Раньше, чем кто-либо из современных учителей задумался об эволюции, древние учили нас через Гермеса, что ничто не возникает в природе внезапно, что она никогда не развивается скачками и рывками, что все в ее работе неторопливо, гармонично и там ничто не является неожиданностью – даже жестокая смерть. Медленное развитие из предшествующих форм было доктриной розенкрейцеров-иллюминатов. Tres Matres[521] показали Гермесу таинственный успех их работы, прежде чем они снизошли и открылись средневековым алхимикам. Теперь на языке Гермеса эти три матери являются символом света, тепла и электричества или магнетизма, последние два являются изменчивыми, так же как и все силы или агенты, которые имеют определенное место в современном «соотношении сил». Синезий упоминает каменные книги, найденные им в храме Мемфиса, на которых было выгравировано следующее изречение:
«Одно естество блаженствует в другом, одно превосходит другое, одно подчиняет другое, но все они едины».
Постоянное движение, присущее материи, выражено в изречении Гермеса: «Действие есть жизнь Пта»; и Орфей называет природу Πολυμήχάνος ματηρ, «мать, которая создает множество вещей», или гениальная, затейливая, изобретательная мать.
Проктор говорит:
«Все, что на земле и внутри ее, все растительные формы и все животные формы, наши тела и мозги созданы из веществ, которые были притянуты из глубины окружающего нас со всех сторон пространства».
Герметисты и поздние розенкрейцеры считают, что все вещи видимые и невидимые были созданы соревнованием света с тьмою и что каждая частица материи содержит в себе искру божественной субстанции или света, дух, который, благодаря своей тенденции освобождаться от пут и возвращаться к центральному источнику, создает движение частиц и из движения рождаются формы. Цитируя Роберта ди Флактиба, Харгрейв Дженнингс говорит:
«Так все минералы в этой вспышке жизни имеют рудиментарную возможность растений и растущих организмов, так все растения обладают рудиментарными чувствами, которые могут (через века) дать им возможность совершенствоваться и трансмутироваться в движущиеся новые создания, низшие или высшие по своему развитию, обладающие добрыми или злыми функциями; так все растения и весь растительный мир может перейти (обходными путями) на более высокую ступень, чем они занимали, на независимое, более совершенное продвижение, позволяющее их изначальной искре света разрастаться и трепетать более высокими вибрациями, гореть ярким пламенем и устремляться вперед к более обширной информации, будучи целиком захваченной планетными влияниями, управляемыми невидимыми духами (или работниками) великого Изначального Архитектора».[522]
Свет – первое, что упоминается при Сотворении, называется каббалистами Сефира, или Божественный разум, мать всех сефиротов, в то время как Непроявленная Премудрость есть отец. Свет есть первое проявление и первая эманация Всевышнего, и Свет есть Жизнь, говорит евангелист (и каббалист). И то и другое суть электричество – жизненный принцип, Anima Mundi – наполняющий Вселенную электрический жизнедатель всех вещей. Свет есть великий маг-Протей, всемогущие и разнохарактерные вибрации которого по божественному велению Архитектора рождают любую форму и любое из живущих существ; из его разверстого чрева рождается материя и дух. В его лучах покоятся начала всех физических и химических действий и всех космических и духовных феноменов; он оживляет и разлагает, он дает жизнь и несет смерть, и из его точки исхождения постепенно возникли к существованию мириады миров, видимые и невидимые небесные тела. От луча этой Первой Матери, единой в трех, «Бог», согласно Платону, «возжег огонь, называемый нами Солнцем»,[523] который [т. е. огонь] не есть причина света или тепла, но лишь фокус, или, можно сказать, линза, посредством которой лучи предвечного света материализуются и сосредотачиваются на нашей Солнечной системе и производят все соотношения сил.
Этого достаточно по поводу первого высказывания Проктора; теперь о втором.
Труд, о котором мы упоминаем, включает в себя двенадцать очерков, последний из которых озаглавлен «Мысли об астрологии». Автор придает предмету гораздо большее значение, чем обычно принято среди людей его класса, такое, что становится очевидным, что он внимательно изучал его. Фактически он идет так далеко, что говорит:
«Если мы считаем материю обоснованной, то мы должны допустить… что из всех заблуждений, в которые впадали люди в своем желании проникнуть в будущее, астрология является одним из наиболее заслуживающих уважение и, даже можно сказать, наиболее резонным».[524]
Он допускает, что
«Небесные тела действительно управляют судьбами народов и наций самым безошибочным образом, поскольку без контролирующих и благотворительных влияний главного среди этих небесных тел – Солнца – каждое живое существо на Земле должно погибнуть».[525]
Он допускает также влияние Луны и не видит ничего странного в суждениях древних по аналогии, что если среди небесных тел два имели могущественное влияние на Землю, то будет «…естественно, что другие движущиеся тела, известные древним, тоже должны считаться обладающими своими особыми силами».[526]
Действительно, профессор не видит ничего безрассудного в их предположении, что влияния, оказываемые медленно движущимися планетами, «могут быть даже более сильными, чем даже влияние самого Солнца». Проктор думает, что астрологическая система «сформировалась постепенно, и, вероятно, путем накопления опыта». Некоторые влияния могли быть выяснены путем наблюдения за событиями, судьбами того или иного короля или вождя, приводя астрологов к тому, что они начали приписывать особое значение тем планетным аспектам, которые были в момент рождения этих лиц. Некоторые, возможно, были выдуманы и позднее получили всеобщее признание, будучи подтвержденными каким-то случайным совпадением.
Остроумная шутка может прозвучать красиво даже в научном трактате, и слово «совпадение» может быть применено к чему-нибудь, что мы не желаем принять. Но софизм не труизм: еще меньше математическое доказательство, которое единственно должно служить маяком – хотя бы для астрономов. Астрология является наукой такой же непогрешимой, как и сама астрономия, при условии, однако, что ее интерпретаторы должны так же быть непогрешимыми; а это как раз то условие, sine qua non,[527] труднодостижимое, которое всегда являлось камнем преткновения для обоих. Астрология должна уточнять в астрономии то, что психология должна уточнять в физиологии. В астрологии и психологии некто должен шагнуть за пределы видимого материального мира и вступить в трансцендентальную область духа. Это древняя борьба, существующая между школами Платона и Аристотеля, и [когда-нибудь, ] не в наш век саддукейского скептицизма первая одержит верх над второй. Проктор со своим профессиональным мерилом подобен человеку из Нагорной проповеди, лишенному милосердия, который всегда готов привлечь внимание людей к соринке в глазу презираемого им соседа и не заметить бревна в своем глазу. Если мы начнем перечислять промахи и нелепые ошибки астрономов, то боимся, что они далеко превзойдут по числу все ошибки астрологов.
Исполнившееся пророчество Нострадамуса
Настоящие события целиком оправдывают Нострадамуса, который подвергался таким насмешкам наших скептиков. В старинной книге пророчеств, изданной в пятнадцатом столетии (издание 1453 года), мы читаем следующее, среди других предсказаний астрологов:[528]
В дважды двухсотом году Медведь
Нападет на пребывающий полумесяц;
Но, если Петух и Телец соединятся,
Медведь не победит.
В дважды по десять лет опять, —
Пусть ислам знает и убоится, —
Крест будет стоять, а полумесяц убывать,
Растворится и исчезнет.
Как раз дважды по двести лет со дня этого предсказания началась Крымская кампания, во время которой союз Французского Петуха и Английского Тельца являлись помехой для притязаний Русского Медведя. В 1856 году война закончилась и Турция, или полумесяц, едва избежала гибели. В текущем году (1876) самые неожиданные события политического характера как раз имели место, и дважды по десять лет истекли с момента провозглашения мира. Как будто все подает надежду на исполнение старинного пророчества; будущее покажет, действительно ли мусульманский полумесяц, который в самом деле убывает безвозвратно, «будет убывать, растворится и исчезнет», как это вытекает из текущих событий.
Продолжая объяснение разноверческих фактов, с которыми, по-видимому, сталкивался Проктор в погоне за знанием, он не однажды возвращался к этим «курьезным совпадениям». Одно из них, наиболее курьезное, указано им в сноске (с. 301), из которой следует:
«Я не буду здесь подробно останавливаться на курьезном совпадении – если халдейские астрологи и в самом деле не открыли кольца Сатурна – они изображали соответствующего бога внутри кольца и троичным… Очень посредственные познания в оптике – такие, однако, как об этом можно сделать вывод из наличия оптических инструментов среди ассирийских останков – которые могли привести к открытию колец Сатурна и лун Юпитера… Бел, ассирийский Юпитер, – добавляет он, – изображался с четырьмя окаймленными звездами крыльями.