либо части еще цепляются друг за друга, центростремительные жизненные силы еще могут преодолеть рассеивающие центробежные силы. Элифас Леви говорит:
«Изменение является свидетельством движения, а движение раскрывает присутствие жизни. Труп не разлагался бы, если бы он был мертв; все составляющие его молекулы живы и стремятся отделиться. И неужели вы думаете, что дух отделяется самым первым для того, чтобы больше не существовать? Что мысль и любовь могут умереть, когда более грубые формы материи не умирают? Если это изменение должно называться смертью, то мы умираем и рождаемся каждый день, ибо каждый день наши формы подвергаются изменениям».[854]
Каббалисты говорят, что человек не мертв, когда его тело погребено. Смерть никогда не бывает внезапной, ибо, как учит Гермес, ничто в природе не совершается насильственными преобразованиями. Все происходит постепенно, и так же, как требуется долгое время и постепенное развитие, чтобы получилось человеческое существо, точно так же требуется длительное время, чтобы полностью удалить из остова всю жизнь.
«Смерть может быть абсолютным концом существования не более, чем рождение может быть началом действительного существования. Рождение доказывает предсуществование существа, а смерть доказывает бессмертие», – говорит тот же самый французский каббалист.
В то время как образованные христиане безоговорочно верят в воскрешение дочери Иаира, главы синагоги, и в другие библейские чудеса, причем это такие христиане, которые возмущаются, когда их называют суеверными; они с презрительным скептицизмом относятся к таким свидетельствам, как, например, повествование жизнеописателя Аполлония Тианского о том, как последний воскресил девушку. Диогену Лаэртскому, который упоминает о женщине, воскрешенной Эмпедоклом, оказывается не более уважения, и имя языческого тауматурга в глазах христианина не более как синоним обманщика. Наши ученые, по крайней мере в этом отношении, на одну ступень выше: они охватывают всех библейских пророков и апостолов, а также языческих чудотворцев и разделяют их всех на две категории: на галлюцинирующих глупцов и на ловких обманщиков.
Границы задержанной жизнедеятельности
Но христиане и материалисты с очень маленьким усилием с их стороны могли бы показаться справедливыми и логичными в одно и то же время. Чтобы совершить такое чудо, им следует только согласиться понимать то, что они читают, и прочитанное подвергнуть критике без предвзятых мнений и с правильным суждением. Давайте посмотрим, насколько это возможно. Оставив в стороне неправдоподобный вымысел о Лазаре, мы выберем два случая: дочери правителя, воскрешенной Иисусом, и коринфской невесты, воскрешенной Аполлонием. В первом случае, совершенно не обращая внимания на многозначительное выражение Иисуса – «Она не мертва, но спит», – духовенство вынуждает своего бога стать нарушителем своего собственного закона и даровать одному то, в чем он всем другим отказывает, не имея в виду ничего лучшего, как только сотворение бесполезного чуда. Во втором случае, несмотря на то что слова жизнеописателя Аполлония настолько ясны и точны, что не дают ни малейшего повода к неправильному их истолкованию, оно обвиняет Филострата в умышленном обмане. Кто мог быть честнее, чем он, и кого можно еще меньше обвинить в обмане, когда, описывая сцену воскрешения молодой девушки Тианским мудрецом, которая происходила в присутствии большого стечения людей, жизнеописатель говорит: «Она казалась умершей».
Другими словами, он очень умело указывает, что это был случай приостановленной жизни; а затем немедленно добавляет: «Так как сильный дождь полил на молодую девушку, – пока ее несли к погребальному костру, – с лицом, повернутым кверху, то это также могло пробудить ее чувства».[855] Разве эти слова не доказывают ясно, что в этом воскрешении Филострат не усматривал никакого чуда? Не наводит ли это скорее на мысль о высокой учености и искусстве Аполлония, который, «подобно Асклепию, обладал способностью с одного взгляда определять, где настоящая и где кажущаяся смерть?»[856]
Воскрешение после того, как душа и дух целиком отделились от тела и когда последняя электрическая нить связи порвана, настолько же невозможно, как невозможно однажды развоплотившемуся духу еще раз воплотиться на земле иным путем, кроме описанного в предыдущих главах.
«Лист, однажды оторвавшийся от своей ветки, уже не может снова прикрепиться к этой ветке, – говорит Элифас Леви. – Гусеница превращается в бабочку, но бабочка больше не возвращается в сброшенную оболочку. Природа закрывает двери за всеми, кто проходит, и толкает жизнь вперед. Формы проходят, мышление остается и не вспоминает о том, что оно уже исчерпало».[857]
Почему же можно думать, что Асклепий и Аполлоний являлись обладателями особых способностей, чтобы определить, что человек действительно умер? Обладают ли современные медицинские школы таким знанием, чтобы наделять им своих учеников? Пусть отвечают на это их авторитеты. Эти случаи воскрешения, совершенные Иисусом и Аполлонием, настолько хорошо засвидетельствованы, что кажутся подлинными. Была ли жизнь в том и другом случае просто приостановлена или нет, важным фактором остается то, что благодаря какой-то своеобразной силе, присущей обоим чудотворцам, они моментально вернули жизнь кажущимся мертвым.[858]
Не потому ли, что современные врачи еще не открыли секрета, которым, очевидно, владели древние теурги, они отрицают такую возможность?
Так как психологией теперь пренебрегают и, по признанию наиболее честных ее исследователей, она находится в странном хаотическом состоянии, то маловероятно, что наши современные ученые в скором времени снова откроют утерянные познания древних. В старину, когда пророков не считали шарлатанами, а тауматургов – обманщиками, существовали учебные заведения, где преподавались пророчествование и оккультные науки вообще. В источниках Самуил числится главою такого учреждения в Рамахе, а Елисей в Иерихоне. Эти школы хазим (hazim) славились по всей стране. Хилел имел регулярную академию, и хорошо известно, что Сократ послал несколько своих учеников изучать мантицизм. Изучение магии, или мудрости, включало в себя все отрасли науки, метафизические так же, как и физические, психологию и физиологию в их общепринятых и в оккультных фазах, а изучение алхимии было общим, ибо она является и физической, и духовной наукою. Стоит ли тогда сомневаться или удивляться, что древние, которые изучали природу в ее двойном аспекте, сделали открытия, которые для наших современных физиков, изучающих только мертвую букву природы, являются закрытой книгой?
Таким образом, обсуждаемый нами вопрос состоит не в том, может ли быть воскрешено мертвое тело – ибо утверждать такую возможность равнялось бы признанию, что чудо возможно, а это явно абсурдно, – но вопрос состоит в том, чтобы убедиться, могут ли медицинские авторитеты претендовать на то, чтобы быть в состоянии определить точный момент смерти. Каббалисты говорят, что смерть наступает в то мгновение, когда астральное тело, или жизненный принцип и дух, навсегда расстается с плотным телом. Ученый врач, который отрицает существование астрального тела и духа и не допускает существования ничего другого, кроме жизненного принципа, судит о наступлении смерти по видимым признакам угасания жизни. Когда прекращается деятельность сердца и легких и появляется трупное окоченение, а в особенности когда начинается разложение, врач объявляет пациента мертвым. Но летописи медицины кишат примерами «приостановленной жизни» в результате асфиксии при утопании, вдыхании газов и других причин; жизнь утопленников иногда восстанавливалась после того, как они уже 12 часов считались мертвыми.
В случаях сомнамбулического транса все признаки смерти налицо – дыхание и пульс отсутствуют; животное тепло исчезло, мышцы затвердевшие, глаза стеклянные, тело бесцветное. В нашумевшем случае с полковником Тоуншендом последний сам погрузил себя в подобное состояние в присутствии трех медиков, которые по истечении некоторого времени убедились, что он в самом деле умер; когда же они уже собрались уходить из комнаты, он медленно ожил. Он описал свой своеобразный талант, говоря, что он «может умирать, или испускать последний вздох, когда ему вздумается, и затем, приложив усилия,