Таким образом, мнение еще одного путешественника добавлено ко многим предшествующим, включая археологов и компетентных критиков, которые полагали, что руины прошлого египтян не заслуживают, чтобы их воспевали больше, чем Ангкор-Ват.
По нашему плану мы предоставим более беспристрастным критикам, чем мы сами, описать это место, так как в труде, открыто провозгласившем цель реабилитации древних, свидетельство такого энтузиаста, как автор этой книги, может быть поставлено под вопрос. Тем не менее, мы видели Ангкор-Ват при чрезвычайно благоприятных обстоятельствах и поэтому можем засвидетельствовать общую правильность описания Винсента. Он рассказывает:
«Мы вступили на огромную мостовую, по сторонам лестниц которой стояли огромные грифоны, каждый высечен из единой цельной глыбы камня. Мостовая тянется на… 725 футов в длину и вымощена камнями по четыре фута в длину и два в ширину. По обеим сторонам ее находятся искусственные озера, питаемые родниками; каждое озеро занимает около пяти акров… Внешняя стена Ангкор-Вата (города монастырей) охватывает площадь в полмили в длину и полмили в ширину с воротами… которые покрыты прекрасной резьбой, изображающей богов и драконов. Фундаменты высотою в 10 футов… Все здание целиком, включая и крышу, построено из камня, но без цемента, и так тесно камни приложены один к другому, что даже теперь места их соединений едва заметны… Форма здания продолговатая, около 796 футов в длину и 588 в ширину; в то время как высочайшая центральная пагода возвышается на 250 с лишним футов над землей, четыре других, расположенных по углам двора, имеют высоту по 150 футов каждая».
Выделенные нами строчки многозначительны для путешественников, которые отметили и восхищались такой же самой каменной кладкой в развалинах Египта. Если не те же рабочие-каменщики возводили здания в обеих странах, то мы, по меньшей мере, должны думать, что секрет этой несравненной кладки стен был известен архитекторам всех стран.
Чему учат развалины Сиама
«Пройдя, мы поднимаемся на платформу… и входим в самый храм через обставленный колоннами портик, фасад которого покрыт прекрасными барельефами, изображающими древнемифологические сцены. От порога по обеим сторонам идет коридор, образуемый двумя рядами колонн, высеченных от основания до верху из цельных глыб; храм завершается овальной формы крышей, покрытой резьбой, и рядом скульптурных изображений по внешней стене. Эта галерея скульптур, которая образует экстерьер храма, состоит приблизительно из полмили беспрерывных картин-барельефов, высеченных на плитах камня-песчаника в шесть футов в ширину; на них изображены сцены, взятые из индийской мифологии, из «Рамаяны» – санскритской эпической поэмы Индии, состоящей из 25 000 стихов, описывающих подвиги бога Рамы, сына царя Айодхьи. Графически изображена борьба царя Цейлона и Ханумана,[983] обезьяньего бога. Арка этого коридора построена без замковых камней. На стенах скульптурные изображения 100 000 отдельных фигур. Одна картина из «Рамаяны»… занимает 240 футов стены… В Ангкор-Ват было насчитано 1532 колонны, а среди всех развалин Ангкора… такое громадное количество, как 6000, причем почти все они высечены из единой цельной глыбы и отделаны красивой резьбой…
Но кто построил Ангкор-Ват? И когда он был построен? Ученые пытались дать ответы на эти вопросы путем изучения его конструкции и, в особенности, орнаментации», – но это ничего не дало. «Туземные камбоджийские историки, – добавляет Винсент, – насчитывают 2400 лет со времени построения храма… Я спросил одного из них, как долго Ангкор-Ват строился… «Никто не может сказать, когда [началось строительство]… Я не знаю; или он выскочил из земли, или его построили великаны, а может быть – ангелы…» – был ответ».
Когда Стивенс спросил туземных индейцев: «Кто построил Копан?.. какой народ начертал иероглифические надписи, высек эти изящные фигуры и резьбу, эти эмблематические знаки?» – в ответ звучало тупое «Quien Sabe?» – кто знает! «Все – тайна; темная непроницаемая тайна», – пишет Стивенс.
«В Египте колоссальные скелеты гигантских храмов стоят во всей наготе в пустыне. Здесь же необозримый лес обволок руины, скрыв их от взоров».[984]
Но там, вероятно, имеются многие обстоятельства, кажущиеся пустяковыми археологу, незнакомому с «пустыми фантазиями» старинных легенд и поэтому пропущенными без внимания; иначе открытие могло бы дать новое направление мыслей исследователям. Одним из таких неизменных обстоятельств является обязательное присутствие обезьян в египетских, мексиканских и сиамских храмовых развалинах. Египетские киноцефалы[985] принимают те же позы, что и индийский и сиамский Хануман; и среди скульптурных фрагментов Копана Стивенс обнаружил остатки колоссальных мартышек или бабуинов, «весьма напоминающих по очертаниям и внешности четырех чудовищных животных, которые когда-то стояли в Луксоре перед обелиском, у его основания, а теперь – в Париже[986] и которым, под названием киноцефалов, поклонялись в Фивах».
Почти во всех буддийских храмах имеются идолы в виде обезьян, и некоторые люди держат в домах белых обезьян, чтобы «отогнать злых духов».
«Была [ли] цивилизация, – пишет Луи де Карне,[987] – в том сложном значении, какое мы придаем этому слову, распространена среди древних камбоджийцев, на что, кажется, их великие свершения в архитектуре указывают? Век Фидия был веком Софокла, Сократа и Платона; Микеланджело и Рафаэль появились вслед за Данте. Существуют блестящие эпохи, в течение которых человеческий разум, развиваясь по всем направлениям, торжествует во всем и создает шедевры, которые возникают из одного и того же вдохновения».
«Ангкор-Ват, – заключает Винсент, – должен быть приписан другим, а не камбоджийцам. Но кому?.. Нет достоверных преданий; все только нелепые басни или легенды».
Последнее выражение в наше время стало чем-то вроде ходячей поговорки в устах путешественников и археологов. Когда они находят, что никакой путеводной нити невозможно обнаружить, если ее нельзя найти в народных легендах, они отворачиваются, разочарованные, и окончательный приговор не произносится. В то же время Винсент приводит высказывания писателя, который говорит, что эти развалины «настолько же впечатляющи, как развалины Фив или Мемфиса, но более таинственны». Моухот думает, что они были воздвигнуты «каким-либо древним Микеланджело», и добавляет, что Ангкор-Ват «величественнее, чем что-либо, оставленное нам Грецией или Римом». Далее Моухот это здание опять приписывает каким-то потерявшимся племенам Израиля; в этом мнении его поддерживает Мише, французский епископ Камбоджи, который признается, что он поражен «еврейским типом лиц многих дикарей Стивенса». Генри Моухот верит, что «безо всякого преувеличения древнейшим частям Ангкора может быть приписана давность более 2000 лет». Это, по сравнению с пирамидами, делает их совсем современными. Его данные более чем невероятные, так как можно доказать, что настенная живопись относится к тем архаическим векам, когда по всему материку поклонялись Посейдону и кабирам.[988] Если Ангкор-Ват был построен, как думает Адольф Бастиан,[989] «для приема ученого патриарха Буддхагхоша, который привез священные книги «Трай-Пидок» из Цейлона, или – как думает епископ Палегуа, который «относит постройку этого здания к царствованию Пра Патум Суривинга», – когда священные книги буддистов были привезены из Цейлона и буддизм стал религией камбоджийцев, тогда как можно объяснить нижеследующее?
«В этом самом храме мы видим разные изображения Будды, четырехрукие и даже тридцатидвухрукие, двуглавых и шестнадцатиглавых богов, индийского Вишну, богов с крыльями, бирманские головы, индийские фигуры и цейлонскую мифологию… Вы видите воинов верхом на слонах и на колесницах, пехотинцев со щитами и копьями, лодки, тигров, грифонов… змей, рыб, крокодилов, волов… солдат, физически чрезвычайно развитых, в шлемах, и каких-то людей с бородами; вероятно, мавров. Фигуры, – добавляет Винсент, – стоят наподобие фигур на великих египетских памятниках, чуть повернувшись боком вперед… и я заметил, кроме того, двух всадников, вооруженных копьем и мечом, едущих рядом, наподобие тех, которые я видел на ассирийских табличках в Британском музее».[990]
Со своей стороны, мы можем добавить, что на стенах несколько раз встречается изображение Дагона, человека-рыбы вавилонян, и кабирийских богов Самофракии. Возможно, что те несколько археологов, которые осматривали это место, не заметили их, но при более внимательном обследовании они будут найдены так же, как известный отец кабиров – Вулкан, со всеми своими стрелами, около него царь со скипетром в руке, двойником Херонея, или «скипетра Агамемнона», про который говорят, что он был преподнесен ему хромым богом Лемноса. В другом месте мы находим Вулкана, узнаваемого по его молотку и клещам, но в виде обезьяны, как ее обычно изображают египтяне.
А теперь, если Ангкор-Ват является буддийским храмом, то почему на его стенах имеются барельефы чисто ассирийского характера и кабирийские боги, которые хотя и являлись предметами поклонения как наиболее древние из богов азиатских мистерий, но уже были оставлены за 200 лет до Р. X., и самофракийские мистерии совсем изменились? Откуда среди камбоджийцев популярная легенда о принце Раме, личности, упоминаемой всеми туземными историками, которые приписывают ему основание храма? Не может ли быть такого, что даже сама «Рамаяна», знаменитая эпическая поэма, является оригиналом гомеровской «Илиады», о чем уже говорилось несколько лет тому назад? Прекрасный Парис, уносящий Елену, не похож ли на Равану, царя великанов, удирающего с Ситой, женой Рамы? Троянская война – копия войны Рамаяны; кроме того, Геродот уверяет нас, что троянские герои и боги ведут свое начало в Греции только со времени «Илиады». И в таком случае даже Хануман, обезьяний бог, становится замаскированным Вулканом. Тем более что камбоджийская традиция заставляет основа